Великая степь - Виктор Точинов

Сугедей замолчал. Милене стало зябко. Хотя хан держался вполне дружелюбно. Страшны были не его слова — страшны были ее из них выводы.

Мертв не один Нурали. Мертва и Девятка. Она всегда знала, что чуждый Великой Степи городок обречен. Теперь увидела и его могильщика. Все правильно. До сих пор за них просто не брались по-серьезному. Карахар сумел запугать патриархальных табунщиков Нурали Драконами Земли. Этого не запугаешь ничем. Если он не выменяет технику на нее — возьмет в бою. Ак-Июс показал, что это вполне возможно. И слова о силе его воинов — не блеф. Она видела их в деле. Железная дисциплина плюс незаурядное умение. Оружие на порядок совершеннее, чем джериды и кончары адамаров. Глинолицых они прикончили без потерь — с двумя легко раненными. Глинолицых, недавно прорвавших периметр… Договориться с Сугедеем Девятка сможет, это верно. Но это не спасет ее от внезапного удара… Те шестеро погонщиков — они ведь многое смогут рассказать про системы охраны и обороны… Возможно, уже рассказали.

Но что хан делает здесь, в предгорьях? Никаких кибиток и стад с ним нет — лишь несколько тысяч воинов. Везли ее, не завязывая глаз. Размеры лагеря и количество людей Милена примерно оценила.

Она так и спросила его — прямо, в лоб. У Милены начал смутно созревать новый план…

Сугедей ответил. Карты он раскрывать не боялся.

— Я пришел прикончить онгонов в их берлоге. И прикончу — точно так же, как перебил их глинолицых рабов. Эти самозваные восьмипалые демоны посмели вмешаться в мои дела. Овладели душами нойонов двух туменов… А может, и душами всех их воинов. Но сейчас каждый мой нукер носит железный шлем — и онгоны не властны над нами. Я уничтожу их.

Всё просто и ясно. Демоны или не демоны — вставший на дороге будет уничтожен. Не надо быть ясновидящей, чтобы понять — пути хана и Девятки скоро скрестятся. Что тогда? На сколько Карахар сможет оттянуть неизбежный конец? На год? На два? Или пока не кончатся патроны?

Она стала спрашивать — еще и еще. Он отвечал, когда подробно, когда скупо. Все совпадало с первым мнением Милены. В Степь пришел новый харизматичный лидер, способный взорвать старый миропорядок и основать сверхдержаву, заставляющую трепетать соседей…

Важной оперативной информации Милена не услышала. Да и не хотела услышать. Под конец своих вопросов она обращала внимание лишь на одно — как Сугедей реагирует на нее. Лично на нее. Не на жену Карахара.

9

— Я ответил на твой вопросы, женщина. Твой муж поймет, что в Степь пришел настоящий хозяин. Ответь и мне: сколько Драконов Земли он отдаст за тебя? Ничто другое меня не интересует. Все остальное я могу взять сам.

Она ответила резко, как отрубила:

— Ни одного.

— Жаль, — сказал Сугедей. Сожаления в этом слове не прозвучало. Прозвучал приговор Милене.

— Но я могу помочь тебе взять всех. И не только Драконов Земли…

Два взгляда столкнулись, как два клинка. Казалось, в юрте прозвучал звон отточенной стали. Сугедей молчал.

Она расстегнула заколку (половина волос и без того из-под нее выбилась). Тряхнула головой. Золотая волна заструилась по зеленой униформе.

Милена умела принимать решения мгновенно. Сугедей — тоже.

— Пусть будет так, женщина, — сказал он. — Ты получишь всё. Всё, что захочешь.

— Для начала я хочу одного, — сказала Милена. — Бадью с горячей водой. Найдется тут у вас котел подходящих размеров?

Впервые с начала их разговора Сугедей улыбнулся. Ее имя он спросил лишь на рассвете…

VI. Предгорье

1

— Надо вызывать вертушки, — в который раз сказал Ткачик. — Ничего мы без них не найдем…

Гамаюн в который раз промолчал. Вертолетов не будет. «Крокодилы» — последний козырь. И сыграть ими нужно в критический момент. Использовать по ясной и конкретной цели. Сжигать остатки бензина в разведывательных полетах бессмысленно — противника, знающего толк в маскировке, в ущельях так просто не засечешь… Да и связаться с Таманцевым можно лишь вернувшись на полтораста верст назад, на вершины закрывающих их от Девятки холмов… Интересная штука — слой Хевисайда. Пока он есть, никто о нем и не вспоминает. А исчез — разводи почтовых голубей или мечтай о спутнике-ретрансляторе…

…Они потратили пять дней на бесплодные поиски в предгорьях. Единственная находка— брошенный «Урал» с сухими баками. Машина стояла открыто, отнюдь не в укромном месте. Оставившие ее явно не рассчитывали вернуться. И наверняка их логово таилось не там, не вблизи от места находки.

На всякий случай Гамаюн приказал обыскать все окрестные укромные места, все заросшие кустарником щели, рассекающие старые, полуразрушенные скалы.

Ничего. Пусто. Ни малейшего намека на замаскированную базу онгонов или хотя бы ведущий к ней след. Один прибыток — тщательно убедившись, что «Урал» не таит неприятных сюрпризов, пополнили свой автопарк найденной машиной…

Они двинулись дальше, вдоль края гор, постепенно смещаясь к озеру. Вглубь ущелий технике дороги не было. Пешие разведгруппы обшаривали частым гребнем предгорья, уходя от машин на три-четыре километра. Безрезультатно. Никого и ничего.

Самым странным стало отсутствие местных жителей. Вроде не такие уж бесплодные места — но аборигенов за все шесть дней не повстречалось.

Ни одного.

2

Шестой день поисков заканчивался. Вернулась группа Лягушонка — по нулям. Оставалось дождаться Скоробогатова, проехать вдоль гор еще километров десять и найти безопасное место для ночлега. Чтобы с рассветом начать все сначала.

Изнуряющая жара спала. Солнце скрывалось за горами. Гамаюн смотрел, как огромные тени медленно и неумолимо наползали на степь. Что-то недоброе и тревожное было в этих ползущих пятнах… Да и вообще места мрачные.

— Командир! — Багира тронула его за рукав, не отрывая глаз от бинокля.

Гамаюн обернулся, проследил за направлением ее руки.

Беркут. Кажется, парит совсем рядом, но это лишь кажется из-за громадных размеров птицы. До крылатого охотника с километр, не меньше. Но чем он привлек внимание Багиры? Вроде никогда она птичкам-бабочкам не умилялась…

— Что-то странное у него в лапах… — ответила Багира на невысказанный вопрос. — Не пойму что…

Гамаюн поднес окуляры к глазам.

Странное оказалось не в лапах птицы. На лапе. Да и не странное вовсе — браслет-нагавка и болтающийся снизу плетеный ремешок-опутинка. Беркут охотился не сам по себе — с ним охотились…

Интересно, кто? Травить беркутами может лишь сам хан и никто иной — браконьерам, нарушавшим сей запрет, без особых затей ломали хребет в районе крестца и оставляли умирать в степи. Но Нурали здесь и сейчас находиться не мог.

Ладно, уж эта-то загадка вполне разрешима…

3

Багира осталась внизу, за рулем «уазика».

Гамаюн и Лягушонок со своей неизменной драгуновкой поднимались по склону невысокой сопки. Встречный ветер позволял надеяться, что загадочные охотники не слышали звука мотора. Беркута в небе не было, но его хозяева не могли уйти далеко.

Так и есть. Двое беркутчи верхами — внизу, в пологой седловине. Один — мужчина в годах, другой — почти мальчишка, осеней пятнадцать, не более. Беркут уже сидит на укрепленной на луке седла перекладине (на руке этакую громадину не удержишь); привязан — должник прикреплен к спутнике. Поохотился царь степных птиц удачно — молодой торочит к седлу добычу. Серо-желтую степную лисичку-корсака.

«Почему корсак?» — подумал Гамаюн, рассматривая колоритную парочку (они с Лягушонком залегли на вершине, оставшись незамеченными). Никуда сейчас корсачий мех не годится… А-а-а, вон оно что…

Беркут был молод, несмотря на огромные размеры, — ширина сложенных крыльев напоминала размах плеч крупного мужчины, клюв — с ладонь, тоже не мелкую. Но темная окраска перьев выдавала юный возраст. Хищные птицы как люди — с годами светлеют. Не то выцветают, не то седеют…

Гнездарь, решил Гамаюн. Этой весной взяли, с раннего выводка. Ишь, какой вымахал… Только-только натаскивать начали… И, судя по укромности места, — не для того, чтобы поднести пресветлому хану. Хотя тому по определению принадлежат все пойманные беркуты… Надо думать, налево пристроят… Такая ловчая птичка, хорошо выношенная, целого состояния стоит… Значит — других рядом быть не должно, в таком подрасстрельном деле лишние свидетели ни к чему.

Главное — не спугнуть их сейчас. Дунут в степь — и поминай как звали. По здешним буеракам у машин преимущества никакого.

Он поднялся, оставил автомат Лягушонку.

— Присмотри. И зря пальбу не начинай, знаю я тебя, ворошиловского стрелка… Если что — сам справлюсь.