СССР: вернуться в детство 2 (СИ) - Владимир Олегович Войлошников

«ничего» — это я загнула. Но многого нет! Пластиковых бутылок, в которых так просто воду перевозить (не бьются, закрываются плотно, лёгкие) — нет. Поликарбоната — нет. Электроинструментов — и тех нет! Одна на всю родню у Рашида электродрель, да у дяди Дизеля — аппарат для забивания дюбелей. Всё!

Саморезы непопулярны, потому что крестовой отвёрткой их не накрутишься, никаких рук не хватит, а шуруповёртов тоже нет. Да ё-пэ-рэ-сэ-тэ… Шуруповёрт! Шуруповёрт! Полцарства за шуруповёрт!

Нет, полцарства не дам. Но тыщу дала бы. Да я бы и две дала, только нету их, этих шуруповёртов!!!

Да если я сейчас начну перечислять привычное для садовых работ (чего нет), список длиной с меня получится. Как же всё туго-то…

До самых сумерек трактор разбирался с нашими пеньками, мужики ставили забор, тётя Валя что-то копала и, кажись, садила, а я ходила за трактором, контролировала сохранность межевых колышков и стаскивала корешки, которые могла тащить. На моём участке из-за его огромности куча получилась ну просто как курган. Сжечь бы её, пока ничего не понастроили, но… Как представлю себе размер этого пионерского костра — а воды нет, ага? Вот, в том-то и дело.

Устала я сегодня, шопипец.

7 мая, понедельник

С утра пораньше в квартире начались грохот и суета. Да блин, вот же вы неугомонные… Собираются они на участок!

Понедельник — Наиль ушёл на работу, но у Жени был второй выходной после ночи. Сегодня выдвигались основательно: снова с термосами, бутербродами, варёными яйцами, солёными огурцами и прочей снедью, напоминающей нечто среднее между пикником и сборами в поезд. Бабушка объявила, что сегодня её очередь на дачу посмотреть.

Даша с двойняшками осталась дома, обед варить, а мы впихнулись в жигуля (квест тот ещё, учитывая всё барахло и привязанную к верхнему багажнику коляску, плюс табуретку для бабушки)

На выезде из города мы заметили выворачивающий из «Менделеева» трактор. С плугом!

— О! Плуг! Плуг! — заорала я. — Жень, посигналь ему, чтоб остановился!

Вчера, я посмотрела, столько ям после корчёвки осталось! Руками выравнивать — убийственно. Надо хотя бы часть перепахать, упорядочить всё это безобразие.

Женя побибикал трактору на обгоне, остановился чуть впереди и вышел из машины. Я выскочила тоже.

— О, у него ещё и борона прицеплена! Давай, нам минимум половину вспахать надо. Торгуйся, Жень!

Трактор допыхтел до нас и остановился. Женя пошёл договариваться. Я не пошла — уж больно на специфической смеси великого русского разговаривают товарищи трактористы, мне не положено. Через некоторое время они кивнули друг другу, и мы снова двинулись вперёд — на этот раз потихоньку, чтобы трактор не отстал. Хорошо, тут рядом.

— Я на сорок соток пока договорился. Плуг, борона. За шестьдесят, нормально?

Бабушка с мамой успели округлить глаза, а я сказала:

— Я думаю, даже дёшево. С целиной сколько возни! Как считаете, Наилю кусочек хоть вспахать надо? А то Даша страдает. Так бы взяли её, пусть грядки колупается потихоньку делает. Манеж бы им, чтоб пацанов туда усаживать. Надо Наильке подсказать.

На въезде в «Ньютон» Женя ускорился, и до подъезда трактора успел ударными темпами отвязать и снять коляску и табуретку. Подъехал и вышел тракторист, мужики определились с фронтом работ, после чего тракторист проехал к верхнему краю моего участка и стал там греметь железяками, подготавливая свою зверюгу к работе, а Женя понёсся убирать с его пути оставшиеся с вечера корни. Мама понеслась следом, таскать что поменьше. А я не понеслась. Всё, что я вчера смогла поднять, я вчера же и утащила.

Бабушка, несколько сюрреалистично смотревшаяся в чистом поле на табуретке и с коляской, спросила:

— Наше-то где?

— А пошли, пройдёмся, — предложила я, и повела её на экскурсию. Федька лежал в коляске с откинутой тюлевой занавесочкой, глазел на нас и активно общался на своём младенческом языке. Коляска у него была модная, с прозрачными пластиковыми окошечками по бокам в районе головы, так что иногда он мог таращиться ещё и по сторонам.

Из самых ярких достопримечательностей пока был только забор дяди Рашида, тоже выглядящий довольно концептуально: кусок ограды с воротами посреди ничего.

Мы зашли к ним на участок, посмотрели слегка поникшие кусты малины, пересаженную клубнику, несколько грядок неопределённого пока назначения. Потом прогулялись вдоль дороги, отмечая где кончается один участок и начинается другой, вернулись назад.

— Ну вот, вот этот кусочек — наш с тобой, — показала я шесть наших соток, — а дальше — дополнительное моё, до самого леса.

— Просторно! — восторженно прицыкнула зубом баба Рая. — Как обрабатывать-то будем?

— С применением ума и народной смекалки, — хитро ответила я. — Ты разве не знаешь, что сумма приложенных на огороде умственных, физических и временны́х усилий — величина постоянная?

— Это как? — не поняла баба Рая.

— Это так: если ты думать не хочешь, то будешь впахивать тяжело и долго, а если приложишь рационализаторское мышле-е-ение…

— То можно вапше в потолок плевать? — засмеялась бабушка. Я засмеялась тоже:

— Нет, совсем плевать не получится, но жить станет легче и веселее — это точно.

День разошёлся почти по-летнему. К обеду мы поснимали свои куртки и плащи, оставшись в свитерах и ма́стерках. Всё-таки жгли костёр из корней и жарили над ним хлеб, насаживая его на прутики. Обедали, разложив на клеёнке наши припасы (пригласив конечно же, тракториста — а то ж не по-людски получится). Звали труженика села Толей. Оказалось, работает он не от себя, а от ближайшего колхоза, но за процент от выработки. Остальное уходит в счёт горючки, износа техники, на запчасти и ещё там куда-то типа колхозного фонда. Самому́ трактористу остаётся двадцать процентов, но мужик был доволен и пахал в прямом и переносном смысле с утра до ночи, а иногда даже и в ночь, получая чистыми по пятнадцать-двадцать рублей в день — весьма неплохие деньги! У нас раньше только Наиль сопоставимые суммы домой приносил, буря по северам.

Пробыли снова до позднего вечера.

Анатолий до самой темноты остаться не мог, кровь из носу надо было ему по времени ещё на заказ успеть, но сделал довольно приличный кусок, обещавшись девятого прям с утра явиться и закончить. Теперь вдоль трёх наших участков (мамы с Женей, бабушки со мной и чисто моего) тянулась перепаханная полоса шириной метров, наверное, в десять. Понятное дело, идеально на первый раз не получилось, но агро-специалист обещался в следующий раз прихватить ещё какую-то приспособу и пройтись ещё раз. Хотя мне, в принципе, казалось, что и так уже поровнее, чем было, все эти ямины-колдобины почти совсем сгладились.

Самым экстремальным за день оказалось Федьку переодевать. Памперсов-то,