Ничейная магия - Ирина Ростова

быть, она узнает больше и о морфологических особенностях старых текстов разных периодов, и об эльфах, и о магии, будь она неладна. Может, там даже есть заклинание для поиска потерянных людей?..

Через сутки, не омраченные ни тяжелыми снами, ни страшными откровениями, события Башни и вокруг нее стали казаться Мист затейливой грезой или хитрой иллюзией. О реальности происшедшего ей напоминала, пожалуй, только книга, заботливо обернутая в обложку от “Радуги”, во избежание кривотолков, и так и не разобранная сумка, в которой ждали своего часа записи Мейли-из-Сполохов, тубус с неизвестными документами, старые монеты, снятый с руки трупа в болоте перстень…и воспоминания. Воспоминания не хотелось ворошить сильнее всего, поэтому Мист старалась как можно сильнее отсрочить момент встречи с ними. Но вот книгу, книгу она продолжала носить с собой повсюду.

И даже на лекцию о современных теориях языкознания пришла с ней, и на стол выложила перед собой, чтобы касаться пальцами обложки.

— Здорово, — выдохнул Торрен, плюхаясь рядом с ней и старательно раскладывая на столе тетрадочку с замятыми краями и карандаш.

— И ты не болей, — отозвалась Мист, с подозрением на него посмотрев.

Подсознательно она ожидала, что Вейларис сейчас внесется в зал под неодобрительным взглядом почтенного профессора Ольдебрана, хлопнет Торрена по плечу и усядется с другой стороны от Мист, щурясь недоуменно на тему на доске.

Но, конечно, этого не произошло, только хмурый Тор сидел рядом с ней, горбя плечи и тыкая тупым карандашом в край тетрадки.

На него даже оборачивались: все давным-давно привыкли, что Торрен ходит на занятия только с Вейларисом, а Мист ле Илант если где и появляется — то только одна. Поэтому они, несколько некомфортно сидящие рядом, обещали стать значительной темой для пересудов.

— Итак, — Ольдебран откашлялся, поправляя но носу круглые блестящие очки. — Сегодня мы поговорим о теориях языкознания. Все мы ходим под сенью церкви нашей, посему в первую очередь мы поговорим о важных и нужных вещах, а именно — о теории происхождения классических молитвенных форм.

Торрен рядом с Мист сгорбился еще сильнее, предчувствуя следующие слова лектора, и она стала отвлеченно стала писать на бумажке, делая вид, что вообще тут не сидела.

— Некоторые наши студенты прискорбно слабы в понимании этих вещей. Например, слово “верую”, dersist, — сказал профессор важно и вперился глазами в Торрена, который, видимо, вспомнив шутливые советы друзей, сосредоточенно думал о чем-то грустном. — Грейволд, каковы же корни этого прекрасного и волшебного слова?

Мист ловко подсунула приятелю под локоть бумажку, так, что его опущенные долу глаза как раз могли прочитать, что там написано.

— Ээээ, — неверяще потянул он. — Это благое слово, оно, согласно предположению Фофея Второго, имеет отношение к … словосочетанию дер сиоуз эт, что значит “он, связанный с высью”.

Ольдебран задумчиво почесал подбородок и укоризненно посмотрел на Мист, которая ответила ему кристально чистым, невинным взглядом. Очень удивленным к тому же, словно она понятия не имела, как не слишком блещущий академическими познаниями Торрен умудрился это все озвучить. Впрочем, она и вправду была удивлена тем, что он так все складно прочитал, разобрал ее почерк и практически не запнулся, так что удивление вышло не наигранным.

— Что же, — профессор еще раз остро глянул на Торрена. — Я рад, молодой человек, что на этот раз вы провели работу над ошибками.

— Рад стараться, — промямлил Торрен, надеясь, что теперь Ольдебран от него отстанет. Второй раз Мист может и не успеть написать подсказку. Или не захотеть. Поэтому, стоило лектору снова обратить свое внимание к теме, Торен торопливо накалякал на той же бумажке “спасибо” и подвинул к Мист, явно скучающей под разглагольствования профессора.

Она сначала не поняла, что он там ей тыкает под руку, но потом, склонившись над бумажкой, вместо ответа нарисовала плаху с топором и сложенный костер. Мол, голову на плаху, тело на костер, приятель.

Торрен, взяв бумажку в руки, долго смотрел на нее, словно о чем-то думая, а потом осторожно убрал под обложку своей тетрадки.

Впрочем, к концу лекции он все равно заснул, хоть и честно старался слушать, так что Мист неловко похлопала его по плечу, уходя, и не вспоминала о Торрене до вечера, когда он, неуверенно ступая, объявился в ее любимом и почти что личном углу библиотеки.

— Здорово, Мист, — сказал он, опуская на ее стол пару тетрадок и целый один учебник. Видимо, так в его представлении выглядели научные изыскания?…

— Здорово, коли не шутишь, — Мист подняла на него глаза из-за горы книг и свитков, в которых окопалась, выписывая дополнительные цитаты для своей финальной, выпускной работы.

— Я тут с тобой посижу? — вежливо попросил Торрен, стараясь звучать как можно более небрежно. Однако, невыразимая тоска за его тоном голоса чувствовалась — Мист ее слышала.

— А ты мне по наследству, что ли, перешел? — грубовато осведомилась она. — Садись.

— Еще нет. Потому что, глядь, я надеюсь, Виль живой, — буркнул парень.

— Ты письмо его родне написал?

— Не. Нет. Как раз хотел тебя попросить помочь. Ты же поможешь?

— Только если писать ты будешь сам. Так чтобы мое “помогу” не было “сделать за Торрена”, — предупредила она.

— Нет, это самое настоящее “поможешь”, — приободрился Торрен, раскладывая свои письменные принадлежности и устраиваясь на библиотечной скамье. Он раскрыл тетрадку, замял обложку, взял в руки карандаш и преданно уставился на Мист.

— Как ты вообще в Университет попал? — задала Мист давно мучающий ее вопрос. Человека, более далекого, чем Торрен, от академической среды и высоких сфер, было еще потрудиться найти.

— Так батя очень хотел, чтоб хоть один из нас выучился. Кузнец он у нас, ю-ве-лир! Украшения делает. Вот и хотел, чтоб, значит, мы с братьями разное умели, и его дело продолжили все вместе.

— Сдается мне, с умениями для тебя он прогадал.

— Да не, не очень! Считаю-то я хорошо. А вот с литературой всякой — не мое.

— Ладно, — Мист отложила свое автоматическое перо, сложила руки и посмотрела на Торрена. — Кому мы пишем?

— Наверное, его сестре, — предположил Торрен. — Я с ней из всех там, в замке, больше всего общался. Ну, это кроме Виля самого.

— Как ее зовут?

— Элианна.

— Значит, так и пиши. Милостивая госпожа Элианна… пишу Вам с прискорбной новостью — Ваш брат и мой друг Вейларис пропал без вести, когда …

— Стоп, вот прямо так сразу? Разве не надо как-то… подготовить?

— Как ты себе это представляешь? “Госпожа, вы получили наследство. К сожалению, от своего брата Вейлариса?”

Торрен возмущенно на нее посмотрел и, засопев, признал:

— Как-то не очень выходит. Ладно, глядь, пусть по твоему.