Брошенный (СИ) - Обава Дана

— Он ничего не прикрывал, он ничего ни о чем не знал. Это совпадение! — кричит на нас Ноак.

— Так это вы Ноаку звонили, когда закрыли нас в своей маленькой тайной комнате? — интересуется Лекс.

— Ему! Но он только сказал, что подумает, что мне делать. Я понадеялась, что он подымит какие-то свои связи, но все его связи… Эх, — вздыхает старушка.

— Мои связи хотят меня убить, — подтверждает Ноак.

— Сдайте карты, и мы организуем вам защиту, — предлагает Редженс.

— Но я их…выбросил.

— Очень жаль.

— У Эфи висят какие-то геологические карты в рамочках, — вспоминает Лекс.

— Это не они, — мотает головой Ноак.

— Если вы боитесь, что Эфи привлекут за хранение краденного, то этого не будет, верно? — умоляюще гляжу на Редженса.

— Предположим, мы нашли карты здесь, — Редженс смотрит на меня насмешливо.

— Хорошо, что ж, — вздыхает Ноак и с извинением глядит на Эфи. — Нужные карты спрятаны за теми, что висят в рамках.

Поскольку сейчас ночь, нам приходится всем спуститься в апартаменты Эфи и там ждать утра. Карты мы действительно обнаруживаем там, где сказал Ноак. Что ж, дело Кейт закончено. Жаль только, что она не сумеет воспользоваться его плодами. За то время, что она будет восстанавливаться вполне заслуженная ею вакансия в конторе защитников, боюсь, закроется.

Глава 22

Мне приходит сообщение, когда я нахожусь дома одна. Как раз заканчиваю очищать контейнер для пыли у робота-пылесоса, которой только что закончил ползать по комнатам, когда звучит сигнал от планшета, лежащего на кресле возле меня. Я не спешу так сразу все бросать, потому что сообщение, скорее всего, от Кейна. Он возлежит в апартаментах напротив и, страдая от ножевого ранения, играет в игры. Возможно, он возжелал перекусить или на что-нибудь пожаловаться. Так что я медлю пару секунд, прежде чем отряхнуть руки и взять планшет. Но сообщение оказывается анонимным, а это уже интересно. В нем указан адрес и больше ничего. Так-с, по моему опыту на такие сообщения стоит реагировать оперативно.

На всякий случай я оставляю записку на экране домашнего терминала, чтобы в случае чего было известно, где меня надо спасать…то есть искать, и покидаю апартаменты, на ходу загружая адрес в приложение с картами. Место кажется мне знакомым, хотя не могу припомнить почему. Пока еду в автобусе, догадываюсь проверить и старые карты, ведь Муравейник меняется стремительно. Так и есть, по адресу всего несколько месяцев назад еще располагалась одна из белых, то есть пустых зон. Эта была поврежденная грибком или еще чем-то область, но сейчас очистка и ремонт уже закончены, в помещения въехали магазины и службы, и только несколько из них, что выходят прямо на платформу в месте, недавно популярном у самоубийц, все еще пусты. Туда мне и предлагается направиться. Любопытно.

От остановки автобуса мне идти всего минут пять. В это время суток на платформе практически безлюдно, я вижу только одного человека вдалеке, неподвижно стоящего прямо возле ограждения. Я последний раз сверяюсь с картой и неуверенно подхожу ближе.

Там, у края платформы, стоит Мин. Одет в форму, он ее вроде бы и по выходным не снимает. Кусок ограждения перед ним выломан, так что, достаточно ему сделать всего лишь один шаг вперед, и он полетит в бездну. Его глаза закрыты, на лице страдальческое выражение.

Не желая внезапно напугать его, я иду не таясь. В тишине он должен слышать звук моих шагов. Мин действительно открывает глаза и поворачивает голову в моем направлении. В его взгляде видна боль, быстро прячущаяся за негодованием.

— ТЫ еще что тут делаешь?! — восклицает он.

— Просто шла мимо, — лепечу я, неуверенно подходя к нему.

— Даже помереть спокойно не дашь! — шипит на меня Мин, так и не отходя от края. — А, к черту все! — он делает этот последний шаг, так что носки его ботинок зависают над бездной. Чуть-чуть переместить вес, и он полетит вниз. Мин тяжело сглатывает и вот-вот…

Я хватаю его за пояс.

— Погоди, расскажи, что случилось!

Ой, не знаю, что я делаю и зачем! Столько он мне зла сделал за все годы, что мы знакомы, что сочувствия во мне просто не может быть, к тому же, мне кажется, человек имеет право сам сделать выбор, что делать со своей жизнью, даже если это такой выбор. Ну и что я делаю? Почему не могу просто отойти в сторону? А я физически не могу. Может, это какой-то древний инстинкт во мне пробудился?

— Если ты думаешь, что я не брошусь вниз вместе с тобой, то ты меня плохо знаешь, — говорит Мин.

— Не думаю, — говорю я, еще крепче вцепившись в его пояс одной рукой, а другой судорожно хватаясь за обломок ограждения справа. — Так что произошло, что ты решил прыгнуть? — спрашиваю бодрым дрожащим голосом.

— А того, что у меня нет друзей, мой начальник меня презирает, и у меня нет никаких перспектив — этого мало?

— Ну, Кейн всех презирает, это нормально, — возражаю я. — А остальные к тебе не очень хорошо относятся, потому что ты ведешь себя как мудак, — не сдерживаюсь я в выражениях, — а это поправимо. И твои одногрупники наверняка тебя поддержат, если понадобится. — В последнем я уже не очень уверена, не стоило этого говорить. Мин как раз в эту фразу и вцепляется:

— Ага, как же, поддержат! Да меня все ненавидят! — далее следует очень неприятная пауза, которую я не знаю, как прервать. — Самое смешное, что самые близкие люди для меня это вы с Лексом, — неожиданно признается Мин. — Ну и еще родители.

Последние слова он произносит таким голосом, что я понимаю, дело в них, в его родителях.

— А что с ними?

— Они немного оступились, — говорит Мин невнятно, потом решительнее. — У преступников есть компромат на моих отца с матерью, с ним они вышли на меня, заставили сделать для них кое-что. Иначе эта информация разрушила бы карьеры моих родаков.

— И это кое-что…

Мин бросает на меня быстрый взгляд. В его глазах посверкивают слезы, а лицо краснеет.

— Неважно что, с меня просто хватит! — говорит он ожесточенно.

— Случайно, не шпионить ли за нами с Кейт тебя вынудили? — предполагаю я.

— Не за вами, нужны вы кому-то! За тем, кто придет за папкой с документами, — признается Мин. — А пришла ты! Дальнейшие ваши действия предсказать, видимо, было не сложно. Меня послали помешать вам на вокзале. А затем велели следить за тобой…

— И ты винишь себя за то, что случилось с Кейт?

— Вот еще! Она сама виновата, что сунулась туда одна! Ну, то есть с тобой, но ты бесполезный довесок. Я только боюсь, что мной и дальше будут помыкать, в конце концов, это станет известно, и меня с позором выгонят из гильдии!

— Нужно поговорить с Кейном. Может быть, все это еще можно как-то уладить! Это и в его интересах тоже, он же за тебя отвечает. Самоубиться ты всегда успеешь! — тараторю я, тяня его за пояс, и он отступает чуть-чуть от края.

— Самоубиться, — повторяет Мин с усмешкой. — Ладно, пока что… Ты же все равно не отстанешь.

— Не отстану, — подтверждаю я.

— Но ты пойдешь со мной!

— Ладно.

— Но ты пойдешь первая!

— Хорошо, — соглашаюсь я, уже примерно представляя для себя будущую сцену аудиенции у раненного и капризного Кейна, ну да сама нарвалась!

Всю дорогу мы молчим, но в этом молчании нет неловкости, нам обоим есть, что обдумать. На месте я сразу запускаю Мина в апартаменты Кейна через главный вход, зная, что тот не против гостей.

Дверь в комнату Кейна открыта, но его там нет. Обходя апартаменты в его поисках, я замечаю, что Ристика уже дома — из ее комнаты доносится тихое пение. Она что-то подшивает на манекене.

— А Кейн не знаешь где? — спрашиваю ее я.

— Ушел к Алану, — отвечает она, отвлекшись. — Вон записку оставил.

Действительно, на включенном экране компьютерного терминала напечатана записка, в которой Кейн сообщает, что он устал лежать и ушел к Алану, только все это немного другими словами. Ристика заходит для меня через свой терминал на их домашний сервер и находит адрес апартаментов Алана. Все, мы с Мином снова пускаемся в путь. Не думала, что раненый маломобильный Кейн, который требует почесать себе пятку, поскольку сам не может даже согнуться, вдруг окажется таким неуловимым.