Тайны Чудесного леса. Пушистый ёж - Иван Сергеевич Бутаков
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Почему же тогда залив не назван вашим именем? – вновь сомневаясь, задал свой очередной вопрос Эдвард.
– Это глупая и неинтересная история. Мореплаватель, который открыл и назвал это залив, забыл мое имя. Хотя я ему семь раз произнесла его, чуть ли не по буквам, – негодуя, ответила Прискила.
– А меня как зовут, вы, должно быть и сами знаете, – подметил еж, улыбаясь.
– Тебя зовут Эдвард, – начала черепаха, и улыбка на мордочке ежа, сменилась недоумением. – Ты сирота, ты ужасно труслив и неумел. Сменил на суше двенадцать профессий, от плотника до портного, и нигде так и не сумел задержаться.
– Тринадцать, – пробубнил еж.
– Кондитер не считается. За каких-то пятнадцать минут ты умудрился спалить пол кухни.
– Потом ты решил пойти на службу в королевскую охрану, моряком. И мы оба знаем, чем это закончилось, – подытожила она.
– Я просто нигде не мог себя найти, – оправдывался Эдвард.
– Видимо ты не там ищешь, потому что море – тоже не твое, это лишь способ убежать от всего, ты не перестал бояться. И ты никогда не найдешь себя пока не разберешься со своими страхами и неуверенностью. Ты способный ученик, и мог бы стать хорошим учителем, только сомнения твои тебе мешают, отбрось их.
Черепаха закончила свою речь. Еж слушал и внимал каждому ее слову, не зная что сказать в ответ. Глаза его прояснялись, наливались уверенностью и надеждой.
– Тебе пора, капитан ждет, когда ты выполнишь его поручение, – растормошила ежа черепаха.
– Но, как мне теперь добраться до деревни? – растерялся Эдвард.
Черепаха задумалась и, тяжело вздохнув, наконец, ответила.
– Ладно, давно я этого не делала. Полезай ко мне в панцирь.
Голова черепахи медленно ушла внутрь, еж последовал за ней. Все вокруг затряслось – панцирь, стены и потолок пещеры, несколько сталактитов, не выдержав, посыпались вниз, разбившись вдребезги о каменный пол. Хозяйка панциря, в котором вместе с ней находился еж, закряхтела и, шаркая лапами по каменным стенам, начала медленно поворачиваться на месте. Эдвард смотрел на просторный зал пещеры, постепенно скрывающийся за каменными стенами, пока свет не исчез полностью. Какое-то время еж слушал тяжелое дыхание черепахи и ждал, когда перед ним, вновь не заиграет свет. И очень скоро, во мглу, проник одинокий лучик, растущий с каждым поворотом панциря. Перед ежом возник узкий, бледно освещенный туннель. Эдвард вышел первым, за ним выплыла огромная голова черепахи.
– Ну вот, – тяжело дыша, проговорила он. Выйдешь из пещеры, иди прямо, никуда не сворачивай, и ты на месте.
– Спасибо тебе, Прискила Раймонда де Руби, – поблагодарил ее еж, чувствуя огромное чувство признательности хранительнице пещеры.
– Удачи, – покачала головой черепаха, и Эдвард двинулся вперед, приобретая уверенность с каждым проделанным им шагом.
Деревня была небольшим портовым поселением смешанного типа. От волков до белок, здесь жили все, кто имел хоть какое-то отношение к морю. Почти вся команда "Сизокрылого" проводила в ней праздничный вечер, и ежу не очень-то хотелось наткнуться на кого-нибудь из них. Он шел рывками, постоянно оглядываясь и заглядывая за каждый угол, чем вызвал подозрение или любопытство молодого бельчонка, проходящего мимо.
– Что-нибудь потеряли? – спросил он, поравнявшись с ежом.
– Я ищу фермера Лу, не поможете мне?
– Конечно. Следующий дом налево, – ответил бельчонок и продолжил свой путь.
Еж бросил ему вслед слова благодарности и понесся к дому Лу. Завернув за поворот, он увидел большой дом с огромным садом, вокруг усеянным грядками с пожухшей зеленью. Перед входом в сад располагалась небольшая торговая лавка. Вывеска над дверью гласила: "Фермер Лу и сыновья". Хотя было довольно поздно, в лавке все еще горел свет, и ежик двинулся туда. За прилавком стоял старый еж и приветливо улыбался вошедшему посетителю.
– Что-нибудь желаете? – спросил он.
– Вы Лу? – не отвечая, задал свой вопрос Эдвард.
– Да, я фермер Лу, к вашим услугам.
– У меня для вас послание, – начал еж.
Хозяин лавки задумчиво прищурился. Эдвард покряхтел, будто настраивается петь и, подойдя к прилавку вплотную, произнес в полголоса заранее отрепетированную в голове речь.
– Бартоломео ждет его сегодня ночью в заливе большой черепахи, – выпалил он.
– Кого его? – уточнил Лу.
– Этого я не знаю, должно быть вас, – пояснил еж, расплывшемуся в улыбке хозяину лавки.
– Святые небеса! – воскликнул старый еж, снимая фартук. – Хвала Барти, что он наконец появился у нас.
Эдвард обрадовался, что его весть так хорошо воспринята. На мгновение он даже решил, что быть посыльным это то, чего он хочет, жаль только, что вести не всегда бывают столь радужными.
– Вы юноша, должно быть с "Сизокрылого"? – поинтересовался Лу.
– Да, – ответил Эдвард.
– Наверно приятно служить под руководством такого бравого капитана?
– Вообще-то я не совсем моряк… – принялся объяснять еж, но остановился, заметив что погруженный в свои мысли фермер его не слушает. – Ну я пожалуй пойду, – сказал он и направился к выходу.
– Что за глупости, вы обязательно должны отужинать с нами, вы проделали такой долгий путь. А потом мы вместе выдвинемся к "Сизокрылому".
Ежик чувствовал себя крайне неудобно, но потом осознал, что голоден и весь промок, а еще и лодка… ну да! Лодка! Как он мог забыть, что во время шторма остался без нее. Наверняка ее, вдребезги разбитую, выбросило на берег. Обрадованный тем, что не успел сказать своего категорического нет, еж отправился вслед за стариком Лу к его дому, предвкушая ужин и, возможно, сухую одежду. У фермера был красивый двухэтажный дом, в котором он жил со своей женой и тремя славными сыновьями. Жена Лу, увидев промокшего и грязного ежа, тут же предложила сухую одежду, которая хоть и была гораздо больше и болталась как мешок, но пахла, как если бы ее сшили из чудесных горных цветов.
Весть о том, что Бартоломео ждет Лу в заливе большой черепахи, обрадовала всех, заряжая юную голову Эдварда новыми вопросами. Задавать их сейчас он не решался. "Какое счастье, Барти" – восклицало семейство Лу по очереди, будто говоря о каком-то божестве. Эдвард мог предположить, что Бартоломео и есть капитан Грин, но вот радость фермера от появления пирата, была не совсем ему понятна. Пиратов принято бояться, трепеща от ужаса при их появлении, а не хвалить за это небеса. С тем же успехом можно радоваться шторму или грозе.
Как
