Фауст - Иоганн Гёте

(Удаляется.)

У верхнего Пенея

На группы у огней смотреть мне тяжко:Нет ни рубашки ни на ком, ни лифа.Все голы, все наружу, нараспашку,Бесстыдны сфинксы, непристойны грифы.То спереди, то сзади, без прикрасХвосты и крылья тычут напоказ.По сути, правда, и у нас стыда нет,Но древность лишней жизненностью ранит.По моде скрыть бы выпуклость фигур!Все это откровенно чересчур.Народишко! Польщу им тем не мене,Как подобает гостю. Честь отдамПрекрасным дамам, выкажу почтеньеПремудрым стариканам-гривачам.

Не гривачам, а грифам! Очень странноНам удружил, зачислив в стариканы!Звучанием корней живут слова.В них слышны грамматические свойства.«Грусть», «грыжа», «гроб» приводят насв расстройство.Мы не желаем этого родства.

К чему вдаваться в дебри лексикона?Грабеж – прямое существо грифона.

Конечно! Кто хватает, тот и хват.Хватай именья, девушек, короны,И золото хватай, и ты – богат.Судьба к хватающему благосклонна.

Вы – «золото», сказали? Целый кладСкопили мы и заперли в ущелье,Но аримаспы это подглядели,Украли и над нами же трунят.

Мы им покажем, жуликам пропащим!

Но не сегодня. Нынче торжество.А за ночь остальное мы растащимИ в этот раз добьемся своего.

По мере сил я к месту привыкаюИ даже ваши мысли понимаю.

Мы выдыхаем звуки грез едва,А вы их превращаете в слова.Но назовись, чтоб мы тебя узнали.

Мне имена различные давали.Скажите, между прочим, с нами рядомНет путешественников англичан?Они так любят изученье стран,К полям сражений ездят, к водопадам.Им подошел бы вид таких полян.Мне также псевдоним был ими дан.Они меня назвали в старой пьесе«The old Iniquity» с обычной спесью.[158]

Но почему?

Мне это невдомек.

Ты сведущ в звездах? Ты б прочесть не мог,Что в их расположении таится?

Звезда сменяет на небе звезду,Свет молодого месяца струится.Я славный у тебя приют найду,Согрей меня своею шкурой львицы.Зачем нам уноситься в звездный Край?Шараду иль загадку мне задай.

Ты можешь сам задать ее успешно.Ведь, собственно, ты – парадокс сплошной.Ты это то, в чем с силою однойНуждаются и праведный и грешный:[159]Один, чтоб злу всегда сопротивляться,Другой, чтоб злу всецело подпадать.Все для того, чтоб Зевсу повод датьПремило над обоими смеяться.

Мне мерзок он!

И мне не по нутру.

Мерзавец здесь совсем не ко двору.

Как ты – когтями, если не сильнее,Царапаться ногтями я умею.Попробуй-ка!

Ты можешь здесь остаться,Тебя потянет самого домой.Там край родной, свои и домочадцы,А здесь, мне кажется, ты сам не свой.

Ты привлекаешь верхней половиной!Но ужасаешь нижнею, звериной!

Лап наших испугался? Поделом!Попался, старый? Так тебе и надо.У львицы в лапах на себя досадуй,Что ты без лап, с копытом, да и хром.

В вышине сирены[160] пробуют голоса.

Какие птицы с пеньем забралисьВ приречный этот тополь у теченья?

Не вслушивайся лучше. Берегись.Храбрейших погубило это пенье.

Ах, не путайтесь с презреннымЭтим сфинксовым отродьем.Обратитесь к нам, сиренам.Мы красой всех превосходим,Трели голосом выводим.

Вы заставьте их спуститься.Что они забились в листья,Всяких коршунов когтистей?Лишь заслушайтесь, – в наградуРазорвут вас эти птицы,Вылетевши из засады.

Прочь раздоры! Рознь долой!Пусть забьют одной струейВолны радости земной:Дружно на воде, на сушеГостю выкажем радушьеВсею нашею семьей.

И струн прекрасны перезвоны,И голоса не монотонны,Но тем не менее напевЕдинственно лишь слух ласкает,А в душу мне не проникает,Нисколько сердца не задев.

Какое сердце? Слово слишком громко.Не сердце, а пустой горластый зевДа, может быть, старьевщика котомка.

Как крупно все! Черты души громаднойЗдесь даже и в уродливом наглядны!Все мне кругом так много говоритИ, кажется, удачу мне сулит.

(Посмотрев на сфинксов.)

Пред ними некогда стоял Эдип.

(Посмотрев на сирен.)

От этих Одиссей чуть не погиб,В пеньковых путах корчась.

(Посмотрев на муравьев.)

МуравьямиРедчайший в мире клад зарыт был в яме.

(Посмотрев на графов.)

Тот клад вот эти грифы стерегли.В какой величественной панорамеБылое подымается вдали!

Ты прежде плюнул бы на этот сброд,А ныне видишь тут родной свой угол.Кто поиски возлюбленной ведет,Тот радуется виду встречных пугал.

Вы, с женщинами сходные на глаз,Не видел ли Елены кто из вас?

Наш род до дней Елены не восходит.Убил последних бабок Геркулес.Спроси Хирона.[161] Он в округе бродит,Ступай к нему скорей наперерез.

Можем быть и мы полезны.К нам заехав на привал,Некогда Улисс любезныйМного нам порассказал.Из услышанных историйМы б не скрыли ничего,Если бы ты для тогоПеребрался к нам на взморье.

Гость, не поддавайся лжиИ обманщицам отпетым!Как Улисс, себя свяжи,Но не пенью, а советом;Отыщи Хирона. ОнВ эти тайны посвящен.

Фауст удаляется.