Всматриваясь в пропасть - Евгения Михайлова
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Мы с вами договаривались? Я что-то таких не припоминаю.
– Вообще-то да, – приветливо произнес Сергей. – Но какое-то время назад. Некогда было вырваться. Вот с братом приехал. Меня зовут Сережа. Можно пройти в дом?
– А вот и нет, – после паузы произнесла Мельникова. – У меня правило, я написала об этом на сайте. Только по четкой договоренности. Кто не успел, тот опоздал. Дом фактически продан, просто еще сделка не оформлена.
– Понятно, – сделал шаг вперед Земцов. – Ангелина Мельникова, предъявите, пожалуйста, свой паспорт. Я полковник МВД. Вот удостоверение.
Во двор вошли три оперативника. Мельникова метнулась в направлении стоящей во дворе машины, но Сергей виртуозно подставил ей подножку, а потом подхватил на лету. Каким-то чудесным образом задрался длинный подол с правой стороны, обнажив крепкую ногу умеренной волосатости с большим продолговатым родимым пятном на бедре.
– Да божечка ты мой, – обрадовался Сергей. – Смотри, Слава, все как Стелла и говорила. Господин Феликс без фамилии, он же – Ангелина Мельникова, разрешите дальнейший осмотр не проводить. Мы стесняемся. Для этого существуют эксперты.
– Берите его, – скомандовал оперативникам Земцов. – Клямкин и Петров остаются для досмотра дома. Хорошенько ищите, особенно стены, полы и потолки на предмет тайников. Могут быть большие суммы денег.
– Ха! – произнес Феликс. Он снял платок с бритой головы и сплюнул себе под ноги по-пацански. – А вы попробуйте что-то найти или доказать. Посмотрим, что у вас есть, кроме бреда наркоманки Стеллы.
Сергей сделал шедевральный, по его собственному мнению, снимок: крупный мужик стоит в платье и держит в руке скромный белый платочек. А выражение лица такое, что ему и материться не нужно. Все понятно.
Феликса в отделение привезли в наручниках. В коридоре уже сидела в ожидании очной ставки Стелла. Наконец она могла фоткать своего бывшего возлюбленного сколько влезет. Анфас, профиль, со спины. Пока ей не велели выключить телефон.
Личность задержанного была уже вычислена по отправленным в лабораторию отпечаткам пальцев. Федор Соловьев из Перми. Три судимости за мошенничество, из общего срока в девять лет отсидел три. И в течение следующих двенадцати лет ни разу не попадался.
– Вот что значит настоящий мошенник, – почти с уважением произнес Кольцов.
Дома под Долгопрудным, которые Феликс-Ангелина выставил на продажу, спокойно себе стояли шесть лет, оставаясь законной собственностью человека, уехавшего в Испанию. Фальшивые документы на них, бланки для сделок с печатями реального агентства недвижимости и поддельный паспорт на имя Ангелины Мельниковой стали завершающими штрихами к портрету неуловимого, а по сути банального мошенника.
– Не могу поверить, что мы повелись на истерики этой полоумной Стеллы, – устало сказал Земцов, когда Феликса увели в комнату для очной ставки. – Потратили время людей на этого щипача вместо того, чтобы искать заказчика тяжкого преступления. Не полезет этот врожденный карманник в историю с похищением, покушением на убийство, да еще с подельниками.
– Подождем, – примирительно сказал Сергей. – Послушаем эту очную ставку. По логике, такой запойный мошенник мог купиться на информацию о богатой фирме, в которой работает Ермилов, враг Стеллы. И о квартире, в которой живет мать, похоронившая сына, – ее совладелица и единственная опекунша сироты Вани.
– Так о квартире и ребенке вроде все же речь не шла, как показал Алексей, – возразил Слава. – Только как угроза: привезти ребенка и пытать на глазах Алексея, чтобы перевел деньги.
– Что-то могло пойти не так, – миролюбиво ответил Сергей. – К примеру, помешала тупая алчность исполнителей. Или самого Феликса, который очнулся от алчности и понял, что оставляет массу свидетелей, включая ту же Стеллу… В любом случае досмотрим шоу до конца.
Нежные сердца бывших возлюбленных столкнулись в бешеном экстазе во время этого свидания с наручниками и конвоем. Стелла блистала в своих обвинениях, выстроенных по опыту детективных сериалов. Феликс язвил, откровенно издевался над ней и оскорблял по самым болезненным поводам. Он назвал ее «слабоумной и неуклюжей уродиной», которая ничего в нем не вызывала, кроме отвращения. «Как у любого мужчины», – добавил он.
– Мужчины? – попыталась саркастически расхохотаться Стелла. – Того мужчины, который прячется от правосудия под женской юбкой?! Ты решил похитить и ограбить Ермилова хотя бы по той причине, что позавидовал ему: у него есть честно заработанные немаленькие деньги, хорошая квартира, жена и другая семья с чужим приемным ребенком, которого украли у меня. Как такой мошенник мог пройти мимо подобных возможностей…
– А я скажу как, – спокойно ответил Феликс. – Ситуация на самом деле заманчивая. Но я стараюсь вообще работать один. Иногда доверяю только очень вменяемым и проверенным людям. А с тобой, Стелла, не сядет на одном поле даже тот, кто просит милостыню на паперти.
Очная ставка закончилась бурными рыданиями Стеллы уже в коридоре, куда ее вывел Сергей. Он отправил ее домой на такси и даже заплатил водителю. Сам вернулся в кабинет друга. Земцов сидел за столом и курил. Грустный и злой.
– Да, – ответил на его непроизнесенный вопрос Сергей. – Да. Облом. Совершенно очевидно, что такой прожженный жулик не стал бы осуществлять планы буйной Стеллы. Он убедил меня истиной про поле. Но наш опыт бывает разным, Слава.
– Понятно, – произнес Земцов. – Мне страшно жалко времени. На самом деле у нас есть кое-что реальное: ребята, которые работали с фотороботами исполнителей, позвонили. Они взяли одного. Эксперты работают, совпадения подтверждаются по очень мелким признакам. Остальные, полагаю, подтянутся к нам. А там и заказчик нарисуется. В Мексике счет не блокируют: полиция ждет того, кто им пожелает заняться.
– Отлично, – сказал Сергей. – Вы молодцы. А мне, Слава, не жалко времени. История «Как я брал Феликса» – все же блеск. Твой оперативник поймал телефоном кадр с задранной юбкой и меченым бедром. Скинул мне, я, между нами, обещал ему бутылку. И у меня такое приятное чувство, что история еще не закончилась.
– Не сомневался, что тебя это все порадует. – Земцов даже улыбнулся. – Твое время и наше
