Государство инков. Слава и смерть сыновей солнца - Милослав Стингл

Учитывая, что благодаря упомянутой системе «социального обеспечения» ни один человек в империи «сыновей Солнца» – ни тот, кто трудился, ни тот, кто уже не мог трудиться, – не голодал, не ходил нагой и босой, что империя помнила о каждом своем гражданине (и каждый соответственно получал все необходимое для жизни), многие исследователи делают ошибочный вывод о социалистическом характере государства и общества «сыновей Солнца».

Так, например, труд одного известного французского экономиста так и называется – «Социалистическое государство инков». На самом же деле это просто полное непонимание отношений, господствовавших в Тауантинсуйу. Известно множество определений социализма, однако ни одно из этих определений не дает нам основания квалифицировать как социалистическое или даже просто как социально справедливое такое общество, в котором существовал привилегированный класс во главе с «сыном Солнца», «Единственным Инкой». Этот класс присваивал себе большую часть продукции, произведенной многомиллионным народом, он являлся единственным творцом и мерилом законности. Ему одному – без каких бы то ни было ограничений – принадлежала монополия на богатства страны, в том числе на золото и коку. Представителям этого класса было даже предоставлено право иметь неограниченное количество наложниц. Простому народу, хатун руна, было позволено только трудиться в поте лица на привилегированные слои и их высочайшего представителя, владыку государства, служить в его войске, рожать детей для этого государства. Они имели лишь право, вернее говоря, обязанность: вести крайне монотонную жизнь, выполнять налоговые обязательства в отношении империи, на основе миты надрываться на золотых и серебряных приисках. За свой труд народ, каждый его представитель, от государства получал одно: уверенность в том, что он не умрет от голода, когда будет уже не в состоянии тянуть эту лямку, когда от изнурительного труда на шахтах он полностью потеряет здоровье или же на поле сражения лишится зрения или конечностей.

Социализм предполагает общественную собственность на средства производства. В Тауантинсуйу средства производства, и прежде всего основное из них – земля, – принадлежали не всем, а лишь одному Инке, который давал землю пурехам как бы в долг, во временное пользование.

Пурех, этот «лично свободный гражданин» государства «сыновей Солнца», в ничтожной мере мог воспользоваться упомянутой свободой. Он был лишен права самому решать свою судьбу. Общинник не выбирал своих представителей, начальство, не выбирал он и Инку. Система власти, разветвленный государственный аппарат, давивший на пуреха огромным весом и высасывавший из него, как некий чудовищный вампир, соки, – все это было навязано ему сверху. По сути дела, даже личные вопросы человека: покинет он или нет свое селение, будет на основе миты надрываться на шахтах или нет, прольет ли он кровь на тропе войны и, наконец, женится он или нет – за него решали, причем со всей полнотой власти, другие. Ему же, почти бесправному колесику безупречно отлаженного «десятичного» государственного механизма, оставалось лишь одно: бесперебойно функционировать. Человек должен был выполнять то, что ему приказывали, и он действительно выполнял все указания безоговорочно.

Впрочем, и в перуанской «империи социального мира» доколумбова периода время от времени происходили социальные выступления. Правда, нам о них очень мало известно. Видимо, инки и не старались сохранять эти события в своей памяти. О восстании, происшедшем в одной из четырех составных частей (Антисуйу) государства инков, рассказывает кечуанская народная драма «Апу-Ольянтай», с которой мы познакомимся поближе. Другое выступление произошло во времена правления Инки Тупака Юпанки в районе того самого города Тумбеса, который вписал свою страницу в историю завоевания Перу европейцами.

От хрониста Гарсиласо де ла Веги, весьма симпатизировавшего своим предкам, представителям правящей династии Тауантинсуйу, мы узнаем, сколь «гуманно» обошелся Инка с людьми, недовольными порядками, которые существовали в империи: «…Одних бросали [в наказание] в море, привязав к ним тяжести, других пронзали копьями… третьих обезглавливали, четвертых четвертовали, пятых убивали их собственным оружием… шестых вешали».

Жители Куско – столицы империи – сохранили воспоминание о большом бунте рабочих – строителей знаменитой крепости Саксауаман. Тогда шесть тысяч человек в упряжке перетаскивали в Куско гигантские каменные блоки из майюнских каменоломен, находившихся на расстоянии нескольких километров от столицы. Неожиданно одна из глыб сорвалась и задавила более 400 рабочих. Возмущенные труженики Куско взбунтовались и перебили надсмотрщиков, тех, кто придумал подобным образом доставлять на стройку тяжести.

Сведения о социальных бунтах доколумбова Перу, дошедшие до нас благодаря местным индейцам, со всей очевидностью свидетельствуют о том, что в «золотой стране» инков, как, впрочем, и в других древнеамериканских государствах, не могло быть и речи о существовании некоего «золотого века». В начале повествования о «сыновьях Солнца» мы сказали, что в империи инков было создано великое множество чудес. Однако империя не сотворила, да и не могла сотворить самое большое чудо, на которое каждый человек имеет неотъемлемое право, – общество социальной справедливости. Вот почему на вопрос, существовал ли в Тауантинсуйу социализм, точнее, особый, инкский, индейский социализм, следует однозначно и категорично ответить: нет, не существовал!

VII. Глас закона

Общественный строй и правопорядок, который Инки, владыки Тауантинсуйу, и правящая элита установили в империи и который они стремились насадить повсюду, во всем известном им мире, должны были подпирать, защищать, укреплять три основных столпа: законы империи, армию империи и идеологию империи, то есть ее солнечную религию.

Вначале скажем несколько слов о первом из этих столпов – о законах и праве в империи инков. Право это было неписаным, то есть, как говорили римляне, lex поп scripta. В составе этого неписаного права, опиравшегося на привычки, традиции, можно выделить два больших раздела: право гражданское и право уголовное. В Тауантинсуйу, где, в общем, не было частной собственности и отсутствовали торговля в исконном смысле этого слова и деньги, а также такие связанные с ними явления, как накопление капитала, кредиты и ростовщичество, несравненно большее значение имело право уголовное и соответственно уделялось особое внимание таким понятиям, как «преступление» и «наказание».

В глазах общества «сыновей Солнца» преступление являлось не только нарушением действовавших законов. Это было нечто большее. Любое преступление рассматривалось как непослушание самому Инке, который считался символом государства, творцом его законов. Таким образом, преступление расценивалось как святотатство, как надругательство над священными устоями общества, покоящимися на солнечной религии инков и освященными ею.

Несмотря на то что законы инков не фиксировались на письме, в – основе юстиции лежали точные и ясные принципы. К их числу можно отнести, например, принцип, согласно которому уголовное преступление, совершенное представителем элиты, квалифицировалось как более серьезный проступок, чем провинность представителя хатун руна, простого народа. Так, к примеру, если один знатный человек соблазнил жену другого знатного человека, то оба – и соблазнитель, и совершившая грехопадение – карались смертной казнью. Если же оба согрешившие были выходцами из народа, то за неверность их только подвергали пыткам.

Существовал и такой принцип: если преступление было совершено не по инициативе правонарушителя, а по наущению другого лица, наказанию подлежал инициатор нарушения закона, а не сам преступник. Судья принимал во внимание, если можно так сказать, «коэффициент интеллигентности» правонарушителя, то есть его способность осознать серьезность содеянного. В качестве соучастника по каждому уголовному делу выступал и «камайок», то есть чиновник, отвечавший за десятичное «подразделение», к которому правонарушитель принадлежал.

Вопрос о виновности или же невиновности и наказании правонарушителей решали судьи. Конечно, у инков не было судов в нашем смысле слова. В том случае, если правонарушения не носили слишком вредного для государства характера, то есть не выходили за рамки того или иного селения, в роли судей выступали камайоки и местные кураки. Более серьезные уголовные преступления находились в ведении «государственных инспекторов», регулярно посещавших все селения государства. Преступления против безопасности государства, и в особенности преступления, совершенные представителями элиты, находились в компетенции самого Инки. Он вершил суд при участии нескольких других членов «уголовного сената». Этот высший суд, разумеется, заседал в столице – Куско.