Николай II. Отречение которого не было - Петр Валентинович Мультатули
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Другой историк Роберт-Вильям Ситон-Уотсон во время Первой мировой войны работал в Бюро разведки британского правительства, где он был ответственен за британскую пропаганду.
Думается, что эти факты не требуют комментариев.
Кроме того, существенную финансовую поддержку кадетской партии оказывало банкирское семейство Каменка, тесное связанное как с А. И. Гучковым, так и с английскими промышленными кругами. Борис Абрамович Каменка состоял председателем Азовско-Донского банка, членом Русско-Английской торговой палаты, а заодно и членом страхового общества «Россия», главой наблюдательного совета которого являлся А. И. Гучков[325].
В 1911 году близкий родственник Б. А. Каменки А. И. Каменка выделил 3000 рублей в распоряжение конституционно-демократической партии на её предвыборную кампанию в IV-ю Государственную Думу[326].
Итак, Гучков и Милюков были нужны друг другу, нужны для захвата власти в стране. Для этого они были готовы соединить свои силы в «Прогрессивном блоке». Но одновременно каждый стремился использовать другого в своих личных целях с тем, чтобы затем отстранить от захваченной власти. Генерал Глобачёв 26 января 1917 года докладывал о соперничестве этих двух группировок: «Внимательное ознакомление с работой наиболее активных оппозиционных деятелей самым точным и определённым образом указывает на наличность в данный момент двух исключительно серьёзных и широко развивших свою деятельность общественных групп, в одинаковой степени забывших свои прежние исторические выкрики «о благе страны» и с исключительной беззастенчивостью стремящихся ныне к созданию лишь личного благополучия, хотя бы и на костях усердно опекаемой ими родины. Первую из этих групп составляют руководящие «дельцы» парламентского прогрессивного блока, […] руководимого тесно сплотившейся группой Родзянко, Милюкова. Означенная группа окончательно изверилась в возможности принудить представителей Правительства уйти со своих постов добровольно и передать всю полноту власти думскому большинству, долженствующему насадить в России начала «истинного парламентаризма по западноевропейскому образцу». […]
Во главе второй группы общественных деятелей, действующих пока в достаточной мере законспирированно и стремящихся, во что бы то ни стало, выхватить «будущую добычу из рук» представителей думской — стоят не менее жаждущие власти А. И. Гучков, князь Львов, С. И. Третьяков-Коновалов и некоторые другие»[327].
Вынужденные пойти на временный союз, группа Гучкова и либералы вошли в «Прогрессивный блок» и в составленный ими список планируемого «Ответственного министерства», который, к слову сказать, во многом предварил состав будущего первого Временного правительства.
Потерпев летом 1915 поражение от царя, «Прогрессивный блок» не оставил борьбы. Наоборот, эта борьба в течение 1916 года приобретала всё более активный характер, достигнув своего апогея к концу года. Причин для эскалации этого противостояния с императорским правительством было несколько. Главными из них были оттеснение от власти сторонников блока в правительстве, усилившийся контроль со стороны нового главы правительства Штюрмера за его деятельностью в области иностранных и финансовых дел, усилившийся контроль правительства за деятельностью военно-промышленных комитетов и, главное, наметившийся летом 1916 года перелом на театре военных действий в пользу России.
По поводу последнего Милюков в конце 1917 года, уже после февральских событий, писал искренне (что случалось с ним крайне редко) монархисту И. В. Ревенко: «Вы знаете, что твердое решение воспользоваться войною для производства переворота было принято нами вскоре после начала этой войны. Заметьте также, что ждать больше мы не могли, ибо знали, что в конце апреля или начале мая наша армия должна была перейти в наступление, результаты коего сразу в корне прекратили бы всякие намеки на недовольство и вызвали бы в стране взрыв патриотизма и ликования. Вы понимаете теперь, почему я в последнюю минуту колебался дать согласие на производство переворота, понимаете также, каково должно быть в настоящее время мое внутреннее состояние. История проклянет вождей наших, так называемых пролетариев, но проклянет и нас, вызвавших бурю»[328].
Эти строки Милюкова подтверждаются мнением генерала Глобачёва: «Всё было приготовлено к переходу в общее наступление весной 1917 года. Центральные державы должны были быть разгромлены в этом году. Таким образом, для революционного переворота в России имелся 1 месяц, то есть до 1 апреля. Дальнейшее промедление срывало революцию, ибо начались бы военные успехи, а вместе с ними ускользнула бы благоприятная почва»[329].
Интересна дата, когда должна была произойти революция: 1 апреля 1917 года. Как мы помним, именно до этой даты английское правительство согласилось продлить финансовый договор с Россией. Случайно ли это совпадение?
Главным стремлением «Прогрессивного блока» по-прежнему оставалось создание «Ответственного министерства», которое искусно камуфлировалось под призыв к императору назначить кабинет «общественного доверия». Под обществом «Прогрессивный блок», несомненно, понимал себя. На словах министерство «общественного доверия» должно было быть созвано по воле царя и ему подчиняться. Но, конечно, мало кто верил, что Гучков и Милюков, войдя в такое правительство, будут верноподданно исполнять державную волю Государя. Меньше всего в это верили сами члены оппозиции. Весной 1916 года Милюков заявил: «Как первый шаг, мы по тактическим соображениям ныне выдвигаем формулу — министерство, ответственное перед народом. Пусть мы только получим такое министерство, и оно силою вещей скоро превратится в ответственное министерство. Вы только громче требуйте ответственного министерства, а мы уж позаботимся, какое в него вложить содержание»[330].
В конце 1915 — начале 1916 года «Прогрессивный блок» и Гучков начинают активную деятельность по дискредитации правительства и лично Государя. Главными мишенями становятся Б. В. Штюрмер, Г Е. Распутин и косвенно императрица Александра Федоровна. Как пишет Г. М. Катков: «Излюбленным методом Гучкова в распускании слухов и вовлечении влиятельных лиц в его замыслы было распространение напечатанного на машинке или мимеографированного материала, воспроизводящего частную переписку. Ещё в 1912 году в правительственных кругах считали, что именно он пустил в ход мимеографированные копии писем, написанных несколько лет тому назад царицей и её детьми Распутину; это был сильный, можно сказать, вероломный, удар по престижу монархии.
В сентябре 1915 года Гучков воспользовался тем же самым приёмом, взявшись распространять от имени общественных организаций нецензурованные думские речи»[331].
Следует отметить, что те самые «письма» царицы Распутину, которые Г М. Катков называет «мимеографированными копиями», на самом деле были фальшивками, сфабрикованными расстригой Сергеем Михайловичем Труфановым (бывшим иеромонахом Илиодором). Гучков находился в тайном контакте с этим человеком и не брезговал пользоваться его услугами.
