Миллионеры в минусе, или как пустить состояние на ветер - Джефри Робинсон

Они называли себя консультантами по товарным операциям, а свою компанию — «Дж. Дэвид эпд К°».

Чтобы залучить клиентов, которые делали бы вклад на брокерские счета, Доминелли начал активно рекламировать свои способности. Он заявлял, что в 1977 год превратил пять тысяч долларов в пятьдесят. А в следующем году сделал из десяти тысяч долларов — восемьдесят четыре тысячи. А еще через год пятнадцать тысяч якобы обернулись тридцатью девятью.

Понемногу стали появляться клиенты, и он получил первые несколько счетов. Но ничего из ряда вон выходящего не происходило до тех пор, пока Доминелли не познакомился с одним автором, работавшим над книгой о товарных операциях. Доминелли наговорил ему с три короба о своих выдающихся достижениях, автор поверил и включил в книгу рассказ о его успехах (без упоминания имени).

Внезапно все пришло в движение.

Вкладчики стремились узнать, кто он такой (что им удивительно легко удавалось), и вкладывали деньги в его компанию.

Деньги полились рекой. На офисы, дома и машины были истрачены миллионы. Человек, написавший книгу и назвавший Доминелли гением, попал в совет директор компании «Дж. Дэвид энд К°». Доминелли открыл дочерние предприятия и создал сеть внештатных торговых агентов, которые искали для него клиентов, получая за это большие комиссионные.

На протяжении более трех лет подряд он заявлял, что получает годовую прибыль 40-50%.

В 1982 году Доминелли обратил взоры на Лондон.

«Дж. Дэвид бэнкинг корпорэйшн» открыла офис в здании «Плантэйшн хаус» на Фенчерч-стрит, в самом сердце Сити. Доминелли рассчитывал, что такой солидный адрес привлечет к нему английских вкладчиков, мечтающих разделить с ним его впечатляющие трехлетние достижения в области прибылей. Но «Бэнк оф Ингленд» почуял неладное. У обитателей Треднидл-стрит нет никакого чувства юмора по отношению к компаниям, которые, не являясь банками, выдают себя за таковые. Банк выпустил недвусмысленное указание о прекращении и недопущении впредь незаконного использования компанией «Дж. Дэвид бэнкинг корпорэйшн» в своем названии слов, подразумевающих, что она является банком или траст-компанией.

Не теряя времени даром, Доминелли сменил название на «Дж. Дэвид интернэшнл».

Прикрывшись этим названием, он подал заявление на членство в лондонской бирже по срочным финансовым сделкам, но ему было отказано. Это выглядело странным, потому что в то время биржа сама активно искала новых членов. Через год он попытался купить там место за шестьдесят пять тысяч фунтов стерлингов и снова получил отказ. По регламенту биржа имеет право отказывать в членстве, если есть причины полагать, что кандидат не обладает достаточным опытом, безупречной репутацией или необходимыми средствами. Биржа так и не объяснила, почему она дважды отвергла Доминелли, но вполне вероятно, что они получили соответствующие рекомендации из «Бэнк оф Ингленд». Такое вмешательство не является чем-то необычным, но, как правило, осуществляется только в самых крайних случаях.

Этот случай был именно таким.

В 1984 году хорошие дни кончились. Произошло то, что обычно происходит со всеми подобными мошенниками. Вопреки заверениям Доминелли и его сверкающим рекламным брошюрам, сулившим огромные прибыли от рискованных вкладов, он в действительности вообще не проводил никаких деловых операций. Он просто тратил деньги на себя и весьма неохотно платил тем клиентам, которые настоятельно требовали закрыть их счета. Когда деньги перестали поступать, ему стало нечем платить. Банки отказывались принимать его чеки. Прошел слух, что у Доминелли появились проблемы. Кредиторы требовали свои деньги. Он не мог им заплатить. Пришли полицейские и закрыли его лавочку.

Джерри Дэвид Доминелли, человек, в чьем полном распоряжении было шестьдесят миллионов долларов чужих денег, полностью разорился.

21 марта 1985 года он признал себя виновным в двух случаях почтового мошенничества, в одном случае злостного банкротства и в одном случае уклонения от уплаты налогов, выразившегося в том, что он не смог уплатить налоги на сумму 10,7 миллиона долларов.

Глен Маккарти — король уайлдкэттеров

У каждого есть свой звездный час.

Для Глена Маккарти он наступил в 1949 году.

Этот грубоватый, рослый, сильно пьющий парень с черными вьющимися волосами и тонкими усиками был тогда немного похож на Эррола Флинна.

Или, может быть, на тех речных бродяг из голливудских фильмов тридцатых годов. Ему был всего сорок один год, когда на его счету числось шестьдесят миллионов долларов и весь Техас называл его «королем уайлдкэттеров».

Но он захотел стать еще и гостиничным королем.

Он выбрал место в нескольких милях от Хьюстона. Все говорили, что строить так далеко от города — безумие. Но он вовсе не был безумцем — он понимал, что рано или поздно город сюда доберется.

Отель был заложен в день Св. Патрика14 в 1946 году. В качестве почетных гостей при закладке присутствовали сам Глен Маккарти и актер Пэт О'Брайен.

А теперь день Св. Патрика три года спустя.

Отель называется «Трилистник»15.

«Одно из самых роскошных зданий за всю историю гостиничного бизнеса», — писал журнал «Лайф».

Восемнадцать этажей. 1176 номеров. Здание спланировано так, что на каждом этаже есть по шесть угловых номеров, потому что большинство людей предпочитают угловые комнаты.

Этот отель навсегда изменил облик Хьюстона.

Маккарти чрезвычайно гордится своим ирландским происхождением, и поэтому «Трилистник» декорирован шестьдесятью тремя оттенками зеленого цвета. Для ночного освещения отеля снаружи установлены зеленые прожекторы, а при регистрации гостей используются зеленые чернила.

Поскольку это «Трилистник», а «Трилистник» — это Маккарти, все здесь должно быть самое лучшее; Вокруг должны быть великолепные газоны, поэтому, когда местная компания отказывается продать необходимое количество травы, потому что это весь их запас, Маккарти покупает всю компанию. Гости должны иметь максимальный комфорт, поэтому он устанавливает кондиционеры в каждом номере (большая редкость по тем временам). Кроме того, во всех номерах стоят телевизоры — и это задолго до того, как телевизор стал принадлежностью каждого дома. Чай подается в холле, обшитом двадцатью двумя футами бразильского красного дерева, где в углу негромко играет струнный квартет. В ресторане — французская кухня, а это означает, что филе миньон стоит одиннадцать долларов, тогда как во многих ресторанах можно было заказать филе с гарниром по стандартной цене — два с половиной доллара. Плавательный бассейн длиной 165 футов выполнен в форме лиры. Танцевальный зал на полторы тысячи человек. Колонны из импортного розового мрамора. На двери каждого номера — мелодичный электрический звонок. Банные полотенца 50-30 дюймов — самые большие в мире. А в ночном клубе ведут программу такие знаменитости, как Эдгар Берген (отец Кэндайса) и Дороти Ламур.

Внизу расположен частный клуб Маккарти «Корк клаб», которому предстоит стать одним из лучших клубов в стране. Что-то вроде того места, где Дж. Ар. Ивинг в часы ленча постоянно натыкался на Клиффа Барнса и куда они оба приходили заключить сделку, выпить бурбона или разлитой в бутылки родниковой воды. Разница только в том, что вступительный взнос в «Корк клаб», названный в честь графства Корк, а не в честь того, чем закупориваются бутылки для шампанского16, составляет астрономическую сумму — пятьсот долларов, а членский взнос — пятнадцать долларов в месяц. Неслыханно. К 1950 году и вступительный взнос, и членские взносы удвоятся, а список членов клуба будет включать более восьми человек.

Самый дешевый номер стоит шесть долларов в сутки, а люксы — сорок пять.

Даже «Уолдорф Астория» в Нью-Йорке дешевле.

Банкет, который должен был достой, но отметить открытие отеля, обошелся Маккарти в полтора миллиона долларов. Холл был украшен двумя с половиной тысячами трилистников, специально привезенных из Ирландии. Толпу местных и государственных политических деятелей, сановников, знаменитых бизнесменов, светских дам и просто любителей выпить и закусить за чужой счет оживляла своим присутствием ватага кинозвезд, доставленных на двух частных самолетах «Констеллейшн» и на экспрессе «Супер чиф». Макдональд Кери. Эллен Дрю. Ван Хефлин. Чарльз Коберн. Дж.Кэрролл Нейш. Уорд Бонд. Энди Девайн. Знаменитые имена. И конечно, Эррол Флинн. И конечно, Дороти Ламур. И конечно, Пэт О'Брайен.

На следующее утро, когда большая часть из 1400 знаменитостей еще продолжали застолье, празднество было уже описано в прессе как «носящее самые захватывающие черты давки в сабвее, маскарада в сумасшедшем доме и циркового представления».

Тридцать семь лет спустя старики будут вспоминать этот вечер как лучший банкет в истории Хьюстона.