В ледовитое море. Поиски следов Баренца на Новой Земле в российcко-голландских экспедициях с 1991 по 2000 годы - Япъян Зеберг

Второй день стоим на якоре! Со всех сторон надвигаются шторма. Еще один день будет потерян. Люди спят или бессмысленно таращатся в потолок, испытывая головокружение от непрерывной качки. Эта якорная стоянка начинает действовать мне на нервы. Ожидая хорошей погоды, мы спасаемся от безделья, занимаясь бесконечной сортировкой материалов. А как же те, кто месяцами, а в конечном итоге годами, находились на борту зажатых паковыми льдами кораблей, которые были гораздо меньше нашего? Как им это удавалось? Как они выдерживали столь долгое ожидание? В своей книге Нансен ярко описывает год, проведенный во льдах: он полностью контролировал ситуацию, наслаждался едой и компанией, наблюдая, как его товарищи набирают вес под треск ломающихся льдин и сполохи северного сияния. С тех пор прошло 100 лет. Мы читаем и честно пишем около часа каждый день: неудивительно, что каждое путешествие в Арктику порождает поток дневников. А вот врач нашей экспедиции Николай Лабутин чувствует себя в своей стихии: он исследует адаптацию человеческого организма к подобным условиям. Каждый день он шагает по узким проходам с трубками и мензурками. Джордж осмотрел небольшой лазарет «Ивана Киреева» и остался очень доволен. Он и Лабутин быстро нашли общий язык. Первый эксперимент призван определить степень физической подготовленности каждого участника экспедиции. Уже есть такие, кто старается держаться подальше от Лабутина и не попадаться ему на глаза. Сегодня, наконец, настала моя очередь быть подопытным кроликом. Я посчитал, что полчаса, проведенные в лазарете на велосипеде, – это прекрасная возможность хоть как-то развлечься, и выдал всё, на что был способен: датчики просто дымились!

Вахтенная рутина монотонна, но на корабле никогда не бывает скучно. Приходится жить в тесных каютах, и единственный выход – с головой уйти в свою профессию, но это помогает ненадолго. Правда обязательно выйдет наружу. Жизнь здесь насыщенная, и мне чудно, что в этом путешествии я делю долгие дни с другими людьми, хотя обычно я могу неделями не встречаться глазами с другим человеком. Когда мы сидим в столовой, у нас возникают самые разнообразные темы для разговоров. Мы по секрету рассказываем друг другу разные истории. Заросший седой щетиной Бас Кист, которому сейчас 61 год, – руководитель нашей группы. В свое время Ержи был его учеником. Бас вырос в разрушенном бомбардировками Арнеме и видел, как армии союзников безуспешно пытались переправиться через Рейн в 1944 году. Это оставило след на всю жизнь, и поэтому сейчас его волнуют такие вопросы, как патриотизм, вооружения и колонии. Он очень умный и знающий человек и всегда готов обсудить тот или иной военный конфликт. Он также с явным удовольствием и большой долей цинизма обсуждает политические интриги внутри Рейксмузеума, в которых он долгое время участвовал на пару с Йостом Браатом. Он рассказывал, что одна из оставшихся загадок – это две записные книжки, найденные в Благохранимом доме, страницы которых не удалось рассоединить. Они так и не были прочитаны и могут хранить записи, сделанные во время последнего или предпоследнего путешествия. Джордж, напротив, совсем не похож на себя прежнего. Морская болезнь подействовала на него сильнее, чем он ожидал, и лишила его обычной невозмутимости. К тому же он пытается преодолеть последствия старой травмы, полученной 15 лет назад во время пребывания в Арктике. В 1980 году Джордж Маат и его помощник Менно Хогланд работали на острове Итре Норскойя, расположенном к северо-западу от Шпицбергена, где они пробыли несколько недель в полной изоляции. Когда срок окончания работ подходил к концу, исследователи были застигнуты бурей, которая снесла их лагерь и заставила экспедиционное судно «Петер Планциус» укрыться в безопасной бухте.

«Каждый день я забирался на самую высокую точку острова, чтобы передать очередное радиосообщение, – вспоминал Джордж. – У меня не было приемника, я не знал, слышит ли меня хоть кто-нибудь. Как выяснилось, в базовом лагере на острове Амстердам слышали меня прекрасно. Но все эти ученые были слишком заняты разборками между собой… Никто даже и не подумал, что мы нуждаемся в помощи». На Итре Норскойя укрыться было негде. Чтобы не умереть от холода, они вынуждены были постоянно перемещаться. «Мы были с головы до ног покрыты льдом, – рассказывал Джордж. – Я был весь белый. Я сказал Менно, что надо перенести всё наше снаряжение поближе к воде, и это не потому, что рассчитывал, что за нами приедут, просто нужно было всё время двигаться. Когда мы всё перетащили вниз, мы начали носить вещи обратно, а когда закончили – опять потащили вниз». Когда Маат почувствовал, что их силы на пределе, они послали сигнал SOS. «Петер Планциус» передал их сообщение на остров Амстердам, но руководство экспедиции велело сохранять спокойствие и ждать до завтра. И тогда, по словам Джорджа, капитан решил действовать на свой страх и риск. «Петер Планциус» покинул свое убежище и приблизился к берегу, несмотря на бушующий шторм. «Они послали «Зодиак», чтобы снять нас с острова. Мы, конечно, понятия не имели, что у них происходит, но были вне себя от радости, когда заметили приближение ярко-оранжевой спасательной лодки. Вместе с двумя матросами в ней оказался Антон ван Мюнстер. Он спрыгнул с борта и, стоя по грудь в ледяной воде, придерживал «Зодиак», чтобы тот не напоролся на камни». Испытав на себе, что значит быть брошенным на произвол судьбы, Джордж Маат лишь теперь, 15 лет спустя, вернулся в Арктику.

Петр Боярский советуется с Юрием Мазуровым на занятиях по обращению с оружием на борту «Ивана Киреева». Наблюдают: Николай Лабутин, Евгений Саликов, Данила и Дмитрий Бадюковы, Юрий Захаров. Фото: Рене Герритсен/Фонд имени Оливера ван Норта

Похоже, что наших русских коллег не очень-то волновало отставание, которое накапливалось с каждым часом, пока наш корабль стоял без движения. Нам предстоит много работы, и плохая погода наверняка отнимет у нас еще несколько дней после высадки на берег. А каждый потерянный день сокращает время на мой поход к ледяной шапке острова. Еще немного – и с планами на это приключение мне придется распрощаться. Ледник так близко и в то же время так далеко! Думаю, другого шанса попасть в это отдаленное место у меня не будет. А еще лучше было бы пересечь ледник, как это сделал Нансен в Гренландии (хотя, по правде говоря, мы к этому не готовы). Я читал, что в 1913 году пересечь Новую Землю удалось участникам экспедиции Георгия Седова к Северному полюсу.

В 1956 году в архивах Гидрографической службы