Обещай мне рай - Конни Брокуэй

— Все, что ты можешь предложить мне, я давно усвоил, — сказал он, принимая вызов.

Кэт отступила от него на шаг, опасаясь близости или внезапного домогательства с его стороны, потому что помнила сцену, когда он, полуобнаженный, обнимался с француженкой несколько месяцев назад.

— Черт бы тебя подрал за это!

Томас все-таки был джентльменом. Чувствуя, что дальнейшие попытки наладить отношения с Кэт обречены на неудачу, он тут же прекратил их.

— Ну, прежде всего, Кэт, надо сказать, что я гораздо опытнее, чем ты, в таких делах.

— О, значит, можно надеяться, что в отдаленном, туманном будущем я достигну такого же искусства соблазнения, каким владеешь ты?

— Если пожелаешь, — тихо ответил он.

— Зачем ты появился здесь, Томас? — снова спросила она. — И пожалуйста, не надо никаких двусмысленностей. Я не из тех женщин, чье расположение предполагается завоевывать, и не хочу, чтобы ты обращался со мной подобным образом.

Томас пожал плечами с притворной безнадежностью.

— Я ничего не могу поделать, Кэт. У меня возникает непроизвольная реакция, когда я нахожусь рядом с привлекательной женщиной. Это мой крест, и я вынужден нести его.

К своему огорчению, Томас обнаружил, что ее слова повлияли на него. Он воспринял их с большей озабоченностью, чем можно было ожидать. И даже мысленно выругался, заметив, что щеки девушки слегка порозовели.

— Извини, Кэт. Ты прекрасно играешь свою роль, и мне надобно уяснить, что это только видимость, а не реальность. Боюсь, с возрастом начал забывать, что внешность часто бывает обманчивой.

Кэт покраснела от гнева. В его тихом голосе чувствовался покровительственный тон, и это побудило ее сказать первое, что пришло в голову. Надо же в конце концов как-то досадить этому повесе!

— Я нахожусь здесь уже две недели. Томас. Попробовала на практике все, чему ты учил меня. И близка к тому, чтобы осуществить наш замысел. Однако по глупости пыталась достичь высшей степени мастерства, не имея достаточных начальных знаний. В Париже просто нет учителя, обладающего таким опытом и знанием дела, как ты. Поэтому, надеюсь, месье Руэн возьмет меня под свое крылышко в качестве самого опытного из моих любовников.

Лицо Томаса страшно побледнело. Он отшатнулся назад, как будто Кэт ударила его. Он поднял руку, но, увидев, что та дрожит, опустил к бедру. Пристально посмотрел на Кэт, затем сказал с коротким поклоном:

— Поздравляю. Вы многого достигли, дорогая! — После чего резко повернулся и зашагал прочь.

Он не увидел слез, которые непроизвольно текли по ее щекам, и не услышал ее причитаний:

— Проклятие!

Глава 17

Томас устремился в кабинет Мертона так поспешно, словно за ним гнался сам дьявол. Он закрыл за собой дверь с особой тщательностью, после чего подошел к креслу и обхватил руками его спинку. Тяжело дыша, он закрыл глаза. Слова Кэт не выходили из его головы. Эта девушка и ее любовники. Новая волна боли захлестнула его.

В это время кто-то постучал в дверь. Он повернулся с диким рычанием. Очередная соискательница его благосклонности? Еще одна искательница приключений, жаждущая узнать, выдержала ли его репутация испытание временем, и желающая убедиться, действительно ли он такой искусный и опытный любовник, как об этом говорят?

Томас медленно подошел к двери. Видимо, от него ждут, что он должен тут же задрать кверху юбку женщины и прижать ее к стене. Однако, несмотря на свой грешный образ жизни, он никогда не пытался получить удовольствие, причиняя женщине боль, или стимулировать себя каким-то иным неестественным образом. Томас резко открыл дверь, готовый дать отпор очередной поклоннице.

В дверном проеме, прислонившись к косяку, стоял Джайлс Далтон, лорд Стрэнд. Саркастическое замечание замерло на его языке, когда он увидел, в каком ужасном состоянии находится его друг.

— Почему ты не сказал мне? — тихо спросил его приятель.

— О чем? — попытался уточнить Томас.

Стрэнд, оставив свой обычный шутливый тон, вошел в комнату. Ему сообщили, что Томас — на грани потери самообладания. Джайлс в течение многих лет работал с ним, хорошо знал его и только однажды видел потерявшим самоконтроль. Тогда из гостиницы, где они ожидали, вышвырнули подвергнутого жестоким пыткам французского подростка. Виновные в этом поплатились сполна. Томас избил одного из негодяев почти до смерти. Сейчас выражение его лица было схожим с тем, какое было у него тогда. В его глазах отражались гнев и неописуемое горе.

Стрэнд закрыл за собой дверь.

— Тебе надо было сказать, что Кэтрин небезразлична тебе.

— Я думал, это и так ясно.

— Ты подразумевал братское отношение и не сказал, что полюбил ее.

Томас не стал отрицать этого, особенно перед Джайлсом, одним из его самых близких друзей.

— А что изменилось бы? — спросил Томас. — Ведь эта леди намеревалась соблазнить тебя задолго до того, как я познакомился с ней. Почему я должен был становиться на пути истинной любви?

— Леди Кэтрин не любит меня, — признался Стрэнд.

— Но могла бы.

— Она уже влюблена.

— Но не в меня. О Боже! Она только что причинила мне ужасную боль, сказав, что имела любовников, с тех пор как прибыла в Париж. Я знал, что она обижена, но никогда не думал, что обида перерастет в ненависть. А это насколько мне известно, очень сильное чувство, и я боюсь, что она решила отомстить мне.

— Кэтрин солгала, — парировал его догадку Стрэнд.

На лице Томаса появилось сардоническое выражение.

— Я догадываюсь. Я даже знаю почему. Она хотела нанести мне душевную рану. Господи, эта девчонка настолько ненавидит меня, что готова рискнуть своей репутацией! Кто-нибудь из гостей мог услышать ее! Но кажется, слава Богу, этого не случилось.

Стрэнд не мог оставаться безучастным к тому, как складывались отношения между Томасом и Кэт. Но ему нечем было утешить друга. Он не знал, что заставило девушку сделать такое опрометчивое заявление и почему она решила нанести мучительный удар Томасу столь явной ложью. Стрэнд, оставаясь незамеченным, наблюдал за ними. Томаса связывали с Кэт какие-то невидимые нити. Его, несомненно, тянуло к ней, и это было невозможно не заметить.

Планы Стрэнда относительно женитьбы на Кэт рухнули, когда он заметил, что Томас все больше увлекается девушкой. Ему оставалось только сожалеть о том, что его надежды не оправдались.

— Было бы лучше, если бы ты заранее сообщил мне, как обстоят дела, Томас. Я бы сориентировался…

— Мне нечего было сообщать тебе. Ничего не изменилось. Кэтрин просто хотела воспользоваться моими знаниями и опытом по части соблазнения. Ты был и остаешься для нее поводом обратиться ко мне с соответствующей просьбой. Ты ведь понял это. О Боже, да, пожалуй, уже всему обществу это известно! Эта девчонка не умеет действовать незаметно. — Томас улыбнулся с оттенком горечи.