Третий лишний - Игорь Черемис

химическим запалом — их можно было переделать в обычные, с охотничьими спичками. Конечно, это было весьма трудоемко, но и использовать в существующем виде я их не собирался.

А использовать, похоже, мне их придется.

Глава 16

Тяга к разрушениям

Всё моё естество требовало немедленных действий. Мне хотелось сразу же переделать световухи, зарядить убойный самопал — и нанести визит вежливости сначала одному, а потом и второму уроду из компании Боба. Поговорить с ними по-мужски, чтобы они оказались в такой же палате, в которой лежал Стас — тут я даже был готов на то, что их положат в другие районные больницы. И сделать так, чтобы они ещё долго ссались при одном воспоминании обо мне — мстителе в маске, который появляется неизвестно откуда и уходит неизвестно куда.

С месяц назад я так бы и поступил — например, не стал бы с Лёхой разговоры разговаривать, а сразу же привел в действие привязанную к его ладоням световуху. А потом… потом бы я долго расхлебывал последствиях своих действий, которые очень точно описывались в той самой сто восьмой статье уголовного кодекса, чего я всеми силами пытался избежать в предыдущий раз.

Впрочем, тогда, месяц назад, я что-то подобное и провернул. Импульсивно, бездумно, не дав себе труда представить, к чему приведут мои поступки. Мне дико повезло, что в деле были замешаны интересы всяких советских спецслужб, а сотрудникам этих спецслужб хватило благородства прикрыть от неизбежного уголовного дела одного заблудшего попаданца. Если же я второй раз пойду по этому пути, то, боюсь, никакой Валентин за меня впрягаться не будет — разве что чуточку облегчит режим содержания под стражей на то время, пока я буду ему рассказывать про будущее. Но я уже убедился, что надолго меня не хватит — два-три свидания и всё, возвращайся, Егор, в камеру и веди себя примерно, чтобы заслужить условно-досрочное.

Поэтому я оставил откопанные бомбочки в гараже — прямо в красном мальборовском пакете, помолился, чтобы химия от Стасика не сработала в самый неподходящий момент, и отправился домой, развлекать Аллу. А по дороге сделал крюк до станции метро, в большом универмаге обнаружил небольшой отдел с фотоаппаратами — и купил нам очень дорогой, но стильный «Зенит-TTL». Стоило это чудо советской техники больше двухсот рублей, но я посчитал, что мы от этого не слишком обеднеем. К тому же его очень расхваливала продавщица. Правда, она же сказала, что больше спрашивают другую красногорскую модель, «Зенит-Е», который был чуть ли не вдвое дешевле — видимо, поэтому его в наличии не имелось.

С «Зоркими», кстати, Дима промахнулся — их уже не выпускали.

Потом я позволил Алле вдоволь наиграться с моим приобретением и даже сделать несколько пробных кадров, а потом всё-таки утащил её обратно к метро — в то самое роскошное ателье, где нас с ней сняли в нескольких позах и пообещали напечатать снимки уже к концу недели. Взяли по-божески — всего двадцатку; я ожидал, что будет много дороже, учитывая, сколько на нас убил времени почтенный фотограф с бородой, а также мои запросы — я захотел крупный формат и обязательно в цвете.

И уже поздним вечером, обдумав свой план мести со всех сторон и учтя почти все подводные камни, я вспомнил, что за мной всё ещё «приглядывают» ребята из ведомства Валентина. И понуро отправился искать его номер телефона.

* * *

Мои слова про «нетелефонный разговор» Валентин, кажется, воспринял с изрядным скепсисом, но пообещал, что скоро приедет. Договориться с Аллой оказалось сложнее — она искренне не понимала, почему я обязательно должен общаться с нашим общим знакомым на улице. Пришлось снова влезать в паутину лжи, так как мне очень не нравилась идея, что она будет в курсе опасности, которую представляют друзья её Боба. Я был уверен, что это именно те знания, от которых только печаль; к тому же я был уверен, что Валентин разрулит эту ситуацию так, что про этих друзей мы долго не вспомним.

— Это не моя тайна… — объяснил я. — Один приятель попал в неприятности… как раз связанные с тем ведомством, где служит Валентин… мы там с тобой гостили недавно. Так что я просто попрошу его вернуть мне долг, который у него образовался после нашего заточения за решеткой. Пусть никакого заточения официально не было, но два дня мы взаперти просидели, понятия не имея о своей дальнейшей судьбе. А это дорогого стоит. Твой долг, кстати, никуда не денется, можешь его потом обменять на что-нибудь ценное.

Я улыбнулся, давая понять, что это своего рода игра — кто лучше разведет подполковника гэбэ на услуги. Правда, я не был уверен, что Валентин согласится играть по нашим правилам, но надеялся, что он достаточно деликатен, чтобы подыграть Алле. И ещё я считал, что Алла точно не потребует чего-то запредельного — в некоторых делах она была очень приземленным человеком.

— Хорошо… — с легким сомнением ответила она. — Я поняла… Иди… ты же не надолго?

— Минут пятнадцать, надеюсь.

* * *

— Ты очень вовремя со своим нетелефонным разговором, — проворчал Валентин. — Я уж и не знал, как сбежать от наших генералов, у которых очередная грандиозная идея созрела…

Я ждал его на улице, и когда он подъехал на обычной «двадцать четвертой», забрался на пассажирское сидение.

— Вы им сказали, что едете на встречу с человеком, который знает, что будет в следующие сорок лет?

— Почти, — улыбнулся он. — Просто встреча с агентом, подробности никогда не спрашивают. Не положено. Но потом могут потребовать отчет. Так что случилось? Я из дома сегодня в пять утра убежал и весь день на ногах.

— Могу вас к нам пригласить, у нас жареная картошка и котлеты из кулинарии, но нормальные, — предложил я. — Даже водку найду, у бабушки вроде есть запас, всё равно вас гаишники не тормозят.

Валентин сделал вид, что раздумывает.

— Нет уж, я к стряпне своей супруги привык, меня дома ещё и вчерашний шашлык дожидается. Так что — нет. Говори, что за дело, да я поеду, — сказал он.

Я рассказал. Потом ответил на несколько вопросов. Потом ещё на несколько. Потом высказал пару предположений.

На этот раз Валентин задумался на самом деле.

— Тэк-с… — пробормотал он, постучав пальцем по рулю. — Признайся, Егор, ты же хотел сам с ними разобраться?

— Хотел, — я не стал отпираться. — Но потом вспомнил, что ваши сотрудники за мной, как вы выразились, присматривают. Было бы неприятно, если бы меня