Это смертное тело - Элизабет Джордж

Этого Иоланда и хотела, подумала Барбара. Впрочем, сомнительно, чтобы Иоланда проникла в дом и оставила тест в ванной: слишком мала была вероятность, что Белла Макхаггис найдет его, сделает нужное умозаключение и выселит жиличку. Или все-таки это возможно?

— Мы примем это к сведению, — сказала Барбара.

— Да уж примите. Мотив ясен, так что не ошибетесь. Вот он, во всей красе. Перед вашими глазами. — Белла наклонилась над столом и положила ладонь на «Дейли экспресс». — Он пять раз был помолвлен, представляете? Пять раз! Что это о нем говорит? Ну ладно, я вам скажу. Это означает отчаяние, а отчаянный человек ни перед чем не остановится.

— И вы говорите о…

— О Паоло Фацио. О ком же еще?

«Да о ком угодно», — подумала Барбара. Она видела, что и Уинстон того же мнения, однако поддакнула и сказала, что они поговорят с Паоло ди Фацио.

— Очень на это надеюсь. У него где-то есть помещение, в котором он делает маски. Наверняка притащил туда бедную девушку, убил ее и бросил ее тело…

Да-да, конечно. Все это надо будет проверить. Барбара кивнула Уинстону, чтобы тот все записывал. Они поговорят со всеми жильцами, в том числе и с Паоло ди Фацио. Ну а теперь Фрейзер Чаплин…

— Зачем вы хотите притянуть к этому делу Фрейзера? — грозно осведомилась Белла.

«Именно потому, что ты не хочешь», — подумала Барбара.

— Необходимо учесть все возможности. Так у нас положено. Это неотъемлемая часть нашей работы — идти по следу, допрашивать и отбрасывать ненужное.

Пока Барбара говорила, дверь, ведущая в цокольное помещение, открылась, потом захлопнулась, и приятный мужской голос крикнул:

— Я ухожу, миссис Макхаггис.

Уинстон вскочил и вышел в коридор, ведущий к задней половине дома.

— Мистер Чаплин? Это инспектор полиции Уинстон Нката. Мы бы хотели задать вам несколько вопросов.

— Могу я позвонить в «Дюк» и предупредить их? Меня ждут на работе через полчаса, — сказал Фрейзер после паузы.

— Мы не отнимем у вас много времени, — ответил ему Нката.

Фрейзер вошел вслед за детективом в комнату, и Барбара впервые увидела этого человека. «Темный, как ночь». Еще один, подумала она. Не то чтобы она верила бредовым завываниям Иоланды. Но все же… Фрейзер был одной из возможностей, которую нельзя было не учитывать.

Он выглядел лет на тридцать. На смуглой коже виднелись оспинки, но это его не портило, и хотя его темная щетина скрыла бы отметины, если бы он отрастил бороду, он был достаточно умен, чтобы не делать этого. Он был похож на пирата, вид у него был немного опасный, и Барбара знала, что некоторые женщины находят это привлекательным.

Фрейзер встретился с ней глазами и кивнул. В руках у него были туфли, он сел за стол, надел туфли, зашнуровал их и не поблагодарил Беллу Макхаггис, когда та предложила ему чай. Интересно, что чай она предложила только ему, а не всем. Ее внимание к этому мужчине — она называла его «милый» — и рассказ Эббота Лангера о впечатлении, которое он оказывает на женщин, заставило Барбару тут же взять Фрейзера под подозрение. Хороший полицейский не должен поддаваться эмоциям, но у Барбары было автоматическое отвращение к мужчинам вроде этого, потому что на лице у него было выражение «я знаю, чего вы хотите, и у меня это есть в брюках». Разница в возрасте здесь не имела значения, неудивительно, что Белла им очарована.

А она была очарована. Это было совершенно ясно и без слов «милый» и «дорогой». Белла смотрела на Фрейзера с выражением, которое Барбара могла бы назвать материнским, если бы не была копом, чего только не повидавшим за годы службы.

— Миссис Макэйч рассказала мне о Джемайме, о том, что это она убита на кладбище. Вы хотите услышать, что мне известно? Что ж, с удовольствием расскажу. Думаю, что Паоло тоже не откажется, как и все, кто ее знал. Она очаровательная девушка.

— Была, — поправила его Барбара. — Она мертва.

— Извините. Была.

Лицо у него было улыбчиво-серьезным, и Барбара спросила себя, чувствует ли он вообще что-нибудь, кроме того, что он жил в одном доме с убитой. Во всяком случае, она в этом сомневалась.

— Как нам стало известно, вы ей нравились, — сказала Барбара. Уинстон вел записи в записной книжке, но одновременно наблюдал за каждым движением Фрейзера. — Воздушные шары в день Святого Валентина и прочее?

— Что значит «и прочее»? Я не вижу никакого криминала в том, что мне подарили шесть шариков.

При упоминании о воздушных шарах Белла Макхаггис прищурилась и перевела взгляд с полицейских на жильца.

— Не беспокойтесь, миссис Макэйч. Я ведь сказал, что не повторю ту же ошибку, я дал вам слово.

— Что это за ошибка? — поинтересовалась Барбара.

Фрейзер поудобнее устроился в кресле. Он сидел на сиденье, широко расставив ноги, как мужчины, которые любят похвастаться семейными драгоценностями.

— У меня был флирт с девушкой, которая жила здесь, — пояснил он. — Это было неправильно, я знаю это, и я покаялся. Миссис Макэйч не вывела меня за ухо, как могла бы сделать, и я ей за это благодарен. Поэтому я не собираюсь снова сбиваться с пути.

Принимая во внимание показания Эббота Лангера — если он говорил правду. — Барбара усомнилась в искренности Фрейзера.

— Насколько мне стало известно, вы работаете в нескольких местах, мистер Чаплин. Не подскажете ли, где вы трудитесь еще, помимо катка?

— Это еще зачем? — спросила Белла Макхаггис. — Какое отношение это имеет к…

— Это процедурный вопрос, — ответила ей Барбара.

— Что еще за процедура? — не унималась Белла.

— Не беспокойтесь, миссис Макэйч, — вмешался Фрейзер. — Они делают свою работу.

Фрейзер рассказал, что работает по вечерам в отеле «Дюк», это в парке Сент-Джеймс. Последние три года он работает там барменом.

— Трудолюбивый, — заметила Барбара. — Две работы.

— Я коплю деньги, — сказал он. — Это не преступление, как мне кажется.

— На что копите?

— Это что, важно? — вскипела Белла. — Что вы…

— Все важно до тех пор, пока мы не поймем, что это неважно, — заявила ей Барбара. — На что, мистер Чаплин?

— На переселение, — ответил он.

— Куда?

— В Окленд.

— Почему?

— Надеюсь открыть там маленький отель. Красивый маленький отель.

— Кто-нибудь помогает вам копить?

— Что вы имеете в виду? — нахмурился Фрейзер.

— Возможно, какая-нибудь молодая дама инвестирует в ваш фонд, строит планы, думает, что вы ее позовете?

— Видимо, вы говорите о Джемайме?

— Почему вы пришли к такому заключению?

— Потому что в другом случае вы не проявили бы ни малейшего интереса, — улыбнулся Фрейзер. — Если только сами не захотите посодействовать.

— Нет, благодарю.

— Увы. Вы входите в число женщин, которые позволяют мне самому делать накопления. Джемайма из того же ряда. — Он хлопнул себя по бедрам, показывая, что закончил беседу, и поднялся со стула. — Вы сказали, что задержите меня на несколько минут, и поскольку мне нужно на работу, то…

— Беги, милый, — сказала ему Белла Макхаггис и со значением добавила: — Если надо будет ответить еще на что-то, я с этим разберусь.

— Спасибо, миссис Макэйч, — откликнулся Фрейзер и сжал ей плечо.

Белла с удовольствием встретила этот телесный контакт. Должно быть, подумала Барбара, это одно из проявлений эффекта Фрейзера.

— Оставайтесь в городе, — сказала Барбара им обоим. — Чувствую, что это не последний наш разговор.

Когда они вернулись на Виктория-стрит, совещание уже началось. Барбара поймала себя на том, что ищет глазами Линли, и рассердилась на себя за это. Весь этот день она ни разу не подумала о бывшем напарнике и хотела, чтобы так и оставалось. Тем не менее она заметила его в дальнем углу комнаты.

Линли кивнул ей, улыбка приподняла уголки губ. Он взглянул на нее поверх очков и снова опустил взгляд на бумаги, которые держал в руках.

Изабелла Ардери стояла возле информационных стендов и слушала доклад Джона Стюарта. Стюарт и работавшие с ним констебли занимались с огромным количеством вещей, привезенных из комнаты Джемаймы Хастингс. Когда инспектор заговорил о Риме, на лице Ардери появилось нетерпеливое выражение: казалось, она ждала удобного момента, чтобы вмешаться.

Этого, похоже, не предвиделось.

— В общем знаменателе это — вторжение, — говорил Стюарт. — У нее есть планы Британского музея и Музея истории Лондона. Она обвела кружком залы музеев, относящиеся к римлянам, к их вторжению, оккупации, крепостям и ко всему тому, что они после себя оставили. Она купила множество открыток из обоих музеев и книгу «Римская Британия».[39]

— Но ты сказал, что у нее был также план Национальной галереи и Портретной галереи, — заметил Филипп Хейл. Он записывал за Стюартом и теперь сослался на эти заметки. — А также Музея Джеффри, Тейт Модерн и коллекции Уоллес. Такое впечатление, что она проводила разведку в Лондоне, занималась осмотром всех его достопримечательностей. — Он снова заглянул в свои записи: — Дом сэра Джона Соуна, дома Чарльза Диккенса, Томаса Карлейля, Вестминстерское аббатство, Тауэр — у нее есть брошюры из всех этих мест.