Прогулка по висячему мостику - Екатерина Трубицина

И как она, Наташа, могла такое проглядеть! Нет, ну обидно ведь! Кто она такая, эта Палладина?! Недоучка! Выскочка, умеющая только мозги людям парить! А внешне?! Ни одеться, ни накраситься – и что только мужики в ней находят! А этот! «Ирусик еще спит…». Несправедлива жизнь!

В дверь позвонили.

- Открыто! – прокричала Наташа и на кухне появилась Люся.

- Привет, Наташ! Что-то ты какая-то не такая последнее время.

- А какая я должна быть? Вон, лето не успело начаться, а уже пашем в авральном режиме. Контингентик-то у нас ведь в курсе какой! То, то им не так, то это… Устаю, Люсь. И Вадька опять уехал.

- Да-а… А Дашка твоя где? Что-то тихо больно.

- Свекровь на дачу с собой забрала.

- Слушай, а ты завтра работаешь?

- Слава богу, нет.

- Пойдем на Кинотавр! Кинушку какую-нибудь посмотрим, а? Расслабимся…

- Люсь, хорошая идея! Я последний раз на Кинотавр года три назад ходила.

- Иришку с собой возьмем, а то она опять что-то засмурела.

- Иришку?

- Ты что, против?

- Да нет… Давай возьмем…

Люся стала набирать Иришкин номер, а Наташа задумалась: сказал ли Ирке Женечка про ее тот утренний визит? Она понятия не имела, как смотреть соседке в глаза.

- Ириш, ты сильно занята?

- Да нет, уже.

- Забегай в соседнюю квартиру – у нас здесь военный совет по поводу Кинотавра.

- Здорово вы придумали! Минуты через три буду.

Ира усмехнулась, глядя на мобильник. Для себя она решила, что раз спала, то ничего не слышала, а Женечка ничего не сказал ей о том, что Наташка ломилась. Забыл. Она еще раз просмотрела эскизы, распечатала, выключила компьютер и спокойно отправилась к Натали.

- Привет, девчонки!

- Привет.

Наташка заметно нервничала и заметно это скрывала. Она пристально вглядывалась в Иру и, стоило последней посмотреть на нее, тут же отводила взгляд.

- Наташа!

- Что, Ир?

- Ты чего это мне – глазки, что ли, строишь?

Иркина улыбка выглядела спокойной, чистой, светлой и искренней, и Наташа сделала вывод, что об утреннем ее визите та ни сном, ни духом. Это успокоило, и Наташа стала гораздо меньше нервничать и совсем забыла скрывать.

- Наташ, да что с тобой сегодня? Ты вся дерганная какая-то! – Люся ничего понять не могла.

- Да, Наташ, что-то ты действительно, как не в себе. Ты, случайно, не беременна?

- Нет…

- А ты уверена?

- Конечно, уверена! У меня только вчера месячные закончились.

- А! Ну, все понятно. У меня, когда месячные, я тоже всех порвать готова, – заключила Люся, и к этой теме больше не возвращались.

- - -

Игорь Александрович, не демонстрируя заинтересованность, внимательно выслушал отчет Мариночки по поводу Иркиных вопросов о Радном. Ее озабоченность Стасом, положа руку на сердце, не выходила из ряда вон – Ира всегда предпочитала знать максимум о клиенте, тем более, берясь за интерьер. И, тем не менее, Николаев испытал невиданный доселе приступ ревности. Судя по исчерпывающему докладу секретарши и наводящим дополнительным вопросам, о нем Ира даже не заикнулась. Когда-то, совсем недавно, его бы это вовсе не тронуло, да и сам доклад он бы слушал лишь в пол уха и забыл бы через пару минут… Когда-то…

Он и тогда любил только ее, но не мог осознать этого. Все время после «каникул» у Поликарпыча и до сего дня он провел в глубоком раздумье, пытаясь разобраться в себе. Разобрался… Почему он не сделал этого раньше?! Ира обижала его? А он сам? Ведь не просто так она легла в его постель?! А он? А он напропалую рассказывал ей о своих ангелочках. Что должна чувствовать любящая женщина, слыша все это?! Да, но ведь она тоже посвящала его в свои любовные похождения?! А как еще она должна реагировать?! Вполне может быть, что всех этих приключений и не было вовсе! Она просто защищалась от его хамского отношения к ней. Какой он дурак!!! Она боялась ему сама звонить, если это не касалось работы! Неслась к нему по первому его зову! (Далеко не всегда, но об этом И.А. забыл.) А он просто элементарный козел и баран в одном лице!

Отпущенная домой Мариночка давно ушла, а он все сидел и успешно осваивал технику самобичевания. Доведя себя изысканными приемами моральной садомазохистской мастурбации до крайней степени возбуждения, Николаев набрал Иришкин номер. «Телефон абонента выключен или находится вне зоны действия сети», – отрапортовал мобильник дамским голосом. Игорь Александрович тяжело вздохнул, запер офис и отправился бродить – моральных сил, ехать домой, не было.

На трех граций в лице Наташи, Люси и Ирины он наткнулся около Фестивального. В прямом смысле наткнулся, если не сказать врезался. Девчонки дружно хохотали над его рассеянностью, он подхватил их смех и пригласил посидеть где-нибудь.

«Где-нибудем» стала «Эвелина» – кафешка у входа в Ривьеру. Какая-то риэлтерская контора занималась внедрением практики корпоративных вечеринок. Они платили и, соответственно, заказывали музыку в соответствии со своим вкусом. Вкус оставлял желать лучшего, если говорить мягко, а если как есть – гаже некуда. Ира, прикрыв ладонями уши, ностальгически вспоминала запредельные песнопения дома Радного, когда И.А. пригласил ее на танец. «Ах, какая женщина», – взвывал тошнотворный шансон, а И.А. не менее тошнотворно связывал звучащее под подобие музыки подобие поэзии со своими чувствами к Ире.

«Пожалуй, в мире нет ничего более омерзительного, чем влюбленный мужчина. Это ж надо вдруг стать таким идиотом!», – подумала Ира и решила как можно скорее предоставить его заботам сердобольной Наташи.

А сердобольная Наташа тем временем, вследствие ухода Люси в дамскую комнату, осталась наедине с Ириным мобильным. Она, недолго думая, отыскала «Женечка» и с бешено колотящимся сердцем включила дозвон.

- Да, Ира.

- Это не Ира. Ира сейчас очень пикантно виснет на неком Игоре Александровиче, – Наташа отключилась и перевела дух.

А Женечка залился хохотом у себя дома. Мелкие обстоятельства – проказники по своей сути. Они очень любят строить из себя глобальные события в жизни среднестатистического индивида. Только дай им волю, и они, как непослушные дети на попечении неопытного воспитателя, начинают капризничать и баловаться, изводя своими, по сути невинными, выходками. Женечка, отдавая дань своей страсти к приколам, безмерно обожал их. Ему доставляло немыслимое удовольствие играть в затеянные ими игры, но по своим правилам. Он расслаблялся и озорничал вместе с ними, легко переигрывал их наивные мелкие пакости и по-детски наслаждался шалостью.

Ира, стервенея от омерзения, села за стол. Рука легла на мобильник, и он тут же задрожал в ней.