Раксис - Дмитрий Таланов

— Что? — спросила она. Кистью руки она убрала с лица упавшие волосы и вручила ему вилку с тарелкой. Потом повернулась к Сашке.

Андрей сказал ей в спину:

— Ты знаешь, что уже полчаса, как ни разу не повысила голос? Неужели твоя паранойя прошла?

Глаза Маши находились точно перед Сашкой, и он успел разглядеть мелькнувшее в них выражение боли и паники одновременно. Сашка дернулся. Чуть не уронив тарелку ему на колени, Маша быстро отошла к окну и стала разглядывать что-то за ним.

— Если считаешь, что это у меня паранойя, — произнесла она ровным, спокойным голосом, — ну, можешь считать и дальше, если тебе так удобно.

Сашка сидел не шелохнувшись, слепо глядя перед собой, рассеянно придерживая рукой тарелку. То, что он увидел сейчас, он видел когда-то раньше. Точно это сочетание, боли и паники. Он чувствовал, что, если вспомнит, когда именно видел, то поймет причину Машиных страхов. Но вспомнить он не мог, как ни старался.

— Да просто интересно, — ухмыльнулся Андрей. — Ты не даешь мне покоя своими криками с момента ареста Батона, и вдруг такая тишина!

Сашка спустил ноги с койки и поставил тарелку на тумбочку. Затем, будто удивляясь собственной тупости, он тихо произнес:

— Фонарь.

— Что фонарь? — удивился Андрей.

Но Маша, казалось, прекрасно поняла, что имелось в виду. С багровым лицом, она стремительно повернулась и, бросив на ходу «Мне пора домой!», направилась к двери. Вскочив на ноги, Сашка едва успел прижать дверь к косяку. Андрей остолбенело уставился на обоих.

— Пусти, — глядя себе под ноги, сухо сказала Маша.

Сашка отрицательно покачал головой.

— Пусти или я сломаю ее, — повторила Маша, дернув с силой за ручку. Дверь приоткрылась и опять захлопнулась. Андрей осторожно положил вилку с куском индейки на тарелку.

Сашка, вздохнув, сказал:

— Нас трое. Что бы ты тогда ни увидела, мы с этим совладаем. Втроем нам сам черт не брат, ты знаешь.

Андрей прищурился. Маша, склонив голову, прошептала:

— Их будет намного больше.

Сашка возразил:

— Если помнишь, мы это тоже проходили, и года не прошло.

Маша стояла, упрямо вцепившись в ручку.

— Гм, — напомнил о себе Андрей. И тут по Машиному лицу побежали слезы. В наступившей тишине было слышно, как они капают на линолеум.

— Да что здесь происходит, в конце-то концов?! — не выдержав, воскликнул Андрей. Он поставил тарелку на тумбочку и подался вперед. А Маша подняла голову и закричала Сашке в лицо, взмахивая сжатыми кулаками на каждом слове:

— Их будет больше! Их будет намного больше, и никто ничего не сможет сделать!

Она спрятала лицо в ладони и бурно разрыдалась, ткнувшись лбом в дверь, которую Сашка по-прежнему прижимал к косяку.

Андрей оторопел, но ненадолго. Догадаться было нетрудно — они всего однажды видели Машу в таком состоянии, и было это без малого два года назад.

— Железная книга, — произнес Андрей с отвращением. — Отдаленное будущее.

— Оно самое… Она видела кого-то из нас с фонарем, — сказал Сашка. — С генератором Батона, то есть.

Андрей перебежал глазами с него на Машу.

— И ворота, — добавил он задумчиво. Было заметно, как напряженно он соображает. — Она видела ворота, открытые раковиной. Которые Врата… А сквозь Врата она видела замок. Не как в книге Механика, а с другой стороны, откуда мы убегали. Ведь так? — спросил он у Маши.

— Да, так! — поворачиваясь к нему, выкрикнула она, отнимая руки от залитого слезами лица. — Но больше я ничего не скажу!

«Почему?» — отобразилось на лице Андрея. Сашка предупреждающе выкинул руку.

— Ты боишься, что, если расскажешь, так оно всё и будет? — спросил он негромко.

Маша быстро кивнула, и Андрей с Сашкой переглянулись. Затем Маша нырнула рукой в карман и, достав платок, высморкалась.

— Да, — произнесла она значительно спокойней. Спрятав платок обратно, она вытерла слезы тыльной стороной ладони и уже почти обычным голосом сказала: — Именно этого я боюсь. Так ты выпустишь меня или нет?

Сашка помотал головой, и Маша бросила, коротко шмыгнув носом:

— Понятно. — Она дернула равнодушно плечом. — Не вижу смысла, я всё равно ничего не скажу.

Она прислонилась спиной к двери, упрямо склонив голову.

— Вдруг это что-то изменит? — с надеждой произнесла Маша. — В прошлом году я никому ничего не сказала, и Лилия не забрала с собой раковину. Вдруг что-то подобное произойдет и в этом?

В панике она зажала себе рот, но было поздно.

— В этом? — переспросили они хором.

— Есть индикатор? — выпалил Сашка.

Во взгляде, который Маша метнула в него, читалось, что, если он ее сейчас не выпустит, она будет драться. Положение спас Андрей. Он спросил ее с надеждой:

— А Витю Самоходова ты там не видела?

Маша растерянно обернулась, и Андрей скорчил огорченную рожу.

— Какая жалость!

Сразу после этого он проговорил серьезно:

— Можешь не рассказывать, кого из нас ты видела, и вообще можешь ничего не говорить. А мы не будем спрашивать. Но Сашка прав, нас трое, чего нервничать? Кем бы они ни были, дело им предстоит иметь со всеми нами, а мы будем слушаться тебя… для разнообразия, — подмигнул он Маше. — Кстати, не считая разбитого окна, я уже четыре месяца веду невинный образ жизни! Сомневаюсь, что магия поможет мне поступить в университет, оттого и пашу как вол. Да еще неизвестно, сколько здесь мы проваляемся.

Маша прервала его, спросив с подозрением:

— Значит, окно ты разбил не сам, я правильно понимаю?

— Да что же я, монстр какой? Это ж какая масса нужна! — хмыкнул Андрей, довольный, что всё обошлось и Маша больше не плачет, не порывается убежать, и в целом выглядит довольно уравновешенной. — Конечно, не сам! Хотя сообразил применить магию только когда ткнулся лбом в стекло. Поздно, короче, сообразил… И вообще я не понимаю, как ты еще не рехнулась, — глядя на нее, добавил он таким тоном, что Сашка опять ощутил желание срочно покинуть палату.

— Я завтра тебе расскажу, — хихикнула Маша, как делала иногда в старые добрые времена. — А пока вам пора пить ваше лекарство, если хотите очнуться до вечернего обхода. Мне рассказала тетя Зина, как оно должно действовать, так что оставляю вас одних. Пока, мальчики!

— И то верно. Вернемся к вечному, — пробормотал Сашка, закрывая за ней дверь.

14

— Смотрите жизни в лицо широко открытыми от ужаса глазами! — воскликнул Андрей, выходя на больничное крыльцо в следующий понедельник.

День был замечательный. Небо было ясное, солнышко яркое, а ветра не было и в помине. В голых ветвях деревьев, как сумасшедшие, галдели воробьи. Сашка зажмурился и, задрав лицо к солнцу, глубоко вдохнул весенний воздух.