Нет грешным покоя (СИ) - Айсквин Мэй

— Ну, словоплетом я никогда не был, но раз уж ты так настойчиво просишь…

* * *

— Старейший почувствовал рядом с собой нового могущественного Демона, и вскоре мир погрузится в Глубокий Туман… Ну, а дальше ты и сам знаешь. Боги, люди, нежить то появятся, то исчезнут, и огонь то потухнет, то погаснет — и так по кругу. Так что этот ваш Узурпатор лишь один из ряда ему подобных. Скоро появится новый Избранный и уничтожит их шайку-лейку. Или не скоро, кто знает.

— А Ярнам? — спросил Рейвен.

— А что Ярнам? — пожал плечами Пейт. — Чуть дальше оттуда, чуть ближе сюда. Еще один мир, еще одна песочница Великих. Ничуть не хуже, но и не лучше других, не понимаю, почему ты так рвешься туда назад!

— Я должен, — Рейвен сжал губы в тонкую линию, — должен во всем разобраться: Чума Зверя, пепельная кровь, бледная кровь, Великие. Ведь картина гниет, а значит, и мир разрушается вместе с ней.

— Воу-воу, парень, полегче, — торговец, что до этого расслабленно откинулся на спинку стула, подался вперед. — Ты что-то путаешь! Ярнам никогда не был картиной!

— Почему нет? Я помню рассказы Королевы, как она просила Художницу предоставить несчастным жителям Лондора Убежище от Узурпатора, и Художница с помощью крови дракона нарисовала эту картину.

— Верно, — Мародер кивнул, — я сам был среди тех, кто решил покинуть те негостеприимные края, но Художница никогда не создавала Ярнам.

— Я не понимаю. Объясни!

— Ты требуешь ответы, не научившись задавать вопросы. А ведь правильный вопрос — уже половина ответа. Ну-ну, не смотри на меня таким злым взглядом, мой юный друг. Так уж и быть, сегодня я добрый и сформулирую вопрос тебе: Раз Ярнам — лишь картина, то почему под городом находятся лабиринты, коим тысячи и тысячи лет?

Озадачив Рейвена вопросом, Лоскутик встал и, ободряюще похлопав того по плечу, удалился. Рейвен не стал его останавливать.

Ярнам. Город, что назван в честь последней королевы Птумеру. Изначально у Птумерианцев не было правителя, они были простыми хранителями Лабиринта, гробницы богов. Именно там впервые была найдена Древняя кровь.

Подземелья Птумеру… Огромный пласт истории, что просто невозможен в однослойном мире картины.

Подземелья Чаш… Он принимал их как должное. Просто еще одно место, наполненное чудовищами. Но разве никто не задавался до этого вопросом об их возникновении.

— Я лишилась своих подданных. Ты — единственный, кто выжил. Мы полагали, экспедиция в Подземелья провалилась. Хотя сейчас все это кажется бессмысленным…

Рейвен тряхнул головой. Экспедиция, о которой он ничего не помнил. Он вообще мало что помнил. Первая охота с такими же молодыми Охотниками как он; бал, где он впервые увидел леди Марию с ее дерзкой улыбкой и взглядом, в котором читается превосходство; чудесный вид с моста замка, когда под ним проплывали небольшие лодки рыбаков; огромный лук драконоборца на стене в кабинете его отца. Но…

Он также помнил, как просыпался в лечебнице Йозефки, как шел в Церковь Исцеления. Как искал ответы на вопросы. Как уходил, прогоняемый воплями: «Чужак! Чужак!» Как нашел разрушенный замок…

— Так, так… ты и верно необычный Охотник. Я утомлена этими бессмысленными ночами. Раздели мою участь и отрекись от церкви. Если таково твоё желание… Я прошу тебя принять мою нечистую кровь. Прекрасно. Давай, испей моей крови. Почувствуй, как порочность овладевает тобой и жжет изнутри. Теперь ты тоже Нечистокровный. Ты и я — последние из Нечистокровных…

Рейвен встал, пошатываясь. Хоть сегодня он выпил, но стал пьян не от вина, а от воспоминаний. А память коварна, что кровавая трясина.

— Продолжай охоту на чудовищ и больше не думай о тайнах ночи. Это лучшее из того, что может сделать Охотник.

Ну уж нет. Он больше не позволит себе быть ведомым.

— Лучше не игнорировать прошлое, а извлечь из него урок, — всплыли в голове слова Тобиаса, когда тот сидел на крыльце и, читая газетные хроники, качал головой, — иначе история может повториться.

Северус улыбнулся. Его отец, его нынешний отец, иногда говорил на удивление умные вещи. Так почему бы хоть раз не последовать его совету?

* * *

Северус шел по коридору с обеда на очередную пару, когда в одном из проходов он услышал громкий гогот и чьи-то недовольные возгласы.

«Мародеры, что ли, опять расшумелись? Опять их дурацкие шутки?» — мелькнула в голове мысль, ведь судя по недовольному взгляду и шепоткам впереди идущих ребят с Гриффиндора, что, заглянув в проход, тут же ускорили шаг, так оно и было.

Снейп тоже уже собирался пройти мимо, — с той четверкой полудурков не особо хотелось связываться, но зоркий глаз Охотника зацепил некое несоответствие.

Посреди коридора стояли отнюдь не Джеймс Поттер со своими прихвостнями, а соседи Снейпа по спальне. Они стояли и над чем-то радостно потешались, а за их широкими спинами слышалось чье-то женское подвывание.

«Что за…»

Северус подошел ближе. Услышав позади себя шаги, слизеринцы развернулись, и Северус с удивлением заметил, что они окружили Лили Эванс, которая стояла, сжав кулаки, и яростно смотрела на хулиганов. За ней, сидя на полу, плакала девушка, чьи волосы были заколдованы в змей и не переставая шевелились.

— Что здесь происходит? — ровным голосом спросил Снейп, хотя он чувствовал, что внутри начинает потихоньку закипать.

— О, да так, преподаем некоторым магглокровкам уроки воспитания, — ухмыльнулся Мальсибер, — а то они смеют указывать нам, как жить и что делать.

Найт и Эван согласно закивали. Северусу очень захотелось влепить Адриану подзатыльник, но он сдержался. Вместо этого он едко заметил:

— Воспитанием студентов должен заниматься их декан, а не староста чужого факультета. Или мне стоит вам напомнить, что на Слизерине не допускаются действия, что порочат честь и достоинство его представителей?

— Да ладно тебе, Сев, мы же просто слегка пошутили, — возразил Розье, но под тяжелым взглядом недовольно фыркнул и швырнул палочку Эванс ей под ноги.

Та тут же крепко вцепилась в нее.

— С этой что? — последовал кивок в сторону плачущей «горгоны».

— Уже ничего, — Мальсибер недовольно взмахнул палочкой, отменяя чары.

Проводив парней долгим нечитаемым взглядом и дождавшись, пока они скроются за поворотом, Северус повернулся к девушкам.

— Вы как? — он протянул руку вперед, к незнакомке, но Лили тут же отбила ее.

— Не трогай ее, — это были первые слова, что Эванс произнесла за все это время. Приобняв девушку, за плечи, та помогла ей встать. — Мэри, все хорошо, они ушли, как себя чувствуешь?

Девушка разрыдалась еще сильнее, и Снейп с трудом разобрал сквозь ее рыдания слова «живые», «шевелятся», «укусят». Лили крепко обняла подругу и начала гладить ее по спине, успокаивая.

— Ей нужно в Больничное крыло. Я вас провожу.

— Не надо, Снейп, иди, куда шел.

— Довольно грубо отказывать в помощи, когда ее предлагают по доброй воле.

Лили промолчала. Доведя Мэри до медпункта и передав ее в заботливые руки мадам Помфри, они молча отправились на урок. Однако на середине пути Лили все же нарушила молчание.

— Северус, прости, просто… — она тяжело вздохнула. — Мне не нравятся люди, с которыми ты связался. Я не выношу Эйвери и Розье. А уж Мальсибер! Такие подонки! Что ты в них нашел, Сев? Ты же видел, что он сделал с Мэри Макдональд?

— Видел. Надеюсь, они в скором времени поумнеют и перестанут делать подобные глупости.

Лили остановилась у колонны и, прислонившись к ней, посмотрела в худое, бледное лицо.

— Это Темная магия, и если ты как слизеринец считаешь, что это просто глупости…

— Может, я и слизеринец, но я хотя бы пришел разобраться в ситуации, в отличие от твоих однокурсников, что решили сделать вид, будто это не их дело, — с ноткой негодования заметил Снейп.

— Они… они, наверно, не заметили или сильно спешили, — Эванс покраснела под его настойчивым взглядом, — они могли просто не увидеть.