Призвание Рюрика. Посадник Вадим против Князя-Сокола - Василий Седугин

Трижды нападали новгородцы и трижды были отбиты. Настроение у них было подавленное, они не знали, что делать. Вадим некоторое время смотрел на глухое построение противника, потом крикнул:

– Храбрые свеи! Если сдадитесь, обещаю жизнь и возвращение домой!

В ответ – молчание.

Он повторил призыв еще раз, но столь же безрезультатно. Подумав, сказал дружинникам:

– Важно пробить строй в одном месте и расширить прорыв. После этого черепаха сама рассыплется. Поддержите меня!

Взяв в руки длинный, тяжелый меч, Вадим направился к строю врагов. Шагая, он чувствовал на себе десятки внимательных, злых глаз, настороженно следивших за каждым его движением. Подойдя на десяток шагов от замеревших в ожидании врагов, он стремительно кинулся вперед и стал наносить страшные удары; видел, как разлетались в разные стороны деревянные щепки от щитов, раскалывались шлемы, сминались латы, а он все бил и бил без разбора и порядка; перешагивая через поверженные тела, медленно продвигался все глубже и глубже в плотное построение противника…

Он остановился, когда на него насели его дружинники, выкрикивая:

– Довольно, довольно, Вадим! Они уже сдались!

Он остановился, с трудом приходя в себя от охватившего его остервенения. Отошел в сторонку, присел на какое-то бревно. Его всего трясло, мысли путались, случившееся казалось страшным, кошмарным сном, от которого трудно было освободиться…

С этого момента Вадима будто перевернуло. Он стал задумчив, рассеян, в свободные промежутки времени стал о чем-то сосредоточенно думать. Как-то ни с того ни с сего сказал рядом сидевшему на привале дружиннику, с которым ранее никогда откровенно не разговаривал:

– Почему мы убиваем? Почему люди друг друга убивают? Вот мы, сытые, одетые и обутые, живем в теплых жилищах, вдруг бросаем все и идем убивать себе подобных. Ведь так не поступает никто из животных. Даже волки не нападают на волков. Они делают это только тогда, когда совершенно нечего есть, когда умирают от голода. Тогда они выбирают жертву среди своих и поедают ее… Так выходит, мы хуже самых кровожадных волков?

Дружинник удивленно посмотрел на него и ничего не ответил.

Между тем дружина, пополнившись вооруженными отрядами из племени эстов, продолжала быстрое движение в глубь страны. Вадим не тратил время на вербовку новых воинов и другие приготовления; он довольствовался тем, что у него есть под рукой; ему важно было не дать опомниться врагу. Он быстро прошел страну чуди и вторгся в пределы Курляндии. И там население с восторгом встречало его войско, все новые и новые добровольцы шли к нему, вооруженные и с обозами запасов продовольствия.

И вдруг все изменилось. То ли разведка плохо сработала, то ли шведы сумели устроить хитрую ловушку, но передовые части попали под удар с двух сторон, были разбиты и в панике бежали с поля боя. Вадим тотчас приказал начать отступление. Скоро его войско собралось вокруг крепости и города Курземе. Это было обширное поселение среди лесов, с ремесленным и торговым населением, окруженное деревянными стенами и башнями, сложенными из сосновых и дубовых бревен. Вадим расположил отряды по участкам обороны, в запасе оставил две сотни из своей дружины.

И тут выяснилось, что значительная часть войска чуди оказалась отрезанной от основных сил и была отогнана от города; связь с войском была потеряна, скорее всего, они ушли в родные края. Это в значительной степени усложняло положение новгородцев, Вадим возлагал на помощь соседнего племени самую главную надежду. А далее лазутчики из числа куров принесли еще более горькую весть: их князь Лешкас был свергнут своим двоюродным братом Пескасом, который заключил союз со шведами и вместе с ними осадил Курземе.

Выслушав сообщение, Вадим понял, что попал в отчаянное положение. Противник превосходил его в несколько раз, он полностью закрыл все дороги и тропы, надежды на помощь извне не было никакой, а продовольствия в городе оставалось немного. Прорваться не стоило даже пытаться, в бескрайних лесах можно было уничтожить огромное войско, а не то что небольшую дружину.

Между тем Эрик с Пескасом стали готовиться к приступу. На глазах защитников они вязали штурмовые лестницы, сооружали тараны, на кострах кипятили смолу, окунали в нее стрелы и дротики с навязанной на них паклей.

Вадим в это время принимал у себя руководителя города Лускаса, мужчину средних лет, бородатого, с живыми, хитроватыми глазками. Он сидел напротив Вадима и говорил спокойно и убедительно:

– Жители города будут сражаться на твоей стороне. Мы считаем Пескаса самозванцем, который не имеет никакого права на престол. И народ куров не примет его никогда.

– Но с ним большое войско, – возразил Вадим…

– Не такое уж большое. Я присмотрелся, воинство больше из его родственников состоит, да еще некоторые примкнули к ним в надежде поживиться. Надо держаться, князь, изо всех сил держаться. Обстановка может измениться самым неожиданным образом, поверь мне.

Они стали обходить укрепления. На стенах стояли новгородцы, вперемежку с ними располагалась бойцы из племени куров. На многочисленных кострах жители кипятили воду и смолу, подтаскивали бревна, хворост, тут же кузнецы ковали оружие – наконечники для стрел и пик, мастерили щиты, Вадим не понимал местного языка, но по лицам людей легко определял, что настроены они весьма решительно и без боя врагу не сдадутся, и это вселяло в него уверенность.

На третий день начался приступ. Сначала воины Эрика и Пескаса подошли на близкое расстояние к крепости и начали пускать огненные стрелы, стремясь зажечь деревянные стены. Неожиданно для защитников из леса вывезли три орудия, которые стали метать жерди с зажженной паклей, в городе то в одном, то в другом месте вспыхнули пожары. Лускас организовал летучий отряд пожарных, который не давал распространиться огню на другие здания. К удивлению Вадима, большую помощь им оказали мальчишки и девчонки, которые храбро бросались к падавшим с неба огненным жердям и затаптывали факелы ногами. Пока поджечь город противнику не удавалось. Не сумел воспламенить он и крепостные стены.

В полдень начался приступ. Вражеские воины подбежали к неглубокому рву, где-то забросали его хворостом, обрубками деревьев и другим подручным материалом, где-то перекинули сколоченные настилы и по ним перебрались к крепостной стене. Здесь часть из них приставила лестницы и полезла наверх, остальные стали стрелять по обороняющимся, стремясь как можно больше воинов вывести из строя. Защитники, в свою очередь, посылали в нападавших сотни стрел и дротиков, лили кипяток и смолу, сбрасывали бревна и камни, крюками отталкивали лестницы…