Николай II. Отречение которого не было - Петр Валентинович Мультатули

г. Штюрмера письмо, предлагающее отменить премиальную систему. Самый текст этого письма я прилагаю Вам в копии. Опять-таки стороной узнали мы об этой мере. Сегодня М. В. Родзянко внёс об этом запрос в Особом совещании. Генерал Маниковский подтвердил, заявив, что он в отчаянии, что рушится всё, что налажено, что вряд ли ему удастся при новых условиях добиться увеличения выпуска тяжёлых снарядов.

Разумеется, Особое совещание единогласно признало, что распоряжение г. Штюрмера вредно, опасно, незаконно, что оно должно быть немедленно отменено, для чего надлежит обратиться к военному министру, к Штюрмеру, к Государю. […] Вот Вам голые факты, глубокоуважаемый Михаил Васильевич. Согласитесь, что если бы кому-либо был дан приказ из Берлина — уменьшить выпуск винтовок, пулемётов, тяжёлых снарядов, то он не мог бы поступить иначе, как это сделали князь Шаховской, Штюрмер и Шуваев»[338].

Понятно, что в первую очередь это письмо было предназначено не /Алексееву. Письмо было рассчитано на то, что /Алексеев и Маниковский распространят среди генералитета и офицерства следующую информацию: умные генералы делают всё, чтобы наладить производство снарядов, правительство делает всё, чтобы им в этом помешать, а защитниками интересов армии и Родины являются два человека — Гучков и Родзянко. Эта цель Гучкову полностью удалась: общество, ознакомившись с главными положениями письма в устном или письменном пересказе, стало повторять на все лады версию Гучкова. При этом оно не задумывалось, что все те «голые факты», о которых сообщал Гучков, на самом деле являлись ложью.

Эта ложь была убедительно раскрыта в докладах Б. В. Штюрмера императору. В одном из них Штюрмер объясняет причину появления письма Гучкова: «Усилия руководителей противоправительственного движения в стране — сломить проводимую Правительством систему — не увенчались успехом. Тогда начался другого рода поход на Правительство, путём инсинуаций о том, что оно парализует деятельность военных властей в деле борьбы с внешним врагом. Клевета эта нашла выражение в письмах Гучкова на имя начальника штаба Верховного Главнокомандующего. В них заявлялось о том, что Совет Министров сознательно нарушает мероприятия, направленные к обеспечению задач обороны государства. Письма эти получили особое распространение, в виду того, что они были обращены к начальнику штаба Верховного Главнокомандующего и заключающаяся в них клевета военным ведомством не опровергалась»[339].

В другом докладе глава правительства более подробно остановился на существе вопроса о премиях: «По вопросу о премировании заводов, работающих на оборону, за увеличение их производительности, Особое совещание признало эти премирования нецелесообразными, ввиду чего мною предложено было военному министру предложение об этом оставить без движения. Решение Особого совещания было основано на данных, предоставленных министром торговли и промышленности, который свидетельствовал, что премировка назначается не по сравнению с тем, что заводы должны были поставить, а по сравнению с тем, что они фактически поставили. Премировка справедлива, если завод, взявшийся поставить в июне месяце 1000 снарядов и исправно их изготовивший, в июле месяце выработает не только прежнюю 1000, но 1200 снарядов. Лишние 200 снарядов подлежат премировке. Если же завод, взявшийся в июне поставлять 1000 снарядов, изготовил всего 200, то есть не исполнил контракта, а в июле выработал 210 снарядов, то эти последние не подлежат премировке. Совещание согласилось с этим и признало дело премирования неправильно поставленным»[340].

В ответ на доклад Штюрмера Николай II поделился со своим министром об опасениях генерала Алексеева и военного министра генерала Д. С. Шуваева того, что запрещение премирования отразится на производстве Тульских заводов. На это Штюрмер доложил, что запрет премирования не касался Тульского завода, а лишь мелких заводов, которые допускали злоупотребление в этой области, безмерно обременяя казну[341].

Таким образом, ложь Гучкова была очевидной и преследовала одну цель: компрометацию правительства. Но вполне возможно, в этой лжи скрывались и другие, так сказать, личные интересы Гучкова. Дело в том, что деятельность в военно-промышленных комитетах приносила ему немалый доход. Вот что писал по этому поводу Штюрмер: «Минувшим летом Правительством был установлен контроль над расходованием отпускаемых Земским и Городским союзам казённых сумм, а в сентябре месяце опубликованы данные о том, что деятельность этих союзов поддерживается исключительно на казённые средства (свыше 553 000 000 рублей казённых субсидий и только 4 362 000 рублей местных средств). Этим объявлением был снят ореол с деятелей Земских и Городских союзов»[342].

Напомним, что Земский и Городской союзы, объединённые с 1915 года в единую организацию Земгор, являлись, наряду с ВПК, главной опорой «Прогрессивного блока» и возглавлялись соратниками Гучкова по блоку князем Г. Е. Львовым и М. В. Челноковым. Не вызывает сомнений, что те мелкие заводы, за премии которым так ратовал Гучков, рекомендовались к премированию им самим, а также представителями Земгора. Скорее всего, не бескорыстно, а, как бы мы сейчас сказали, за щедрые «откаты» с этих премий.

То, что подрывная деятельность военно-промышленных комитетов сочеталась с личным обогащением, видно из донесений Охранного отделения. 25 августа 1916 года в секретном донесении на имя директора Департамента полиции сообщалось: «В январе сего года председатель «Союза русского Народа» доктор Дубровин передал в Департамент полиции поступившее из Саратова письмо, в котором, между прочим, сообщалось о том, что саратовский полицмейстер находится в хороших отношениях с местным крупным мукомолом и спекулянтом Шмидтом, благодаря чему последний избран председателем продовольственной городской комиссии. 16-го января 1916 года за № 40169 начальник Саратовского губернского жандармского управления донёс, что, согласно поступившим сведениям, Фёдору Шмидту, старшему из братьев мукомольного Товарищества «Братьев Шмидт» приписывается вина за повышение цен на муку. Из представленного г. Министру внутренних дел доклада от 24 января сего года тайного советника П. М. Кошкина и действительного статского советника А. А. Волкова, назначенных в качестве представителей министерства внутренних дел в комиссию, командированную в Саратов, […] усматривается, что названные представители пришли к заключению, что работа мельниц за последнее время действительно сократилась по вине Товарищества.

Из этого же доклада видно, что главным деятелем в Товариществе является Фёдор, Фридрих, Шмидт. Он доминирует над прочими членами Товарищества. Фридрих Шмидт состоит председателем Областного Военно-Промышленного комитета»[343].

Такие случаи были не единичны. Так, член Государственной Думы и «Прогрессивного блока» кадет А. И. Шингарев через своих доверенных лиц контролировал общество оптовых закупок, которое получило из общественных средств товаров свыше чем на 100 тысяч рублей и ссуду в 50 тысяч. При этом общество продавало продукты выше установленных цен. Товары закупались у спекулянтов[344]. Комментируя эти действия Шингарёва, О. А. Платонов пишет: «Шингарев и компания пробивали для этого общества