Анагел мой. Колесница Богов - Роман Дингер
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Тихо пискнуло в операционной. Кримм кинул ещё один взгляд в каюту, и вернулся назад, прихватив из пищевого блока пару пакетов и кружку с разбавленными алкалоидами. Проверил показания, кивнул удовлетворённо головой. И вдруг подумал, что не будет ждать пробуждения Риура.
И полез в лабораторию за лингватором, который не убрал ещё с прошлого раза, когда Старший обогащал свой словарный запас. Довольно усмехнулся, увидев, сколько пришлось потрудиться Риуру, отбирая смысловые связки слов и предложений, и покачал головой. Ему бы столько трудоспособности…
Кримм открыл пакет с концентратом, откусил кусок, и стал загружать программу в лингватор. Перебрал всё, что пришло в голову: медицину, химию, физику, добавил математику, зачем-то геологию, закончил астрономией и ядерной физикой. Хотя смутно представлял, зачем Субстантам такие вещи. Но откуда-то вдруг начал нарастать азарт: а вдруг?! А вдруг прав Риур? А вдруг пригодится и из этого эксперимента и вправду что-то получится? Представился Субстант, который стоит перед Советом и отвечает на вопросы по биомеханике. Кримм улыбнулся. Нет, вряд ли. Максимум процентов пятнадцать, ну двадцать — это всё, что способен запомнить малоразвитый мозг Субстантов. Достаточно было понаблюдать за их развитием, отчёты полистать… Ну, право слово, разве запомнит Субстант, что такое биполярность? Сколько сезонов, лет, дней понадобится, чтобы они дошли до уровня хотя бы Малого Родового Дома? Сто, пять тысяч, сто тысяч? Да, мало мы знаем об их мозге. А разве не даёт судьба проверить сейчас такую возможность? Вот загрузим и посмотрим. Посмотрим, как работает мозг, как проверяет информацию, переваривает, анализирует, как поддаётся гипнокодированию… Прав Риур: не сделаешь — не узнаешь. Хоть и жаль, что потом Субстантов придётся уничтожить, если не приживутся. Даже если приживутся — тоже. А то эволюция будет неправильной… А какая правильная? — вздохнул про себя Кримм. Когда-то, давно, были целые программы, помогавшие зарождению жизни на малоисследованных планетах. А сейчас мы лишь наблюдаем за плодами своих и не своих трудов…
*******
Тихо завыл предупредительный сигнал. Кримм обернулся и встал. Ва медленно поднимала руку, глядя на ладонь мутными глазами, уронила бессильно. Опять попыталась, но не вышло. Она повернула голову в сторону Хэ и улыбнулась. Улыбку Кримм лишь угадал по складкам вокруг глаз, потому что рот от подбородка до носа был залит матовой биомаской, закрывшей повреждённое место.
— Тихо, тихо… — подошёл Кримм к кушетке. — Не торопись, Ва.
Он быстро набрал коды на мониторе, добавляя снотворного, и девушка, полежав немного с открытыми глазами, опять отрубилась. Кримм склонился над ней. Идеальное тело для условий этой планеты. Облик немного изменился, Кримм ещё помнил первых встреченных Субстантов. Понятие красоты в его мире было совсем другим, но Ва вряд ли можно было бы назвать уродливой. По сравнению с Хэ, заросшего волосами, более коренастого и жилистого, она выглядела лучше. Впрочем, женские особи такими и должны быть. А Айла? А что Айла… Кримм вдруг вспомнил ту ночь, здесь, в его спальной каюте. Тонкие, но сильные пальцы, густые волосы, которые приятно щекотали горячую кожу. Поцелуй ей был неведом, но она жадно училась всему, что он ей показывал. И выпила его без остатка.
Да. Она мне нравится. Даже не знаю как. Женщина? Её трудно сравнить с женщиной Мори. Но в ней было столько детской наивности, честности, что ли, и это всё вкупе с силой охотницы, привыкшей выживать, веселой непосредственностью ребенка, познающего окружающее пространство. Дикая смесь. Но она тем и привлекает. В ней нет утончённой красоты, силы и изящества Мори. Но в ней есть естественная сила. Первобытная, животная и возбуждающая. Кримм сам удивился тогда тому, как он был возбуждён. Дело не в воздержании, оно для него безвредно. Дело… дело в ферромонах, наверное. Что-то подсознательное, забытое и свободное. Как и его предки, миллионы лет назад, дикие, незамутнённые правилами и обществом, занимались размножением рода, в ледяных гротах планеты, он так же отдался весь, без остатка… Тоже мне, грустно усмехнулся он. Но это был не просто секс с Айлой. Это было больше.
И я запутался, сказал сам себе Кримм. Надо всё утрясти в голове, а там само время подскажет, что и как. И… Слушайте! Мысль щёлкнула в голове не хуже электрического разряда. Если уж пошёл на преступление… и Риур, подлец этакий, мысли подкидывает… и Айлу прооперировать? Даже дыхание перехватило от этой мысли. Это уже не преступление. Это нарушение, цена которому — казнь Высшего Совета. Так, стоп. Погодим пока…
Он вернулся к лингватору и задумался. Подсоединил его к медицинскому блоку, скачал биометрические данные обоих Субстантов, нажал отправку данных и тут лингватор выдал:
«Активность мозга недостаточна для получения загруженной программы, объём информации может вызвать нарушения мозговой активности. Согласно пункту 16-788-А44 параграфа 5 «Общего кодекса для Живых существ», такие действия противоправны. Рекомендовано отменить действие».
Вот те раз… Кримм подумал немного и отменил не действие, а рекомендацию. Лингватор же думал долго, предлагая альтернативные варианты обучения, но Младший был непреклонен. Злость откуда-то взялась… На себя, на Риура, за всё происходящее. Убьёт — так убьёт. Он ткнул подтверждение. Лингватор недовольно пискнул, выдал предупреждение о том, что отправляет сообщение Общей Службе порядка, и начал загрузку программы. Да отправляй, развеселился вдруг Кримм. Связи всё равно нет. И кольнула непрошено где-то внутри тоска…
Хэ вздрогнул, когда программа начала загружать информацию, которую лингватор разработал под его мозг, дополняя загрузку электронными импульсами и новой подпиткой мозга стимуляторами. Гипнокодирование — процедура неприятная, Кримм это знал. Потом долго болит голова и горло. А о тошноте и думать не хочется. Если Хэ и Ва выдержат, то это будет, мягко говоря, удивительно. Кримм сел обратно, подпёр щёку рукой, наблюдая за процессом… и неожиданно уснул, не успев закрыть глаза.
…И подскочил, услышав заполошный писк лингватора. Испуганно метнулся к Хэ, который выгнулся дугой на кушетке и треснул ладонью по аварийному блоку. Парня рвало кровью. Посиневшие губы, сжатые побелевшие пальцы. И огромные мутные глаза, в которых билась боль…
— Спокойно, дружище! — сказал Кримм, удерживая бьющееся в судорогах тело. — Сейчас всё будет хорошо…
Медицинский блок
