Сила главного калибра - Алекс Орлов

– От вас ничего не скроешь, мисс, – заметил Тони и улыбнулся, как ему казалось, соблазнительной улыбкой.

– А они тут сидели-сидели, а потом как подорвались, побежали смотреть, что Финштейн привез.

– Финштейн? – спросил Джим, вынуждая девицу рассказывать дальше.

– Ах, ну да, вы же новенькие. Финштейн – владелец этого заведения… – Девушка вздохнула. – Угостили бы, что ли?

Она посмотрела на Тони, потом на Джима и снова вернулась к первому, поскольку он назвал ее «мисс».

– Заказывайте, мисс, – произнес Тони и сделал рукой царственный жест, словно даруя девице весь кабак.

Этот жест не укрылся от внимательного бармена – он отлично знал повадки здешних красавиц и, моментально оказавшись рядом, согнулся вопросительным знаком.

– Слушаю вас…

62

Пока Джим и Тони, сидя словно на иголках, заводили приятные знакомства, за стенкой позади барной стойки, в просторном кабинете Розема Финштейна, проходила демонстрация свежедобытого товара. Хозяин заведения покачивал на руках тяжелое оружие и расхваливал его на все лады.

– Такая штука прошибет танк, я вам отвечаю. Даже дом прошибет, от стенки до стенки.

– А может, это дробовик? – криво усмехнулся Куртис, надеясь сбить своей критикой цену. – Что-то у него дуло широкое.

– Ну какой дробовик, Куртис! – возмущался Финштейн. – Смотри, какой патрон…

Он выудил из открытого кофра боеприпас и продемонстрировал всем, что в гильзе сидит пуля.

– Ну, где здесь картечь? Нету картечи, говорю вам, пушка страшной силы. Давай Бени Чалого спросим, он человек знающий. – Все посмотрели на Бени Чалого, в том числе Клинсманн и шестеро стоявших позади него телохранителей.

– Ну, чего я могу сказать… – пожал плечами Чалый.

Минуту назад стоявший позади него телохранитель сообщил, что у ребят Клинсманна с собой стволы. Сейчас Чалый гадал, что бы это значило, последние несколько лет Отто вел себя тихо, но в прежние времена слыл известным беспредельщиком.

– Пушка, конечно, авторитетная… – Чалый снова бросил взгляд на Клинсманна, тот смотрел с каким-то презрительным прищуром, это был нехороший взгляд. – Но без проверки брать такую я бы не стал.

– Так давайте проверим! – громко произнес Клинсманн и поднялся. Его люди разошлись полукругом, чтобы хозяин не закрывал им обзор.

«Стрелять собрались, с-суки», – догадался Чалый. У него был с собой только крохотный пистолетик, он давно ни с кем не воевал и не носил серьезного оружия, а тут – такое. Судя по глазам Клинсманна, тот уже все решил.

– Давай сюда. – Отто вырвал у озадаченного Финштейна оружие и взвесил на руках. – Тяжелый, сволочь… Сколько ты за него просишь, Роз?

– Вещь эксклюзивная, другой такой не сыщешь. Пятнадцать тысяч – самая подходящая цена.

– Подходящая, – кивнул Куртис, – если ты еще объяснишь, зачем эта вот байда…

С этими словами он выловил из кофра матовый серебристый цилиндр, значительно более легкий, чем огромный патрон с двадцатимиллиметровой пулей.

– Давай патрон, Роз…

– Ты сбрендил, Отто? Куда ты собираешься стрелять? – попытался воспротивиться Финштейн.

– Ты хочешь пятнадцать косых или нет?

– Ну, типа – да.

И кабатчик подал Клинсманну патрон. Тот снял магазин, вставил туда боеприпас и вернул магазин в гнездо, но дальше дело не пошло – традиционный затвор на оружии отсутствовал.

Клинсманн начал нажимать все кнопки подряд, наконец привод мягко клацнул, и патрон был дослан.

– Во – разобрался! – обрадовался Клинсманн, глаза его заблестели. – Ну что, у кого самое крепкое брюхо?

С этими словами он поднял оружие и прицелился в Чалого.

– Дурацкие шутки, Отто, – сказал тот совершенно серьезно. Он немного боялся, но не настолько, чтобы не одернуть этого хулигана.

– Да, Отто, не стоит направлять оружие на своих друзей, – заметил Куртис.

– А вы мне разве друзья?

Клинсманн повернулся к Куртису и навел оружие на него.

– Послушай, Отто, – заговорил Финштейн самым задушевным тоном, понимая, что с Клинсманном что-то не так. – Послушай меня…

– Вчера возле «Хинкали» двое чьих-то шестерок дали мне по голове и забрали все наличные, – страшным голосом произнес Клинсманн, не отводя дула от головы Куртиса.

– Но ведь твой шофер Эверхард… – начал было Финштейн.

– Эверхард не мог пошевелиться – к его голове пушку приставили на пару секунд раньше, чем к моей.

– А чего ты от меня хочешь? – Лицо Куртиса стало наливаться краской, он не переносил, когда ему угрожали.

– Ничего, Тэдди, совсем ничего, просто, уходя с моими деньгами, они передали «привет от Куртиса»…

Клинсманн лгал, надеясь выдавить из Куртиса признание, но тот был крепким орешком.

– Никаких шестерок я к тебе не посылал, Отто, ты знаешь, если я кем-то недоволен – говорю об этом в лицо.

Клинсманн опустил оружие и вздохнул, затем повернулся к Финштейну:

– Давай, ставь для меня мишень, проверим твою пушку в деле.

– Послушай, Отто, давай выйдем в квартал и шарахнем. Кругом развалины, никто и не поинтересуется, что там за стрельба.

– Кстати, никто не говорил, что тебя грабанули, – трепались, что кто-то пытался взять кассу казино, – сказал Чалый.

– Я сказал им, чтобы обо мне молчали… – пояснил Клинсманн уже другим тоном. Это означало, что он немного успокоился. – Итак, Роз, либо ты находишь мишень, либо становись к стене сам.

Люди Клинсманна расступились, освобождая место для Роза. Тот согласно кивнул:

– Ладно, твоя взяла, придурок бешеный. Вот только какую тебе мишень придумать? Комодик слишком хлипкий…

– А ты возьми вот чего, – сказал Куртис и, поднявшись, похлопал по массивному сейфу-монстру, которым Финштейн очень гордился. Этот сейф нельзя было ни взорвать, ни вскрыть горелкой.

– Да ты что! – Кабатчик закрыл собой любимое детище. – На нем одна только полировка на пять тысяч потянет.

– Ладно тебе врать, – усмехнулся Куртис. – Тебе его бродяги красили, я же знаю.

– Но он неподъемный, а стрелять надо в боковую стенку. В дверцу стрелять не дам, вы мне замок попортите.

– А ну, ребята, перетащите его, – скомандовал Клинсманн.

Шестеро его дюжих молодцов навалились, уперлись в сейф, и он начал двигаться, а когда на помощь пришли еще двое, дело пошло быстрее. Вскоре сейф поставили боком у дальней стены.

– Ну, сейчас проверим, – сказал Клинсманн, поднимая массивное оружие. Все заблаговременно встали у него за спиной.

– Роз, а ты не боишься, что он тебе денежки попортит? – спросил Чалый.

– Я деньги в сейфе не храню, в нашем районе это неразумно.

– Ну давай, Отто, чего тянешь? – начал проявлять нетерпение Куртис.

– Нет. – Клинсманн опустил оружие. – У него, наверно, отдача немалая, я для этого худоват. Давай ты, Лейк.

С этими словами Клинсманн передал оружие самому мощному из своих телохранителей.

Тот взял винтовку в руки и улыбнулся. Испытание этой пушки казалось ему неплохим развлечением. Охранник поднял ее, секунду помедлил и дернул спусковой крючок.

63

Флирт с крашеной девицей позволял Тони вести себя свободнее, он болтал с ней, не забывая вставлять «мисс», вертел головой, высматривая, не появятся ли где продавцы украденного оружия. Пока же ничего хорошего не происходило, если не считать нежных поглаживаний разошедшейся девицы, которую, как выяснилось, звали Сюзи.

– А хочешь меня? – с придыханием спросил она.

– Конечно, – ответил Тони, стараясь выглядеть заинтересованно.

– Это можно устроить, птенчик, всего за полцены…

– Ну… – Тони искоса взглянул на появившегося возле служебного входа метрдотеля. Тот лишь выглянул из-за занавесок, рассматривая незнакомцев, и сейчас же спрятался.

Это не укрылось от Джима, он незаметно переложил пистолет в карман куртки.

– Ну, не хочешь за половину, дай хотя бы тридцать монет! Я в тебя влюбилась – честное слово…

Разомлевшая от заказанного на деньги Тони спиртного, девица потянулась через стол, чтобы поцеловать кавалера, и выронила из декольте грудь. Она перевернула два коктейля и подняла такие брызги, что досталось даже Джиму.

– Ой! – Девицу вернула намокшую грудь на место и засмеялась. – Ну, ты же видишь, что я стою хотя бы тридцати монет.

И уже тише, с долей горечи, добавила:

– Меньше нельзя, тридцать я должна отдать заведению…

Из-за стойки на угловой столик с энтузиазмом поглядывал бармен, он уже получил двадцать реалов чаевых и полагал, что это еще не конец.

Неожиданно гипсовая стена позади него взорвалась белой крошкой, взметнулась клубами пыли, ломая стойку и сметая все на своем пути; вместе с дождем спиртного и градом бутылочных осколков на пол рухнули несколько человек.