Путешествие в сны - Антон Леонтьев

Особняк они покинули спустя двадцать минут. Руки Ирины слегка дрожали – все-таки им предстояла попытка побега с территории хорошо охраняемого объекта. Однако она понимала, что иного пути на волю у нее не было.

На волю. К прежним воспоминаниям. И к своей предыдущей жизни.

Тамара показала ей вход через гараж, а в «свой» особняк они вернулись через сад, так, чтобы Ирина имела возможность представить маршрут, которым ей предстояло пройти всего через несколько часов, правда, в обратном направлении.

Они проникли в дом через дверь в кухню, и Тамара прислушалась. В особняке все спали. Часы показывали четверть пятого. Они отсутствовали почти два часа.

Не говоря ни слова, они разошлись по комнатам. Тамара отправилась к детской, где спала Людочка, а Ирина поднялась на этаж выше.

Подойдя к своей комнате, она с беспокойством заметила, что сквозь приоткрытую дверь пробивается рассеянный луч света. Неужели она забыла выключить ночник, когда уходила? Хотя нет, она не включала его, Ирина точно помнила это. Но как же тогда…

Она распахнула дверь и увидела Вадима, сидевшего на кровати к ней спиной. Ирина окаменела, а «муж» обернулся на шум и, заметив Ирину, сказал:

– Господи, вот ты где, Ириша! А то я уже беспокоился. Где ты была?

Ирина пыталась сообразить, как долго «муж» уже находится в ее комнате. Одно дело – если зашел три минуты назад, всегда можно сказать, что спускалась в кухню, чтобы попить или поесть. И другое – если он сидит здесь уже час или полтора!

Однако она поняла: сидеть и ждать ее так долго он бы точно не стал, а разбудил бы Калерию. Значит, он пришел не так давно. Но все равно Вадим, казалось, что-то подозревал.

Ирина была рада, что оделась в халат. Только на ногах у нее были не тапочки, а сапожки. Поэтому она быстро присела на кровать, пряча ноги под длинным пологом, спускавшимся к самому ковру.

Она запустила пятерню в мягкие светлые волосы Вадима и взъерошила их. Нет, она не была в игривом настроении, но требовалось отвлечь «супруга».

– Дурачок, тебе что, приснился страшный сон? – спросила она его, и Вадим вдруг поцеловал ее руку и произнес:

– Нет, просто зашел, чтобы проведать тебя. Глупо, конечно, посреди ночи вламываться, но мне стало так тоскливо!

Он приобнял ее, и Ирина поняла – ему хотелось ласки и страстного акта любви, как в первый день после возвращения из клиники.

– Я только спустилась в кухню… Мне хотелось мороженого… Я долго не могла найти его… – сказала Ирина, и Вадим, сияя, признался:

– Ну да, Калерия… Я хотел сказать, Калерия Афанасьевна хранит его в морозильнике в самом низу. Я тебе сейчас принесу. Какое хочешь? Ах, твое любимое, фисташковое!

И действительно, Ирина любила именно его, хотя не могла сказать, почему и как эта привычка сформировалась. Как, впрочем, и то, когда она в последний раз ела фисташковое мороженое.

Вадим исчез, Ирина же быстро сбросила сапожки, поставила их в шкаф и нырнула под одеяло. После ночной вылазки она чувствовала себя разбитой, и меньше всего ей хотелось заниматься на рассвете любовью с человеком, который играл роль ее благоверного. Хотя в постели Вадим был так горяч и темпераментен…

Запретив себе думать об этом, Ирина сосредоточила все мысли на том, что он – один из «них». То есть из врагов. Ее врагов.

Посему она притворилась спящей, когда Вадим минут пять спустя вошел в спальню, держа в руках серебряный поднос с двумя фарфоровыми пиалами, заполненными мороженым.

Убедившись, что Ирина спит, он осторожно поставил поднос на стол, чмокнул «жену» в щеку, потоптался около кровати, поправил одеяло, а затем, прихватив поднос, погасил свет и вышел.

Ирина почти сразу же, несмотря на пережитое и связанный с этим стресс, а, может быть, именно поэтому, провалилась в глубокий сон. В себя она пришла оттого, что кто-то теребил ее за плечо.

Открыв глаза, она заметила Людочку – девочка, смеясь, сидела у нее на кровати. А потом полезла под одеяло. Ирина подхватила Людочку, которая залилась счастливым, беззаботным смехом. Женщина же не могла не думать о том, что родителей этого очаровательного ребенка, сущего ангелочка, в живых, вероятнее всего, уже не было.

– А ты теперь будешь моей мамочкой? – спросила Людочка, обнимая Ирину за шею, и та, поцеловав ее в нос, ответила:

– Конечно! Обещаю тебе, что буду!

– И ты никогда меня не бросишь? – спросила вдруг серьезно девочка, и Ирина столь же серьезно пообещала:

– Клянусь тебе, что никогда!

– Никогда-никогда? – спросила Людочка, закусив губу. И Ирина подтвердила:

– Никогда-никогда!

Дверь приоткрылась, и в образовавшуюся щель просунулась голова Вадима. Он скорчил страшную, но в то же время смешную рожу, и Людочка, притворно визжа от страха, в действительности же хохоча, снова полезла под одеяло.

Вадим ввалился в комнату и спросил грозным тоном:

– А где тут маленькая девочка Людочка? Я ведь ее нутром чую! Потому что хочу ее найти и съесть!

Из-под одеяла донеслось хихиканье. Вадим, вошедший в роль то ли сказочного великана, то ли Кощея Бессмертного, стал рыскать по комнате, разыскивая Людочку. Она, приоткинув одеяло, наблюдала за этими поисками, затаив дыхание.

– Здесь ее нет! – заявил Вадим, заглядывая в стенной шкаф. – И здесь тоже! – Он посмотрел в ванную. – А, я понимаю, где она спряталась!

И он полез под кровать. Ирина села, поджав ноги, наблюдая за этим веселым действом. Однако на сердце у нее было тяжело и тоскливо. Ведь из Вадима получился бы великолепный отец, а из Людочки – чудесная дочка. Беда была только в том, что Вадим не был ее мужем. А Людочка – дочерью. И все в этом особняке, любой момент, даже самый непринужденный и веселый, был, вероятнее всего, частью кошмарного сценария.

– Так где же она? Чую, чую я ее дух! Вот она где! – прорычал Вадим и двинулся прочь от кровати к шторам. А потом вдруг развернулся и кинулся обратно к кровати, откинул одеяло – и его взору открылась визжащая от ужаса и радости Людочка.

Он подхватил ее на руки, подбросил вверх, и Людочка захохотала. Даже Ирина, обуреваемая тяжелыми мыслями, не смогла сдержать улыбки. Все же не такой плохой человек этот Вадим…

Она вдруг снова подумала о том, как они занимались любовью. А потом вспомнила постыдные кадры с мобильного Калерии Афанасьевны.

Да, не такой уж и плохой. Но далеко и не хороший. Он работал на «них». И разыгрывал перед ней добродушного отца, который возится с дочуркой. А ведь Людочка его дочерью в действительности не являлась.

Видимо, привлеченная визгом, смехом и рычанием, в спальню заглянула экономка. У нее даже челюсть отвисла, когда она увидела, как Вадим подбрасывает к потолку Людочку, а Ирина с блаженной улыбкой наблюдает за происходящим.