Китай. История страны - Рейн Крюгер

Второе достижение империи Тоба — формальное признание традиционного разделения общества на два класса, свободных граждан (знать и свободные крестьяне) и простолюдинов. Класс простолюдинов состоял в первую очередь из семей, фамилии которых отражали род их занятий — могильщики, пастухи, почтальоны, гончары, прорицатели, лекари, музыканты и так далее. Во-вторых, к простолюдинам причислялись семьи крепостных, которые по наследству переходили к представителям аристократии, слуги, которые обычно были потомками рабов и три месяца в году работали на государство, и, наконец, государственные и частные рабы, считавшиеся собственностью и принуждаемые вступать в брак для получения потомства. Жизнь всех этих категорий простолюдинов регулировалась специальными законами, и они не имели права вступать в брак между собой или усыновлять детей. Что касается высшего класса, то каждая семья принадлежала к определенному рангу, в соответствии с которым ее члены могли занимать государственные должности, также разделенные на девять рангов, — непрекращающиеся войны давно разрушили систему экзаменов, и считалось, что чем выше ранг человека, тем лучше его образование. Представители высшего класса старательно записывали свою генеалогию, чтобы надежно обосновать претензии на высокие посты, и предпочитали вступать в брак с представителями — по меньшей мере — того же ранга. (Эта система рангов была позаимствована у империи Тоба японцами.)

Приблизительно с 20-х годов VI века империя Тоба начала рушиться. Обедневшие остатки кочевых племен поднимали восстания в районе плато Ордос и Шаньси, причем во время одного из мятежей они захватили столицу, убив несколько тысяч китайцев и их сторонников из числа кочевников, а затем отступили. Группировки внутри племен, военные клики и военачальники вели кровавые битвы между собой, многие императоры были убиты, а величественный Лоян постепенно превращался в руины. Перед последним набегом тысяча солдат не смогла потушить охваченную огнем пагоду Юн-мин, и за ее гибелью со слезами наблюдало все население города. Два монаха не вынесли этого зрелища и бросились в огонь, пожертвовав жизнью.

К 550 году империя раскололась на два враждующих государства, восточное и западное, известные под названием Северная Ци и Северная Чжоу. Император Северной Чжоу запретил и буддизм, и даосизм, закрыв все храмы этих религий. Около сорока лет царства сражались друг с другом, а также с кочевавшими в степях гуннами, монголами и тюрками. В конечном счете Северная Чжоу не только победила Северную Ци, но и при помощи интриг подчинила себе южную империю, завладев большей частью ее территории. Несмотря на то что Чжоу являлась наследницей империи Тоба, в 581 году представитель китайской знати Ян Цзянь уничтожил всю царскую семью и объявил себя императором, став первым правителем династии Суй. После этого он обратил свой взор на юг, к тому, что осталось от южного царства.

Прошло больше двух с половиной веков после того, как в 317 году на юг бежал принц из гибнущей династии Цинь, которая сменила династию Вэй в период Троецарствия, наступивший после эпохи Хань. Все это время на севере Китая владычествовали чужаки — или варвары, как выразились бы китайцы, — но юг продолжал ханьские традиции и сыграл важную роль в сохранении китайской цивилизации. Именно здесь сформировалась самая утонченная на Дальнем Востоке культура.

Беглый принц объявил себя императором Юань-ди, первым из династии Восточная Цинь. Многочисленные аристократы и чиновники, бежавшие вместе с принцем, быстро завладели землей и, как все иммигранты до них, богатели благодаря плодородию долины Янцзы и развитию торговли в столице империи Нанкине, куда стали стекаться купцы и посланники со всего мира. На рисовых полях в громадных поместьях работали китайские иммигранты и ассимилировавшиеся местные жители. Здесь были громадные фруктовые сады и роскошные здания; жилища знати нередко оборудовались водяным охлаждением и были окружены искусственными прудами для развлечений и разведения рыбы, искусственными каналами и горами, бамбуковыми рощами и парками, изобиловавшими попугаями, утками и разнообразными животными.

Во дворцах и при дворе императора собирались ученые, художники и поэты. В элитных «салонах» отшлифовывалось искусство утонченной беседы — в традициях даосизма отточенная мысль должна была выражаться совершенным языком в наиболее лаконичной форме, — получившей название «чистой беседы». Многие аристократы владели большими коллекциями произведений искусства, и огромное внимание уделялось ландшафтной архитектуре. В культурной жизни господствовала эстетика.

Направление развития указывала каллиграфия. Официальный угловатый шрифт, просуществовавший до конца династии Хань, сменился округлым стилем, что пышно расцвел за очень короткое время, породив технические приемы и стандарты, которые оказывали влияние на живопись на протяжении многих столетий. Этот стиль был подсказан даосизмом, предлагавшим уход от превалирующей в мире нестабильности при помощи понятия вечности. В изобразительном искусстве и литературе строгие конфуцианские понятия морали уступили место реализации эстетического воображения. Появились книги о загадочном поэтическом вдохновении, пропагандировавшие не связанные с моралью принципы, по которым следует оценивать живопись. Одна из самых известных работ, излагавших подобные взгляды, носит название «Шесть принципов» и предлагает критерии оценки живописных произведений: отражение художником космической энергии, визуализирующей все вещи, изящество мазка, точность передачи формы, цвета и соотношения частей, уважение традиций. Новых высот достигла пейзажная живопись — впервые в мире — на свитках и ширмах, а также портрет. Почти все эти произведения не сохранились, но лежащие в их основе идеи, и особенно первый из шести принципов, вдохновляют и современных китайских художников.

В литературе наибольшего уважения последующих поколений добился Тао Юань-мин. Он происходил из мелкопоместного дворянства и занимал различные должности на государственной службе, а в свободное время занимался своими садами и полями, куда в конечном счете и удалился, уволившись со службы. К этому решению он постоянно возвращается в своих поэмах, пытаясь оправдаться, рассказывая, какое удовлетворение принес ему этот шаг, и восхваляя аристократов прежних дней, которые поступали точно так же. Он славил частную жизнь, противопоставляя ее требованиям общества. Его работы служат образцом простоты — пример тому стихотворение «Возвратился к садам и полям», где он рассказывает:

С самой юности чужды мне созвучия шумного мира,От рожденья люблю я этих гор и холмов простоту.Я попал по ошибке в пылью жизни покрытые сети,В суету их мирскую —мне исполнилось тридцать тогда.Даже птица в неволе затоскует по старому лесу,Даже рыба в запруде не забудет родного ручья[6].

Его перу также приписывают сборник рассказов о чудесных или необычных явлениях. Такие сборники получили широкое распространение. Многие из них имели буддийскую окраску, поскольку буддийские монахи привезли рассказы о животных из Индии. Со временем из них исчезли сцены, где животные разговаривают друг с другом, потому что китайцы полагали, что животные не владеют речью, а детей обманывать нельзя — исключение составляют лишь случаи обращения животных к человеку, причем это животное является духом, который, по убеждению китайцев, может говорить на человеческом языке.

Знать исповедовала конфуцианство, но была очарована буддизмом, который получил широкое распространение. Особой популярностью пользовались школы медитации, по своей идеологии близкие к даосизму и впоследствии названные японцами дзэн. Активно переводились священные тексты из Индии и Центральной Азии, которые привозили монахи, с начала V века отправлявшиеся в паломничество по святым местам. В некоторых трактатах излагались индийские системы логики и филологии; переводились также книги по математике, астрологии, астрономии и медицине.

Тем не менее высочайшие достижения южного Китая в интеллектуальной и художественной сферах в период с IV по VI век н. э. резко контрастируют с событиями политической истории, которая представляла собой непрерывную борьбу за власть среди высших слоев общества. В политике сталкивались семьи аристократов, заключавшие между собой союзы посредством браков. Враждующие партии стремились захватить власть в государстве, вводя в состав правительства как можно больше сыновей, двоюродных братьев, племянников и приемных детей, а также отдавая в гарем императора дочь — а в отсутствии дочери девушку незнатного рода, полностью зависимую от них. Эти девушки приводили во дворец своих слуг, которые играли роль шпионов, а также пытались повлиять на императора. Незнатные члены той или иной партии, к которым относились крепостные, советники и учителя, объединялись с людьми аналогичного статуса из других семей партии и выполняли тайные поручения — подкупали чиновников, а иногда и убивали врагов. Чем многочисленнее была партия, тем лучше она была защищена, поскольку при неудаче в политике удавалось сохранить жизнь и собственность большей части ее членов. В те времена — да и сегодня тоже — в политике имела значение не идеология, а персональный состав той или иной партии, а также близость к руководству.