Человек с мешком - Александр Романов

Как я слишком поздно понял, кофе в здешних краях было совершенно незнакомо. До самого обеда народ видом напоминал пьяных. Только к концу дня все малость поулеглось.

Заночевали на этот раз в прибрежной деревне, и никаких осложнений не происходило. Сама деревня, правда, выглядела так, словно на осадном положении находилась. И даже имела у себя беженцев с лесных наделов.

Вокруг же поселения обнесен был высокий тын из заостренных бревен – совсем свежий. В тыне имелись тщательно запирающиеся ворота. А по ночам у ворот дежурили сторожа.

Как нам объяснили, в окрестностях стали появляться оборотни. И жители, уже наслушавшиеся страшных рассказов от потерпевших, решили принять свои меры. Выглядели эти люди очень суровыми. Чувствовалось, что серьезно готовы защищать свой удел. Вот только у меня их фортификационные ухищрения не вызвали большого восторга. А особенно караульно-постовая служба.

Пока сторожа у ворот тревогу подымут, с другой стороны через забор хоть целые дома выноси. Но мужики, видимо, об этом покуда не задумывались. Вот беженцы – те другое дело.

У них и вид был не такой бравый. И оружие какое-никакое под рукой. Чаще всего обыкновенный осиновый кол. Иногда с наконечником. Эти себя самоуверенно не чувствовали. Но куда деваться?

Положение их действительно было не из лучших. Зимой река встанет – и нынешняя естественная преграда исчезнет. А главное, исчезнет и безопасный способ бегства – вплавь, на лодках.

Что они тогда будут делать, я, честно говоря, не представлял. Но зато вполне понимал, отчего никто не спешит отправляться в Терет, под надежную защиту крепостных стен.

Здесь худо-бедно имелась своя земля и хозяйство. А в городе? Милостыню просить? Угроза, о которой говорил перед отправлением нас в поход Словинец, представала здесь уже вполне осязаемо. Еще немного – и подымется в полный рост.

Это означало, что мне, пожалуй, следовало поторопиться. В выполнении моего опрометчивого обещания казначейскому секретарю – насчет борьбы с волколаками. Обещание-то я дал. А вот как его теперь выполнять буду?

Где мне этих волколаков искать? Ведь именно с такой целью я и отправился якобы в инспекционную поездку. А ведь найдя, еще как-то разбираться с ними надо будет! Ведь и об этом ты тоже не подумал, геройский освободитель…

Мысли эти занимали меня всю ночь. И весь следующий день с самого утра. Задумался я так крепко, что даже забыл следить за рекой и берегами. Поэтому идущую навстречу из-за поворота лодку первым заметил не я, а Аниз.

– Ого! – раздался его голос вдруг у меня над ухом. – Посыльный огонь!

Только в этот момент я осознал, что смотрю прямо на направляющуюся к нам лодку, обычную долбленку, с сидящими в ней несколькими людьми. Один из них держал в руках за веревочные лямки средних размеров глиняный горшок. Или кувшин, из высокого горлышка которого лениво, но неустанно курился довольно заметный плотный дымок.

– Подойдем к ним! – кивнул нашему кормщику Аниз, указывая на встречных. Меня несколько удивил его решительный тон. Обычно командовал в этой компании Арх. Но тут кое-что прояснилось.

– Аниз! – предостерегающе позвал Арх. – Ты не можешь! Неизвестно, вдруг придется надолго задержаться?

– Я давал клятву, – произнес в ответ Аниз. Причем таким тоном, что даже мне было ясно – пререкаться с ним бесполезно.

Лодки пошли одна к другой. Я спросил у оказавшегося рядом Ангреста:

– Что это?

Молчаливый здоровяк отозвался коротко, в своей обычной манере – помолчав и подумав, он ответил:

– Посыльный огонь. Старый знак. Ищут целителя.

В каком родстве с целительством состоит Аниз, здоровяк не объяснил. Но, видимо, что-то было. Потому что, сблизившись достаточно, чтоб можно было разговаривать, Аниз немедленно перекинулся парой фраз с держателем кувшина.

Из чего выяснилось, что в селении за поворотом реки имеется тяжело пострадавший, почти при смерти. Знахарка, лечившая его, велела послать за владеющим Искусством. Хотя надежда была невелика – знахари соседних деревень ненамного сильней, а проезжего поймать не всякий раз удается.

Ну сегодня им явно повезло. Выслушав едва до половины все сказанное, Аниз распорядился грести в деревню. Мужика с дымом взяли на борт, чтоб служил проводником. Быстроходный челнок рванул вперед весьма неплохо, оставляя деревенскую лодчонку далеко позади.

Все молчали. Мужичок-посыльный, снедаемый любопытством, оглядывал по очереди нас всех, но тоже помалкивал. Арх был угрюм. Ангрест спокоен. Я испытывал легкое любопытство.

Река, плавно изгибаясь, вывела нас к новому населенному месту. Здесь, так же как и в предыдущих, еще издали бросался в глаза свежепоставленный частокол, из неошкуренных даже бревен.

Похоже, эта волчья зараза докатилась здесь практически до всех. Дополнительное напоминание мне, видимо, чтоб поторопился. А в чем? И куда?! Этот свежеизлаженный и абсолютно бесполезный плетень нисколько не добавил мне настроения. Скорее наоборот. Я хмуро следил, как приближаются мостки с лодками у деревенской пристани.

– Вы можете не ходить, – обратился к нам всем Аниз. – Я и сам управлюсь, если быстро. А если нет, тогда уж дам знать.

– Хорошо, – нехотя согласился Арх.

Челн приблизился к мосткам, и Аниз ловко спрыгнул на них, устремившись к стоящим на берегу людям. Для мужика с дымом пришлось причаливать. Пока мы все это делали, Аниз успел переговорить с аборигенами и уже вернулся.

– Что ж ты, братец, не сказал, что до знахаркиного жилья еще в лес надо ехать? – заметил он провожатому. Но сам же отмахнулся: – Впрочем, теперь неважно. Все равно отправляться туда. Вы, друзья, пока становитесь лагерем – на ночь придется здесь оставаться.

– Тогда мы уж лучше с тобой сходим, – сообщил в ответ недовольный Арх. Ангрест, похоже, был с ним солидарен.

Мне оставалось только не отставать.

Мужик, между тем сообразив, что никто от своего обещания не отказывается, на радостях словоохотливо пояснил, что до жилища знахарки совсем недалеко, всего ничего. И даже есть дорога. Коней заседланных, понятно, во всей деревне ни одного, но можно всегда заложить телегу. Тем более бабка Лахудка очень просила… Так что благородные, милостивые господа могут не сомневаться.

Я, слушая все это, только тут сообразил, что вышло бы, окажись в деревне верховые лошади, – при моем-то опыте верховой езды! «Конь-то смирный?» – «Как корова!» – «Во, нам и надобно такого!»

Одним словом, где-то через час по уходящей прямо в лес колее от окраины деревни выехало четырехколесное транспортное средство мощностью в одну лошадиную силу. Зато вооруженное. Почти что тачанка. Поскольку мою «аксушку» можно было считать за пулемет. В жесткий деревянный короб, подпрыгивающий на всех неровностях, навалили вдоволь сена.