Скользящий сквозь ночь. Живые и мертвые - Владимир Пекальчук

— Вас убьют тот час же, — спокойно сообщила Каттэйла.

— В принципе, у меня есть некоторые мысли, — сообщил вампир, — но вот воплотить их в жизнь будет сложно. Тут надо точно подгадать время и ударить в тот же день, когда Саргон двинется на нас. Первая цель — Кромбар. Каковы вообще наши силы?

— Гвардия, вероятно, не вся, но тысячи полторы людей будет. В солдатах не сомневаюсь — а вот орфицеры… И барон Пэйн ан Кранмер. Одна беда — его земли на востоке, на границе с орками. Далековато. У него не меньше десяти тысяч солдат, преимущественно наемников. Однако против нас по меньшей мере восемнадцать крупных феодалов, у каждого из которых от трех до восьми тысяч солдат.

— Виконт Ремзин тоже за вас, — внезапно сказала Каттэйла, — он вместе со своим старшим сыном выступит на вашей стороне, как только начнется заварушка. Он уже готов к ней. Его младший сын, Вирро Ремзин, купец, возьмет на себя снабжение. Так что у вас еще пять тысяч солдат.

За столом воцарилась гробовая тишина, но только на миг, пока люди приходили в себя от неприятного удивления.

— Итак, леди Каттэйла, вы умеете узнавать не только кулинарные секреты, — мрачно подытожил Тааркэйд, — оказывается, наш секрет не наш, и уже давно. Откуда вы знаете, что Ремзин на нашей стороне и откуда он сам знает о наших планах?

— О своей верности короне Эренгарда мне сказал Вирро Ремзин, — спокойно ответила Каттэйла, — с которым я хорошо знакома. О том, как именно виконт Ремзин узнал о ваших планах, стоит спросить его, но думаю, что он просто догадался. И сегодня, собираясь на ужин, я уже наперед знала, о чем тут пойдет речь.

— Могли бы и мне сообщить, — заметил Зерван без какой-либо нотки осуждения.

Девушка улыбнулась:

— Вы же сами сказали, что любите загадки, сэр Зерван.

Король откинулся на спинку кресла и закинул ногу за ногу:

— Превосходно. Мы строим тайные планы, а один из дворян просто взял и догадался. Неровен час, еще кто-то догадается, из тех, кому не надо об этом знать.

— Шила в мешке не утаишь, — пожал плечами вампир.

— Значит, нам не остается ничего другого, кроме как начинать поскорее, — констатировала королева и добавила: — переходим на другую тему. Вторая перемена блюд.

— Люблю вторую перемену, — легкомысленно заявил Рольф ан Кранмер, — там всегда подают пирожки с начинкой из свежей дичи. Леди Каттэйла, вам непременно стоит их отведать.

Это было так странно, сидеть за столом с коронованными особами, не спеша вкушать яства и пить хорошее, дорогое вино. Если взять да забыть о семидесяти пяти годах, проведенных во тьме, о бесчисленных схватках за право на жизнь, о сотнях убогих ночлежек и подвалов брошенных строений, о паре десятков тысяч дневок бок о бок с пауками да крысами, о тех жутких случаях, когда вламываешься посреди ночи в чужой курятник и отчаянно стараешься не видеть пульсацию артерий крестьян, выбегающих из дома с рогатинами и криками «Вор!» и не слышать стука их сердец, а зверь внутри рвется наружу и отчаянно требует крови… Тогда могло бы показаться, что Зерван снова видит перед собой добродушное лицо Линдара Шестого и слышит произносимый его басом тост…

Тряхнул головой, отгоняя видение. Что было, того не забыть, время вспять не обратить, прежним собой не стать. Замок, земли, титул, положение в обществе — эренгардском высшем обществе — не вернуть, ни королевским указом, ни тысячей их. Нет пути обратно… И, может быть, оно и к лучшему, в противном случае сейчас Зерван был бы либо немощным стариком, либо прахом. Как говорится, у монеты две стороны, в каждом зле надо уметь увидеть добро.

Вампир скосил глаза в сторону и поймал хмурый взгляд Киры. Вот уж влип так влип. Подобно мухе, отчаянно бьющейся и наматывающей на себя все больше паутины, Зерван стягивает вокруг себя своих врагов. Не так давно лишь ищейки Зиборна да мстительная Тальдира шли по его следу, теперь и Кира тут как тут, наверняка лелеет очередной план мести за своих друзей. Очень скоро у вампира появится еще целый ворох новых врагов, если только он вздумает принять участие в игре, затеянной Тааркэйдом и Леннарой, а по городам и весям уже ползет слух, будто бы Зерван да Ксанкар, могущественнейший из вампиров, объявился в Эренгарде. Что ни говори, а разделаться с людьми Зиборна чисто не вышло: сами-то они в тюрьме, должно быть, а слух… слух в тюрьму не упрячешь.

Он прикрыл глаза, ожидая, когда слуги, наконец, расставят блюда и уберутся, и размышляя. Восставшим монархам не собрать больше двадцати тысяч солдат: войска барона ан Кранмера, Ремзин со своими пятью тысячами, да гвардии полторы тысячи. Еще дварфы, до денег всегда охочие, но малочисленные, да лесные эльфы, которые выставят от силы пару сотен стрелков. Еще будет мизерная подмога безземельных рыцарей… и все. Двадцать тысяч — предел, да и то, если Каттэйла не ошибается насчет Ремзина. Конечно, войска с орочьих границ — парни тертые, гвардейцы им под стать, но состоят преимущественно из пожилых ветеранов. И против них — по меньшей мере восемьдесят тысяч. Невеселый расклад, как ни крути. И что хуже всего, в этой войне не будет победителей: Саргон Телмарский дождется, пока Эренгард ослабеет от межусобицы, и нанесет свой удар. Да уж, плохую игру затеяли монархи. Плохую игру да в час недобрый. Молодые, неискушенные, практически одни против Совета, прибравшего всю страну к своим рукам. Только и друзей у них, что Рольф ан Кранмер, услужливо подающий Каттэйле тарелку с пирожками, недобро косящаяся на вампира Кира да их пожилой отец, ветеран войны с орками. Заметно, конечно, что монархов с ан Кранмерами связывает нечто большее, нежели отношения вассал-сюзерен. Дружба, может быть. Это, безусловно, хорошо, но даже такая тесно сплоченная группа бессильна против несоизмеримого численного превосходства.

Слуги исчезли, расставив на столе чистую посуду и новые блюда: несколько различных паштетов, грибной суп, жареный картофель под сладким соусом, блинчики с тонко напластанной уткой и хваленые Рольфом пирожки.

— Итак, что скажете, сэр Зерван, по поводу всего этого? — полюбопытствовал Тааркэйд.

— Боюсь, что ничего хорошего. Я просто не представляю, как победить восемьдесят тысяч, имея всего двадцать. Хотя на самом деле, у вас будет и того меньше: эльфы и дварфы не пойдут на заведомый убой, солдаты Ремзина если не разбегутся до начала войны, то в первом же бою зададут стрекача. Войска ан Кранмера, полагаю, из теста получше слеплены, но и они могут спасовать. Человеку свойственно геройствовать, только если у него есть надежда на успех или нет иного выхода. Иными словами, ваши величества, у вас может оказаться в самом начале вовсе не двадцать тысяч, а хорошо если двенадцать. И даже они разбегутся, как только запахнет жареным.