Оборона тупика - Максим Жуков

– Где-то я уже это слышал, – прищурился Струев, – не Суворов ли вам это напел?

– А сколько вы мне всего успели напеть? – улыбнулся в ответ Ясногоров. – Ладно, мы будем продолжать?

У Струева в кармане пискнул коммуникатор. Он достал его и приладил на ухо.

– Здесь Струев. Да, а ведь ночи уже стали короче… Да, хорошо. Понял. Жду. Вот, – повернул он голову к Ясногорову, – через три минуты здесь будет Никитин. Так что пока перерыв. Пойдемте кофе выпьем.

– Ну да, а потом вы меня на пару мутузить станете. Что ж, веселенькая неделька после Рождества…

Они вышли из комнаты в соседнее помещение, оборудованное под кухню. Оперативник, дежуривший в нем, молча вышел через другую дверь.

– Я, знаете ли, предпочту чай, – сказал Ясногоров, – а то от кофе у меня, я чувствую, скоро мозги набекрень встанут и без ваших фокусов.

Никитин ввалился в помещение, расстегивая на ходу пуховик, весь бодрый и раскрасневшийся с мороза.

– Здравствуйте, дорогие! – чуть ли не крикнул он, сбрасывая с себя верхнюю одежду. – Эх, прошелся я по снежку. Милое дело! Чтобы внимания не привлекать, машину пришлось оставить чуть ли не в центре городка. Хороша все-таки эта импортная одежка и обувка!

– А ну, – усмехнулся Струев, поворачиваясь к Ясногорову, – прореагируйте, мой Президент.

– Что же, – ничуть не поменявшись в лице, тут же включился Ясногоров, – мы прекрасно осознаем силу мировых достижений в области высоких технологий и сквозь призму этого видим, насколько остались в загоне наши собственные наработки и наши собственные производства и как падает доверие к отечественной технологии. И все же у нас есть повод для оптимизма, всего один, но он весьма веский. Мы убеждены, что годами подвергающаяся практически неприкрытой травле частная инициатива и преступный демонтаж государственных программ – единственная причина такого положения вещей. Уберите причину – уберете и следствие.

– Снова поддержка неэффективных российских производств? – с нажимом спросил Струев, подмигивая Никитину.

– Я думаю, все уже устали от такого рода песен, – махнул рукой Ясногоров. – Вы еще объявите весь народ неэффективным! Вот встаньте и скажите честно и открыто, что ваш народ вас не устраивает. А своих поддерживают все, во всех странах мира. Это так же естественно, как любить своих детей. А я говорю сейчас даже не о поддержке, а просто о прекращении войны с собственной экономикой, наукой, да и, если говорить, начистоту, с собственным народом.

– Кто же это воюет с вашим народом, господин Ясногоров?

– Мои оппоненты. Вам нужны доказательства? Оглянитесь вокруг, и вы их увидите невооруженным взглядом.

– И все-таки вы признаете отсталость России?

– Я признаю то, что Россия в состоянии в самые короткие сроки твердо встать на ноги, как мировой индустриальный лидер, – Ясногоров сделал короткую паузу и на секунду приподнял обе руки. – Это не значит, что не существует международного разделения труда и нет необходимости в закупке импортных товаров и технологий. Это была бы ксенофобия, а не патриотизм. Нам есть что предложить другим странам, а им есть что предложить нам.

– Нефть и газ в обмен на технологии?

– Всякий, кто говорит так, либо лжец, либо пораженец, либо просто несведущий человек. Россия была, есть и будет страной высоких технологий. Это никому и доказывать не нужно. Как раз наоборот, все нам пытаются доказать, что наше место – у ног так называемых развитых стран, в то время как…

– Стоп! – Струев хлопнул ладонью по столу. – Что вы творите, Алексей Георгиевич?! Снова подставляетесь. Видишь, в чем проблема, Толик?

– Вижу, Иван, – отозвался Никитин. – Однако, друзья мои, у вас перерыв или как? И вообще, бедолага-политтехнолог шел к вам полгорода пешком по морозу, а вы ему даже чаю не предложите.

– Сам наливай, – буркнул Струев.

Никитин взял себе кружку, налил чаю и сел за стол.

– Лимон есть? – спросил он.

– В холодильнике, – ответил Струев. – Ну вот как мне объяснить нашей светлой головушке, что…

– Да подожди ты, Иван, дай чаю попить и мне, и Президенту, – отмахнулся Никитин. – О! – его взгляд упал на большое зеленое яблоко, лежащее на стиле. – Антоновка? Как же такое богатство сохранилось-то? Отставить лимон! Чай с антоновкой – вот это продукт. Это, понимаешь, вам не лимоны-апельсины какие-нибудь, это такая песня!

– Квасной патриотизм, – хмыкнул Струев.

– Яблочный, – нежно проговорил Никитин, вооружился ножом и стал нарезать яблочные ломтики себе в чашку. – Вот, пусть настоится чуть-чуть. Да-а… Как объяснить, Иван? Что же, мне кажется, я знаю, как. Про подставы и, мягко выражаясь, отсутствие необходимости раньше времени настораживать наших западных друзей, я полагаю, ты уже объяснил Алексею Георгиевичу. Но это, так сказать, тактика, а вот стратегия… Да, вот со стратегией у вас, дорогие мои, проблемка. Отсюда, кстати, и некоторая излишняя затянутость ответов нашего будущего Президента. Сейчас перейдем к сути, а пока что давайте все-таки закрепим чисто технический урок. Как, Алексей Георгиевич, надо было построить последнюю фразу, ту, на которой вас прервал Иван?

– Надо было сказать, хм-м… – Ясногоров на мгновение опустил голову, потом снова поднял взгляд на Струева и Никитина и улыбнулся. – Однако странно было бы не использовать наше естественное богатство и уникальные возможности нашего положения, не правда ли?

– Уже лучше, – констатировал Струев. – Так что ты за гениальную стратегию хотел нам изложить, Толик?

– Момент, – Никитин отхлебнул чаю из своей чашки. – М-м-м… Нектар богов! Эй, Иван, изоляционист-недоучка, хватит на меня волком смотреть! Великие и опасные дела надо делать с хорошим настроением. Да… Так о чем мы? О стратегии? Что же, вот вам стратегия, Алексей Георгиевич. Поймите, что мы будем всячески оберегать вас от любого открытого боя и любой необходимости прямо отвечать на поставленные вопросы, причем вовсе не потому, что в вас не уверены, а как раз исходя из этой самой стратегии, которую надо будет соблюдать и в случае как раз-таки открытого боя в первую очередь. Так вот. Уясните крепко-накрепко одну вещь. Вы – Ясногоров. Ясная и высокая гора, лишь у подножия которой и могут барахтаться всякие там людишки, ведущие диспуты и дискуссии. Вы – небожитель. Вы – царь-батюшка, который вот-вот придет и все сделает так, как надо. Но до конца понять, что это за «так, как надо», дано не всем. И это нормально. Веру в батюшку-царя я лично не считаю в нашем народе чем-то плохим. Но даже если бы и считал, это единственная возможность сделать вас недостижимым для всяких посягательств. Тут что-то пренебрежительно-мудро бросить про ВТО, тут усмехнуться, причем так, чтобы у миллионов увидевших эту усмешку враз возникло ощущение, что рецепт у вас в кармане, здесь появиться на встрече с неким китайским лидером и коротко обронить корреспондентам, что геополитика-де сейчас совсем не та, что раньше, там вдруг объявиться в какой-то школе и прозрачно намекнуть, что образование – это будущее, а с будущим надо бы посерьезней, потом побывать в торгово-промышленной палате и сказать что-то уж совсем непонятное, после чего эдак по-царски, как будто никто до этого, кроме вас, и додуматься-то не смог бы никогда, сказать, что только вы и знаете, как совместить полную свободу частного предпринимательства с государственным интересом, далее… Ну, я думаю, вы уже поняли. Вот эту самую высокую и ясную гору, то есть себя, и представляйте себе всякий раз, когда будете общаться с публикой, в том числе и в случае необходимости вступать в дискуссию и отвечать на неудобные вопросы. Само собой, и при тренировках это тоже надо иметь в виду.