На вахте и на гауптвахте. Русский матрос от Петра Великого до Николая Второго - Николай Манвелов

Раз в неделю мы должны были нести караульную службу круглые сутки, что не любили ни офицеры, ни матросы. Командир Гвардейского Экипажа, адмирал старой николаевской школы, любил неожиданно проверять нас по ночам, и это заставляло меня ходить по четыре часа подряд по глубокому снегу, обходя часовых и наблюдая, чтобы эти рослые молодые парни, страдавшие от холода, не задремали на часах».

30 матросов Гвардейского экипажа были единственными военнослужащими императорской гвардии, погибшими в ходе пожара Зимнего дворца 17 декабря 1837 года. На них обвалился потолок.

На начало 1904 года в его составе был новейший эскадренный броненосец «Император Александр Третий», крейсер второго ранга «Рында», императорские яхты «Полярная Звезда», «Александрия» и «Марево», яхта Генерал-адмирала «Стрела» и пароход «Онега». Эскадренный броненосец «Император Александр Третий», укомплектованный моряками Гвардейского флотского экипажа, погиб в Цусимском сражении. Его командиром был Николай Бухвостов (1857–1905) — потомок первого солдата «потешных» полков Петра Великого[225].

К началу Первой мировой войны к экипажу, помимо императорских яхт, были приписаны лишь три боевых корабля — бронепалубный крейсер первого ранга «Олег», а также эскадренные миноносцы (бывшие минные крейсера) «Войсковой» и «Украина».

Стоит добавить, что в ходе февральских волнений 1917 года в Петрограде, которые в итоге привели к Февральской революции в России, Гвардейский экипаж оставался, пожалуй, единственной боеспособной воинской частью, решительные действия которой, как полагают, могли коренным образом изменить соотношение сил и сохранить трон за императором Николаем Вторым. Но экипажу суждена была другая история.

Первого марта 1917 года Гвардейский флотский экипаж под развернутыми знаменами пришел к зданию Государственной думы и объявил о переходе на сторону народа. Во главе черного фронта моряков был командир Гвардейского флотского экипажа, начальник Морских батальонов и речных флотилий в Действующей армии контр-адмирал свиты императора великий князь Кирилл Владимирович (1876–1938). Императору Николаю Второму он приходился двоюродным братом.

Как рассказывал позже последний царский комендант Зимнего дворца Владимир Воейков, великий князь рассылал в еще колеблющиеся части гарнизона записки следующего содержания:

«Я и вверенный мне Гвардейский экипаж вполне присоединились к новому правительству, уверен, что и вы, и вся вверенная вам часть также присоединитесь к нам. Командир Гвардейского экипажа, Свиты Его Величества контр-адмирал Кирилл».

В 1918 году экипаж был расформирован, а что же касается самого Кирилла Владимировича, то он в 1917 году вместе с семьей уехал в эмиграцию. В августе 1924 года великий князь объявил себя императором всероссийским Кириллом Первым, однако этот шаг не вызвал единодушного одобрения всех уцелевших Романовых. Возможно, не последнюю роль сыграли действия великого князя в феврале 1917 года.

Но вернемся из гвардии в обычные строевые части Российского Императорского флота

На берегу жизнь матроса проходила в так называемых «экипажах» — береговых учреждениях, формировавших команды нескольких кораблей. Впервые экипажи появились в том же 1810 году, заменив понятие «береговая команда». Впрочем, береговые части флота продолжали в официальных и неофициальных документах именовать «береговыми командами» вплоть до 1917 года

Итак, в составе Балтийского флота было образовано 52 корабельных и восемь гребных экипажей[226], Черноморского флота — 31 корабельный и четыре гребных экипажа Каспийская флотилия состояла из трех флотских экипажей. В 1816 году экипажи были реформированы путем объединения с гребными экипажами и укрупнением. На Балтике появились флотские экипажи с первого по 27-й, на Черном море — с 28-го по 44-й. На Каспии базировался 35-й флотский экипаж. Позже были образованы Архангелогородский (Беломорский) и Охотский флотские экипажи. Отметим, что нумерация экипажа относительно того или иного морского театра могла меняться.

В каждом экипаже обычно состояло около тысячи человек, разделенных в 1844 году на четыре роты. По штатам 1837 года в каждом экипаже полагалось иметь следующее количество строевых офицеров: один капитан первого ранга (командир экипажа), один капитан второго ранга, четыре капитан-лейтенанта, а также по 12 лейтенантов и мичманов.

Условия службы матросов во времена императора Николая I были крайне тяжелыми. Так, в 1853 году на каждую тысячу матросов Черноморского флота приходилось по 21,5 покойника (736 человек в целом), из них 11 человек покончило собой. В предыдущем, 1852 году, ушло из жизни по своей воле 36 человек, а 420 человек — ударилось в бега.

Согласно приказу по Морскому ведомству за № 45 от 29 марта 1863 года, нижних чинов экипажей «для единообразия в военном обучении» необходимо было занимать строго определенными занятиями.

На первом месте стояла «рекрутская школа», то есть «одиночное и шереножное учение и ружейные приемы». Затем следовали десантные учения в составе роты, артиллерийские учения, гимнастическое учение и фехтование, пальба в цель из орудий и ружей. Кстати, отдельным пунктом были обозначены «вольные гимнастические движения в казармах по утрам».

Обучение грамоте предполагалось производить при матросских библиотеках и при экипажах. В роли учителей должны были выступать грамотные нижние чины, прошедшие через учебные команды, под наблюдением офицеров.

Матросской библиотеке для морских команд в Санкт-Петербурге был посвящен отдельный циркуляр Инспекторского департамента Морского ведомства от 12 ноября 1863 года.

Библиотекой могли пользоваться не только нижние чины, но также их дети и ученики адмиралтейских мастерских. Последние две категории допускались для занятий грамоте, причем дети, само собой, с разрешения родителей. Матросы могли посещать библиотеку «только в свободное от занятий по боевому образованию нижних чинов время».

Отдельным пунктом стояло «обучение грамоте, такелажному мастерству и обхождению с оружием».

Не были забыты также портовые работы, для которых требовались «специальные познания». К ним относились такелажные работы, погрузка и разгрузка судов и так далее.

До 1860-х годов существовали также рабочие и ластовые экипажи.

Рабочие экипажи объединяли нестроевых матросов (включая различных мастеровых). Они использовались для кораблестроительных, ремонтных и адмиралтейских работ в портах. В одном только Кронштадте в различные годы насчитывалось до 11 рабочих экипажей общей численностью до десяти тысяч человек. Комплектовались рабочие экипажи как из рекрутов флота, так и из крестьян, занимавшихся ремеслами.

После Крымской войны 1853–1856 годов руководство Морского ведомства наконец всерьез озаботилось условиями жизни и работы матросов и унтер-офицеров рабочих экипажей.

В мае 1860 года Кораблестроительный департамент, по инициативе считавшегося либералом Генерал-адмирала великого князя Константина Николаевича, издал циркуляр, по которому в портах создавались специальные фонды «для поощрения казенных мастеровых». Деньги передавались в «безотчетное распоряжение» капитанов над портами, исходя из численности рабочей силы, имевшейся в них. Ежегодно на эти цели должно было выделяться две тысячи рублей для Кронштадтского и Санкт-Петербургского портов, одна тысяча рублей — для Архангельского порта, 600 рублей — для Астраханского порта/ Еще 600 рублей причиталось всем портам Черного моря, где после Крымской войны объемы строительства новых кораблей и судоремонта резко сократились по сравнению с началом 1850-х годов.

Четвертого января 1861 года приказом Генерал-адмирала (по Высочайшему повелению) были внесены изменения «в число рабочих часов», утвержденных еще пятого декабря 1806 года для Адмиралтейских Ижорских заводов и действующих для всех военных портов империи.

Документ отграничивал рабочий день в адмиралтействах и на заводах Морского ведомства «в освещаемых по вечерам мастерских, а также в освещаемых и на открытом воздухе в то время года, когда дневной свет позволяет работать одиннадцать часов в сутки и более» десятью часами.

«… Когда в неосвещаемых мастерских и на открытом воздухе работы будут производиться менее десяти, но более шести часов, давать мастеровым час времени на обед; а если шесть часов и менее, то работы производить на один шабаш[227]. В том и другом случае мастеровые завтракают до прихода в адмиралтейства и на заводы.

За исключением этих двух случаев, время, необходимое для мастеровых на завтрак, обед, послеобеденный отдых и ужин, и вообще на приход на работы и уход с оных, не вводить в число обязательных рабочих часов.