Повседневная жизнь французов во времена Религиозных войн - Жан Мари Констан

К тому же Генрих III не сумел правильно оценить масштаб личности своего брата и его вес среди французского дворянства. Участие герцога Анжуйского в войне недовольных против Генриха III на стороне протестантов, а также его избрание главой коалиции, в состав которой входили как дворяне, вставшие на сторону реформированной церкви, так и политики, открывали перед ним возможность стать собирателем всех политических и религиозных сил. Брат короля также был не прочь стать правителем Нидерландов и во главе армии отправился помогать этой стране сражаться против испанцев, на которых французские дворяне всегда смотрели как на врагов. Поговаривали также и о его женитьбе на Елизавете I Английской.

Активный, деятельный, вдобавок наследник трона, он состоял в хороших отношениях со всеми: с Генрихом Наваррским, с лидером партии политиков — могущественным губернатором Лангедока Монморанси-Данвилем, и даже с Гизами, которые в 1580 году во время карнавала в Нанси попытались сблизиться с ним. Уверенные в успехе, главы клана и секретные агенты строили вокруг принца самые невероятные планы.

Для дворян преждевременная смерть герцога Анжуйского стала настоящей трагедией, с его кончиной они утратили все надежды на будущее. Многие приближенные к принцу дворяне поступили на службу к Гизам.

Под давлением католиков, обеспокоенных тем, что на трон Франции может взойти король-еретик, Гизы взяли на себя инициативу организовать встречу в Нанси, столице независимого государства Лотарингии. В сентябре 1584 года, спустя три месяца после смерти герцога Анжуйского, на переговоры с Низами прибыли барон де Сенсэ, председатель дворянской фракции на Генеральных штатах 1576 года, и Франсуа де Роншероль сеньор де Менвиль, представлявший кардинала де Бурбона (брата Антуана де Бурбона), которому в ту пору исполнилось шестьдесят четыре года. Кардинал де Бурбон был значительно старше своего племянника, Генриха Наваррского, но именно его католики хотели сделать королем и возвести на трон под именем Карла X.

Единомышленники решили организовать лигу и просить поддержки у папы Григория XIII. Но папа, хотя и поддерживал Гизов, не хотел поощрять движение, направленное против безупречного католика Генриха III. Лигисты получили поддержку Филиппа II, не простившего Франции ее двойственную, на его взгляд, позицию по отношению к мятежу в Нидерландах и помощь, оказанную противникам его вступления на португальский трон. 31 декабря в Жуанвиле король Испании в присутствии Менвиля позволил своим посланникам подписать соглашение с герцогом Гизом.

Остались места для дополнительных подписей. Герцог Неверский долго раздумывал, но потом отказался подписать. Пылкий католик, он был абсолютно уверен в необходимости создания Лиги, но не хотел предавать Генриха III, к которому был искренне привязан. Герцог де Меркер, брат королевы Луизы и губернатор Бретани, последовал его примеру. Он стал членом Лиги только после убийства Генриха III. Истовый католик герцог Лотарингский также не имел никаких оснований выступать против короля Франции и, продолжая поддерживать лигистов, официально в Лигу не вступил.

Все католические князья дружно поддержали Лигу: хрупкое здоровье Генриха III ни для кого не было секретом. В 1579 году король едва не умер от отита, а в 1581 году заболел так тяжело, что двор уже готов был его похоронить. Нездоровье короля не способствовало успеху проводимой им политики, ибо мало кто верил в долгую жизнь монарха Франции, а желающих вступить в борьбу за французский трон было предостаточно.

В Жуанвиле Испания и Гизы договорились о сотрудничестве во имя сохранения католической веры и искоренения протестантизма как во Франции, так и в Нидерландах. Они решили не допустить на французский трон Генриха Наваррского и признать королем кардинала де Бурбона, бывшего почти в два раза старше Генриха III. Испания обязалась передать Лиге шестьсот тысяч экю на ведение войны. Деньги эти впоследствии, когда королем Франции станет Карл X, должны были быть возмещены из государственной казны. В ожидании этого события герцог Лотарингский, один из самых богатых принцев, обязался уплатить часть испанского взноса, а именно четыреста тысяч экю. Взамен будущий король Франции отказывался от заключения союза с турками и обещал не препятствовать испанцам вести торговлю с Америкой.

Договор был составлен явно с целью угодить Филиппу II, однако в действительности испанский король играл вслепую, то есть будущее, на которое он рассчитывал, было весьма зыбким, и вряд ли он в него искренне верил. И без сомнения, именно поэтому он позволил платить герцогу Лотарингскому, а сам довольствовался обещаниями. Любая смута во Франции, связывавшая руки монарху, давала Испании передышку, которую можно было использовать для подавления мятежа в Нидерландах и борьбы с англичанами на море, ибо английские пираты угрожали испанским колониям в Америке.

Между тем Лига принцев, в сущности, была банальным дворянским заговором, каких во Франции начиная с XIV века было немало. Но Парижская Лига превратилась в организацию совсем иного характера.

Революционное движение парижан

Сила Лиги заключалась в ее структуре. Она состояла из двух взаимодополняемых частей: традиционная дворянская коалиция, представлявшая собой грозную вооруженную силу, и народное движение, оформившееся в городах. Во главе обеих организаций стоял харизматический предводитель лигистов герцог Генрих Гиз по прозвищу Меченый.

Как мы уже показали в главе II, в десятилетие, предшествовавшее Варфоломеевской ночи, вооруженные выступления католиков против протестантов были отнюдь не редкостью. После этого трагического события беспорядки в стране поутихли. Но католики опасались, что на трон Франции взойдет еретик, который, исходя из принципа, что народ должен исповедовать веру своего государя, принудит всех сменить веру. Умеренный роялист и политик Этьен Паскье писал одному из своих друзей: «Я хочу жить и умереть в этой вере [католической]», выражая таким образом свой страх увидеть у руля власти кальвиниста. Перспектива восхождения на трон Генриха IV вселяла страх в сердца парижан, и они внимательно прислушивались к сеявшим тревогу проповедникам, монахам и священникам.

Три источника, повествующие о создании Лиги, совпадают между собой вплоть до мельчайших подробностей. Это «Диалог Господина и Горожанина», памфлет-завещание, написанное радикальными лигистами, «Анонимная история Лиги», сочинение чрезвычайно набожного парижского лигиста, изданное в отрывках Карлом Валуа, и, наконец, «Протокол, составленный Николя Пуленом», лейтенантом превотства Иль-де-Франс, которого лигисты уговорили к ним присоединиться. А так как на этот шаг лейтенанта благословил сам Генрих III, то свое донесение о вступлении в Лигу Пулен также адресовал королю. Говоря языком XX века, Пулен был агентом, внедренным в тайную организацию, то есть Лигу.

Инициатором создания Парижской Лиги стал Шарль Отман де Ла Рошблон. В конце 1584 года он вместе с тремя друзьями: Прево, священником прихода Сенсеверен, Буше, священником прихода Сен-Бенуа, и Лонэ, каноником из Суассона, решил объединить противников реформированной церкви, которые отвергали претензии Генриха Наваррского на трон короля Франции. Каждый член объединения был обязан привлечь в него еще двоих, желательно из судейского или торгового сословия. Те, в свою очередь, привлекали своих друзей, за которых могли поручиться. Таким образом, общество расширялось, постепенно превращаясь в организацию, во главе которой стоял тайный совет из десяти человек.

В своем докладе Николя Пулен сообщал, что его завербовали прокурор Жан Леклер и пристав Шатле Жорж Мишле, которых он знал уже двадцать лет и у которых часто бывал в гостях. Общительность в повседневной жизни, профессиональные контакты и ревностное отношение к католической вере активно использовались лигистами в качестве поводов для вербовки. Николя Пулен пишет, что его привлекли в Лигу потому, что он занимал ответственные должности в превотстве Иль-де-Франс. В его имении лигисты устроили склад оружия, которое впоследствии было перевезено во дворец Гизов и дома руководителей движения. Деньги на покупку оружия собирали среди «достаточных людей», не пожелавших открыть свои имена.

Особняк Гизов был настоящим штабом лигистов. Здесь они хранили оружие, составляли воззвания и рисовали пропагандистские картинки, оказывавшие большое воздействие на население. Пулен подчеркивает, что лигисты всегда советовались с герцогом Гизом, словно именно он был их руководителем, а также с Роншеролем, советником кардинала де Бурбона. В доме Отмана на улице Мишель-Леконт при большом стечении народа было зачитано письмо Генриха Гиза, в котором герцог рекомендовал расширять движение и создавать организации в других городах королевства. В Босе, Турени, Анжу и Мене эта миссия была возложена на крупного торговца Амлина.