Стоять, бояться, раздеваться! - Мария Сергеевна Коваленко

Захлопнув крышку багажника, Руслан чемоданами стал подталкивать Веронику в сторону подъезда.

Выкричавшаяся, она сильно не сопротивлялась. Шагала как королева по белым розам и лишь изредка гневно фыркала:

– Сумасшедший! Чокнутый!

– Дурдом по тебе плачет!

– Это же статья!

– Кто вообще на людей так набрасывается?

– Го-о-споди, с кем я связалась?

Превращать этот монолог в диалог Бадоев и не пытался. Костяшки пальцев ещё помнили ощущения от прикосновения к щеке героя-любовника. Недалеко, за городом, его ждал гараж с надежными парнями. А душа так и требовала устроить одному идиоту собственное чистилище.

Поцеловать себя на прощание Вероника, конечно же, не позволила. Упрямая антилопа упиралась как последняя коза. Пришлось насильно притянуть её к груди, поплющить немного и в терапевтических целях звонко шлепнуть по заднице.

Уже выдрессированный за последние дни вставать по любому звонку, «младший» тут же уперся головой в ширинку. От тесноты в штанах даже во рту пересохло, словно вся влага ушла вниз. Лишь наличие тела в машине, которое в любой момент могло воскреснуть, помешало Руслану продолжить терапевтический сеанс.

Наверное, зря.

Наверное, никакой смертник не стоил искусанных поджатых губ и блестящих от ярости глаз.

Наверное, лучше было плюнуть на работу, запреты, секретность и прочую херню. Выложить Веронике всю правду о её бывшем. А потом полечить женскую психику уже проверенным способом. Пару раз.

Наверное...

Узнав, кто с траурным венком пожаловал к Пожарской, генеральный сразу выдал своему начбезу карт-бланш. Руслану даже не пришлось переносить их встречу, ради которой, собственно, и приехал сегодня в Питер.

– Идея с похищением провалилась и эти уроды решили задействовать старый план? – выругавшись, уточнил босс.

– Вся банда сидит. Выйдут они нескоро. Тут либо искать новых исполнителей, или использовать тех, кто остался. – Услышав шум в багажнике, Руслан утопил в пол педаль газа.

– Зря я не уволил Веронику. Хоть на время. Избавил бы нас всех от геморроя.

– Они нашли бы другую цель, – Руслан задумался, – к тому же с памятью Пожарской... Она и уволенная была бы опаснее всех работающих, вместе взятых.

– Понял, наконец? – В трубке послышался смех.

– Понял, – меньше всего Бадоеву хотелось признавать свои ошибки.

– А то буфера – буфера... – Смех стал громче.

Под аккомпанемент стука и криков в багажнике хохот босса бесил ещё больше. Руслан помнил, как отбивался от секретарши и как считал ее фигуристой стервой из той же пустоголовой породы, из которой была и его жена.

Больше месяца понадобилось, чтобы понять ошибку. Полторы недели – чтобы запасть на эту гну, как в молодости, – со всей дури, по самую маковку.

Вспомнил, и что такое стыд, и как по-настоящему хорошо может быть с женщиной.

Ожил.

И только одно нехорошее предчувствие мешало почувствовать себя ещё и счастливым.

С этим предчувствием Руслан старательно боролся всю дорогу. Резко жал на тормоз, когда тело в багажнике начинало активничать. Строил планы на вечер – с вкусной едой и сладкой женщиной под боком.

Старался не смотреть на рожу Ромео, когда вытаскивал его на свет божий возле гаража.

И, пока этот смертник не раскрыл рот, почти поверил, что все у него будет в порядке.

Глава 21. Откат

Павел Козловский, может, и был обычной пешкой в руках рейдеров, но активно изображал из себя пуп земли. Чтобы он перестал сыпать угрозами и спустился с небес на землю, Руслану даже пришлось еще раз испачкать свой кулак.

– Полицию вызовешь, если выйдешь отсюда живым. Этого я обещать не могу. Посмотрю на твое поведение.

Для большей убедительности парни Бадоева быстро отыскали в огромном гараже наручники и приковали придурка к железной трубе в углу здания.

– А «хорошим поведением» у нас будет чистосердечное признание, – продолжил Руслан. – С именами, подробным описанием задания и сроками... Тебе ж ставили какие-то сроки? Или опять отправили дурить бабе голову, сколько захочется?

О том, как именно этот упырь дурил бы голову, Руслан старался не думать. Зимой избавляться от трупа было хлопотным дельцем. Реки, как назло, все замерзли. Асфальт в снегопад клали только слишком далеко от Питера – подальше от федеральных властей с их нормативами и проклятыми камерами на каждой ёлке. А копать яму в промерзшей земле ради этого мудака было лень.

– Рекомендую не проверять мое терпение и начать каяться прямо сейчас.

Похрустев пальцами, Бадоев подошел поближе к допрашиваемому, и тот, наконец, заговорил.

– У тебя, мужик, кукуха поехала. Я не знаю, о чем ты спрашиваешь.

Как и положено полному кретину, Козловский даже в наручниках не понял, насколько серьезно встрял.

– С кукухой у меня все хорошо. За это не переживай, но нервы сегодня и правда ни к черту. Могу прибить.

– Только пальцем меня тронь – тебя из-под земли достанут.

– Я уже испугался. Хоть бы в штаны не наделать от страха.

– Наделаешь! Посадят тебя на такой срок, что уже не выйдешь.

– И ты всерьёз в это веришь?

– Я не верю – я знаю.

– Тяжелый случай. Значит, будем разъяснять популярно.

Как пациент переносит удары в лицо, Руслан уже знал – отключается, словно спящая красавица. Потому решил начать с печени и селезенки.

– Все еще ничего не понимаешь?

Удар был резким. Не в полную силу, а скорее разминочным, но взвыл Козловский хорошо. В голос, как и положено офисной крысе, которая и слыхом не слыхивала о такой штуке, как выдержка.

– Сука... – Вместо того чтобы начать рассказывать, этот лох согнулся в три погибели и заскулил.

– Что ж ты такой тупой?!

Второй удар