Внучка Черной ведьмы (СИ) - Андер Вирт

Внезапно засветившийся артефакт связи, сообщивший о странной смерти старшего рыцаря, управляющего отделением Ордена в другом городе и отданное, а главное, принятое к исполнению распоряжение. Еще несколько человек найденных мертвыми и неожиданная невозможность найти в резиденции хоть кого-то, способного взять на себя временное руководство. Растерянное изучение документов в кабинете и обнаруженное письмо из императорской канцелярии. Понимание необходимости написать ответ и скрепление его собственной печаткой.

События росли как снежный ком. И уже спустя всего неделю Родерик Д’Алион непонятным образом оказался исполняющим обязанности Верховного магистра при неожиданно единодушной поддержке других рыцарей Ордена, не желающих копаться в выплеснувшейся на всех «грязи». Окончательным приговором послужил ответ, почему-то отправленный самим императором и адресованный лично ему. А потом найденное и подписанное назначение заместителем Дэниса фон Кравера, который, в свою очередь, был вторым в Ордене после Ричарда де Кондье.

Впрочем, под всю эту шумиху Родерик смог переговорить с Кози де Жераком из Зеленого Трилистника и откровенно купил его молчание, а также тихую отправку Эмиля в небольшую лечебницу в самой дальней северо-западной провинции империи. Провел по документам, естественно, как исполнение всех просьб о благотворительности, найденных виде многочисленной пачки писем. Размер суммы и прямой намек вылечить Эмиля «правильными» воспоминаниями, гарантировали окончательное решение этой проблемы. Увы, а Д’Алиону предстояло разгребать новые, поскольку ожидался приезд дознавателей с разрешением от Совета Орденов. Он потом долго вспоминал ночь, заполненную запахом пепла от сжигаемых бумаг. Дальше было только хуже…

…

— Господин рыцарь! Вот ключ от вашего номера! Господин рыцарь!

Слегка дрожащий голос, наконец, вывел его из нахлынувших не самых приятных воспоминаний. «Надо же, — подумал Родерик, — не заметил, как добрался до гостиницы и подошел к стойке обслуживания». Испуганное лицо девушки, держащей в вытянутой руке озвученный кусочек металла, вызвало небольшое чувство вины. Похоже, он даже некоторое время стоял неподвижно, смотря на нее в упор и не обращая на окружающее никакого внимания.

— Прости, красавица, я немного задумался. Благодарю.

Поднимаясь в номер, Д’Алион неожиданно поймал себя на том, что поверх ранее постоянно мучивших мыслей в памяти застряла пунцовая мордашка и торопливые извинения, что «она не хотела отвлечь господина рыцаря от благородных раздумий». «Похоже, я все-таки начал приходить в себя, раз стал обращать внимание на женщин», — скользнуло в сознании нечто удовлетворенное, начиная растворять скопившееся внутри напряжение.

А спустившись вечером в общий зал, чтобы немного перекусить перед сном, Родерик неожиданно заметил эту девушку, сидящую в самом углу. Весьма скромный ужин, простенькое повседневное платье и четко читаемая усталость в глазах. Подумав, Д’Алион подошел к столу и, стараясь говорить мягко, спросил:

— Красавица, не возражаешь, если я присяду рядом.

Собственно, не ожидая ответа, так и сделав.

— Н-не-ет.

М-да. Серая испуганная мышка. Вернее, уже красная. И очень испуганная. Интересно, а он тогда кто? Злобный хищник? Обидно. Стоит ли продолжать? Хотя…

— Не надо так бояться. Я не кусаюсь. И клянусь честью рыцаря, не буду ни к чему принуждать! Просто захотелось поговорить.

— Я-я-я… не боюсь, вот!

— Ну и отлично. Тогда не откажешься разделить со мной ужин? И я слышал, здесь готовят замечательный десерт. Эй, официант…

…

Уже глубокой ночью, ощущая приятное тепло, идущее от сопящей на плече кудрявой головки и доверчиво прижавшегося тела, потихоньку погружаясь в сон, Родерик Д’Алион почувствовал, что его окончательно отпустило. Пусть впереди была полная неизвестность с вероятностью умереть каждый день, зато и тяжелый груз чужих проблем и неправильных поступков отсутствовал.

Завтра утром он уйдет, оставив прошлое окончательно, вместе с последним мешочком монет, взятым из казны больше несуществующего Ордена. И это не плата за сегодняшнюю ночь, а надежда, что хоть кому-то деньги принесут счастье. Больная мать и трехгодовалый сын без мужа. Работа с утра до вечера, возвращение домой не каждый день. Многим в существующем мире требуется приложить серьезные усилия для выживания. И иногда не меньше, чем в смертельном бою с разного рода тварями. Главное, никогда не забывать, что ты в первую очередь человек…

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

Дворец. Императорские покои

Большая кровать под роскошным балдахином. Сидящая на ней и погруженная в свои мысли женщина. Едва слышный скрип открывшейся двери. Слегка удивленный голос:

— Ранесса? Еще не спишь?

— А ты, Карл, как всегда работаешь допоздна.

— Хорошо, постараюсь завтра прийти пораньше…

— Не надо. Не обращай внимания на мои слова. На первом месте для тебя всегда была и будет империя. Мне достаточно той маленькой частички счастья, которая все же спустя столько лет появилась в жизни.

Несколько шагов до кровати. Нежные объятия. Лицо, зарывшееся в длинные волосы.

— Прости, любимая, потерпи еще немного. Я уже начал вводить Колина в государственные дела. Сегодня он первый раз провел важное совещание, самостоятельно принимая решения. Немного ошибся, правда, в одном моменте, но поправлять не стану.

— Я понимаю и жду. Лучше скажи, есть сведения об Алексе?

— Увы. Но ты не переживай. Земли империи почти все проверены вдоль и поперек. Срединное королевство тоже. Служба Дознания уже работает на востоке. Мы обязательно его разыщем! А потом… я приму любое твое решение.

— Глупенький. Может, и было бы все по-другому. До появления кое-кого в карете. Да, я невероятно счастлива, узнав, что он жив. И сейчас действительно страдаю от того, что не могу увидеть и обнять. Только вот… на самом деле я всегда любила Д’Анте как сына. Однако была готова закрыть на это глаза. Надеюсь, что Алекс сможет простить мой выбор. Главное, чтобы его нашли!

— Обязательно найдем! Слово императора! Ты мне веришь?

— Да, любимый (чмок).

— Хм, а можешь еще раз сказать?

— Про Алекса?

— Нет, последнее слово.

— А это надо заслужить! Только боюсь у кое-кого сил не осталось…

— Ты так уверена?

Кровать приняла на себя привычную тяжесть, а опущенный балдахин скрыл происходившее на ней от остального мира. Впрочем, ничего необычного там не было. Слуга ты или император. Действия те же. Особенным их делает только одно: любишь или нет.

Дворец. Покои принцессы Даши

Глубокая ночь. Детям давно пора спать и принцессы исключением не являются. Мягкая кровать. Теплое одеяло. Большая игрушка, зажатая в объятиях. Тонкие нити сновидений скользят, причудливо переплетая прошлое с настоящим. В прошедшем дне остались мучительные занятия с учителями, попытки понять что-то самой, потерянные в рассыпанных на прикроватном столике книгах. И… бесконечные шепотки за спиной, а также навязчивое желание окружающих доказать, что она без их умных советов и наставлений ничего не представляет. Да, сложно терпеть, наверстывать упущенное и даже, наоборот, стать кем-то большим, чем просто дочерью императора. Но принцесса старается.

Причем ведь совсем недавно Даши искренне считала, что кроме кое-как выученного этикета и нескольких умных фраз ей ничего не нужно. Все остальное можно легко получить, достаточно поскандалить и покричать. А потом был тот нелепый побег, от которого до сих пор стыдно и… спасший ее мальчик. Да, назад те мгновения не вернуть, как не хотелось, и прикоснуться, даже просто увидеть, невозможно. Перешагнувшие Грань обратно не возвращаются. Но это не значит, что данные обещания не надо держать, даже если он не может выполнить свое. Жизнь принцессе спасли не для того, чтобы продолжать ее бессмысленно жечь на огне своих мелочных желаний. И Силу дали для другого.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})