Стоять, бояться, раздеваться! - Мария Сергеевна Коваленко

к губам, когда занят или когда сам ждет поцелуя. Кошкой тереться о сильную грудь, когда лежит рядом. И чувствовать тепло.

Будь ее воля, поселилась бы на коленях у своего гризли. Ела бы с рук. Спала бы только в объятиях.

Страшно становилось от этого желания. Сразу вспоминалась мать, которая растворялась в каждом мужчине до глухоты и слепоты. Но Веронике было настолько сладко и непривычно, что бороться с собой не могла и не хотела.

Вместо борьбы млела от ласки. Вспыхивала от пошлых, слишком мужских комплиментов. И совсем перестала поглядывать на календарь.

Руслан тоже поменялся. Вместо того чтобы, как и раньше, общаться одними командами, он начал задавать вопросы и слушать ответы. Иногда со смехом, будто беседует с блаженной. Иногда с ледяным спокойствием, за которым открыто сквозили беспокойство или злость.

Ленка как-то спьяну ляпнула, что главный тест на «своего мужчину» – то, как рядом с ним исчезает любая тревога. Именно так она выбирала себе мужа. Именно из-за этого жила с ним уже десять лет. С битьем посуды, ссорами, скандалами и сексом не чаще раза в неделю. Порой как на вулкане, но всегда как у бога за пазухой.

С Русланом Вероника тоже чувствовала это странное спокойствие. Даже когда доводила его до белого каления просьбами спеть, потанцевать с ней или терроризировала по утрам здоровыми завтраками.

К этому спокойствию оказалось так легко привыкнуть, что, когда девятого января Руслану сообщили об аресте всей банды, охотившейся за его секретаршей, она сама чуть не попросила остаться.

– А если кто-то еще на свободе? – На чемодан даже смотреть не хотелось.

– Без охраны ты не будешь в любом случае.

– Приставишь ко мне кого-то из своих подчиненных, а в рабочее время станешь закрывать дверь приемной на ключ?

– Еще не решил.

Этот упрямый медведь тер лоб, словно разгадывал адски трудную головоломку, но не давал никаких надежд.

– Все еще темнишь? Может, расскажешь мне, что вообще это было?

– Самое ценное сейчас – это информация. Чем больше ты будешь знать, тем дороже может оказаться цена знаний.

– Ты так меня бережешь?

– А есть сомнения?

От удивления у Руслана брови на лоб полезли. А Веронике так и хотелось в ответ включить капризную девицу и ответить: «Да!». Сказать, что безопасно – это здесь, с ним. И плевала она на банду, полицию и работу.

Налицо были все симптомы какого-то тяжелого психического заболевания.

«Сотрясение мозга!» – успокаивала себя Вероника.

«Передозировка спермы в организме!» – подсказывал внутренний голос.

Наверное, в качестве лекарства нужно было попросить пару дней на адаптацию и побыть на даче одной. Она бы вспомнила, как это – просыпаться в холодной постели, готовить только на себя и ничего ни от кого не ждать.

Но Руслан все чаще поднимался на второй этаж, где на стремянке, оказалось, можно было спокойно говорить по телефону. Разговоры его становились все дольше. А гордость грызла Пожарскую все больнее.

Как итог Руслану даже не пришлось уговаривать ее поехать с ним в Питер. Утром десятого он расчистил дорогу для машины, а Вероника сама вынесла в коридор свои чемоданы.

Дорога домой прошла в молчании. Спросить хотелось о многом, но вопросы в голове путались и исчезали. Впервые Вероника не могла подобрать правильные слова. А у родного подъезда совсем растерялась, и даже дверь пришлось открывать Руслану.

Он и открыл. Мрачный, напряженный, больше похожий на тень, а не на живого человека. Эта тень так и напрашивалась на хорошую взбучку. Но раскрыть рот Вероника не успела.

Стоило правой ноге ступить на снег, из подъезда навстречу вышел Паша. С огромным букетом белых роз. С улыбкой. С громким: «Здравствуй, я скучал!». А дальше стало совсем не до разговоров.

Вместо приветствия Бадоев одним ударом отправил бывшего жениха в нокаут. Носком тяжелого ботинка раскидал цветы. И, не обращая внимания на вопли Вероники и ее попытки остановить его, потянул бездыханное тело Паши в свой джип.

* * *

Руслан уже привычно чувствовал себя идиотом. Всю дорогу от дачи до города он ощущал, как извилины в черепушке буквально выпрямляются. А на подъезде к дому Вероники чуть сдуру не забил болт на то, что «первым делом самолёты» и работы у него после ареста банды станет в три раза больше.

Явление придурка с цветами оказалось настоящим подарком. Руслана порвало бы на части, если бы пришлось тихо-мирно относить чемоданы Вероники в ее квартиру. Не смог бы оторвать от себя слишком сладкую и непривычно притихшую гну.

Но разрываться на части и не пришлось.

Только мудак-бывший сунул свой веник под нос Веронике... только проблеял, что скучает, Бадоев с чистой совестью выпустил пар. Кулак впечатался в холеный фейс, и даже тупая боль за грудиной притихла.

Впору было приложить урода ещё раз. Исключительно в медицинских целях! Он даже замах сделал. Но намертво вбитое в подкорку правило, что лежачих не бьют, спасло Ромео от тяжких телесных.

Пришлось обойтись куцым веником. А потом прибирать за собой – оттирать свежим снегом кровь с руки и переносить потерявшее товарный вид тело в свою коробчонку.

Под крики Вероники и попытки отбить ненаглядного это было не так просто сделать. Но вихрастый суицидник уже подписал себе приговор, явившись на место преступления.

– Сейчас я этого в багажник закину и принесу твои чемоданы.

Гну била копытом, но он упрямо волок драгоценного Пашеньку к джипу.

– Мы с этим красавцем прокатимся в одно место, а ты до приезда Федьки никуда не выходи.

Руслану даже что-то придумывать не пришлось. Всю дорогу до города он ломал голову, подыскивая правильные фразы. О завале, который начнётся сейчас на работе. О том, что она достойна нормальных отношений – с букетами и с ресторанами. И что он готов попробовать. Хотя предпочёл бы поселиться вместо собаки в её квартире и спать на коврике в коридоре, контролируя каждый шаг.

– Милая, давай без крика. Клиенту уже