Справедливости ради - Kelly Newborn

— Посмотрю в уликах. А зачем тебе она? Она как-то связана с тем, что ты снова задумала?

— Ты уйдёшь из управления?

— Не знаю, — спустя некоторое молчание всё-таки ответил он.

— Тогда к чему тебе знать? Просто уходи.

— Ангел…

— Я и без тебя справлюсь, — меня охватила… Даже не злость. Обида.

— Ты можешь просто попросить меня… И я сделаю для тебя всё, — эти слова подействовали на меня, как взрыв. Во всём теле было чувство, что кровь закипает. Кожа горела. На лице, наверное, явственнее всего. Он смотрел не отводя взгляд. Внутри появилось волнение. Тут раздался стук в дверь.

— Войдите, — я перевела взгляд на дверь. И моё напряжение немного спало.

— Я вернулся, — с улыбкой, и игрушкой в руках, вошёл Макс. Но улыбка сошла, как только он увидел Лёшу и, наверное, моё раскрасневшееся лицо. — Я не во время?

— Да.

— Нет, — я быстро взглянула на Алексея, потому что его ответ мне не понравился. Макс посмотрел на нас непонимающе.

— Заходи. Я уже ухожу, — сказал Лёша, и пошёл на выход, Макс пошёл ко мне.

— Лёша? — позвала я, он обернулся. — Не уходи из управления. Пожалуйста, — он не сразу ответил:

— Не уйду, — он легонько хлопнул ладонью по двери, одновременно сказав: —Завтра заеду. Пока, Максим, — и он вышел.

— Что у вас тут было? — с серьёзным видом спросил Макс, усаживаясь ко мне на кровать.

— Разногласия в рабочих вопросах.

— Он что хочет уйти из управления?

— Хотел.

— Почему?

— Из-за дела Олега, — Макс посмотрел вопросительно. — Долго рассказывать. А я устала, — на меня разом навалилась такая усталость, что всё тело потяжелело.

— Может, мне уйти? — спросил он, чуть растерянно.

— Нет-нет. Просто давай поговорим о чём-то другом.

— Например?

— Не знаю. Ты всегда знал, как меня отвлечь и мог развеселить, — я улыбнулась ему.

— Я могу ввязаться в перестрелку, меня подстрелят и положат вместе с тобой, — я засмеялась, что рану стало больно. — Будем лежать вместе. Будет весело, — и улыбается. Как же здорово, что он рядом.

— Ну, уж нет! Веселье такой ценой мне не нужно, — с теплом в груди ответила я.

— Тогда тебя будет веселить эта акула, — он поднял и повернул ко мне игрушку, которую до сих пор держал на коленях. Это была акула, сантиметров пятнадцать в высоту. Она стояла на хвосте, а её плавники были подняты вверх, демонстрируя накачанные бицепсы. И на животе у неё были кубики пресса. — Я увидел её, и она напомнила мне тебя… Не своей хищной природой, конечно, — он слегка хохотнул. — А своими прокачанными формами. Очень на тебя похожа… — он поднёс акулу к своему лицу, и заговорил изменённым голосом: — Привет, я — атлетула, и я буду твоим другом, — я снова засмеялась до боли в ране. — Вот, держи, — он отдал мне наконец игрушку.

— Спасибо, — с улыбкой сказала я.

Макс просидел до глубокого вечера. Медсестра пыталась его выгнать, но он воспользовался служебным положением. Сказал, что охраняет меня в интересах следствия. Она, конечно, ни разу ему не поверила. Но больше не выгоняла. Мы говорили обо всём и ни о чём. Дело Олега не обсуждали.

— Мне пора, — стал собираться он.

— Придёшь завтра?

— Конечно, — он наклонился и поцеловал меня.

— До завтра.

— Пока, — и он ушёл.

Перед сном я всё думала о том, как поймать главного злодея. Надо попросить помощи у Макса. Чем нас больше, тем больше наши шансы.

*** Повествование от лица Алексея ***

Вышел из больницы, ругая себя. Стоило догадаться, что она не отступится. Я наивно решил, что она правильно оценит рассказ отца.

— Идиот! Нужно было молчать! Все планы к чёртовой матери! Как это у неё каждый раз получается???

Первым делом решил поехать в управление, найти папку. Но её в уликах не оказалось. Осмотрел машину Ангелины. Тоже ничего. Куда она могла деться?

Ехал домой, в последний момент решил заехать к отцу. Позвонил в дверь. Он открыл, посмотрел вопросительно.

— Приехал узнать что тебе говорила Ангелина. Нам не дали нормально поговорить, — он жестом пригласил меня войти. Я прошёл в гостиную. Он шёл за мной. Сели. И, как обычно, неловкое молчание повисло между нами.

— Твоя Ангелина меня удивила.

— Она не моя, — он посмотрел на меня, будто я ляпнул какой-то бред. — Так что она задумала?

— Она хочет объявить войну Горскому, — у меня вся кровь в теле перестала течь. — Точнее, не позволить ему уйти от ответственности. А нам отвечать вместо него, — откуда-то из глубины, стал подниматься страх, такой первобытный, животный. — По твоей реакции видно, что она тебе не безразлична. Так в чём дело? — что?! О чём он вообще??? Я, как на автомате, ответил:

— У неё есть парень, — а у самого просто ад в голове. Я встал. Чёртова её упёртость! Ну, почему ей всё время нужно собою жертвовать?!

— Ну, кольца-то нет. Так что… За своё счастье нужно бороться, сын. Не позволяй кому-то забрать своё счастье… — боже, ну, о чём он опять???! Снова ответил, даже сам не понял зачем:

— Я ей не нужен. Она выбрала его… — мой ответ ему не понравился, хоть я этого и не видел. Я думал о другом совсем — как мне сделать так, чтобы она не участвовала в этом??? Я будто разговаривал сам с собой: — Это же самоубийство. Что же она делает???

— Вообще-то, в её предложении есть смысл, — я даже ошалел от его слов, уставился на него. — Конечно, чтобы всё получилось, нужно приложить немалые усилия. Всем нам. И подумать, как увеличить наши шансы на победу, — как так вышло? Он должен был убедить её, что это очень опасно и пресечь её идею участвовать в этом. А в итоге, согласился с ней… Я даже услышал свой внутренний нервный смешок.

— Ты разом растерял весь здравый смысл? — он бросил на меня недовольный взгляд.

— Она всё правильно сказала — мы станем козлами отпущения. А её брат снова в опасности. Так что я с ней. А тебе нужно это обдумать… — я всё никак не мог поверить, что она, после одного разговора, перетянула моего прожжённого отца-вояку в свой стан.

— Мы обсуждали это и решили, что защитим Ангелину и её семью. И всё. Борьба нам не под силу. Почему ты изменил своё мнение?

— Из-за неё, — меня, как по голове чем-то огрели.

— Она — просто девушка, которая боится за свою семью. Хочет их защитить и расквитаться с тем, кто причинил ей много страданий. Но что у неё есть, кроме энтузиазма и ненависти к Горскому? — он внимательно на меня посмотрел.

— Ты —