Полночная страсть - Анна Кэмпбелл

— Мы не должны говорить об этом, — яростно прошипела она. — Не здесь.

Рейнло беспечно усмехнулся, не обращая внимания на ее слова. Другие танцующие пары были достаточно далеко, никто не мог их слышать.

— Я хочу снова обладать тобой.

Антония метнула на него гневный взгляд.

— Нет…

Рейнло ответил ей улыбкой. Полно, чему тут удивляться? Первая встреча оказалась слишком краткой, поспешной, все же никогда прежде, обладая женщиной, Николас не испытывал подобного пьянящего восторга.

— Да.

Рейнло бросил нетерпеливый, жадный взгляд на французов окно, за которым простирался сад с уединенными аллеями и тенистыми деревьями. Два или три скользящих шага, и танцующая пара окажется во мраке ночи.

Два шага…

Легкий ветерок, ворвавшийся в двери, коснулся разгоряченного лба Рейнло, словно умоляя не поддаваться безумию. Буйная фантазия маркиза уже нарисовала заманчивую картину похищения Антонии.

Но хотя страстная любовная сцена в саду представлялась ему весьма соблазнительной, Рейнло не уступил искушению. Проклятие! Ему приходилось придерживаться приличий. Николас не мог опозорить Антонию, объявив всему свету, что эта женщина доводит его до неистовства словно неискушенного мальчишку.

Антония быстро вновь подхватила ритм музыки, чуть отстранившись от Рейнло. Его раздирало желание сжать ее в объятиях. Мучительнее всего было сознавать, что это невозможно. Не в этом зале.

Николас умирал от страсти.

Угадав, что с ним творится, Антония закусила губу. Кожа порозовела, выдавая волнение.

— Вы напрасно это затеяли.

На сей раз в ее голосе не слышалось враждебности.

Рейнло издал горький смешок.

— Я не смог с собой совладать. — Он сказал чистую правду. — Ты неотразима.

— Довольно, Рейнло, — резко бросила Антония и, подняв глаза, встретила взгляд маркиза.

— В Суррее ты звала меня Николасом.

— Я еще успею дать тебе множество прозвищ, — отрезала мисс Смит. — Проводи меня к компаньонкам. Ты уже сказал все, что хотел.

— И что же я хотел сказать?

Антония неодобрительно поджала губы и снова оглядела зал. Любопытная толпа глазела на Рейнло с его дамой, отовсюду слышались ехидные смешки, заглушая музыку.

— Что я донельзя падка на ваши уловки.

Рейнло нахмурился и, крепче обхватив Антонию за талию, сделал резкий поворот, а затем еще один.

— Это неправда.

— Правда.

Антония гордо вздернула подбородок, и грудь Рейнло пронзила знакомая боль.

К досаде маркиза, вальс подходил к концу. Рейнло пришлось сделать над собой усилие, чтобы обуздать непослушное тело. Он больше не сможет прикасаться к Антонии. Во всяком случае, этим вечером. Необходимость заботиться о светских приличиях приводила Рейнло в бешенство. Едва ли он мог рассчитывать на еще один танец. Даже этот единственный скрывал в себе опасность.

— Я хочу встретиться с тобой наедине.

Рейнло старался принять вид самоуверенного светского льва, но голос его дрожал от волнения. С каждым грациозным движением Антонии его все больше охватывало отчаянное желание увести ее отсюда. Рука его незаметно скользнула по ее спине.

— Рейнло…

Антония осеклась, тяжело сглотнула подступивший к горлу ком и на одно захватывающее мгновение сжала руку маркиза, будто тоже сожалела о том, что приходится расставаться. Потом заговорила так тихо, что Рейнло пришлось наклонить голову, чтобы различить слова. Его вновь окутал ее головокружительный аромат, полный соблазна. Маркиз был трезв как стеклышко, и все же казалось, он глотнул крепчайшего бренди.

— Николас, мы… нам представился случай, и мы им воспользовались. Я не… не сожалею. Но это не должно повториться.

— Я не приму отказ.

— Ты с легкостью мог разрушить мою жизнь. — В глазах Антонии полыхнуло пламя. — Если бы о нашей встрече в Суррее стало известно, я оказалась бы на улице.

— Ты оказалась бы не на улице, а в моей постели, — хрипло возразил Рейнло.

— Надолго ли?

Какая-то часть его существа рвалась заверить, что он не бросит Антонию, пресытившись, как поступал с другими соблазненными им женщинами. Но поспешное обещание замерло у него на губах: честность заставила его умолкнуть.

Антония продолжила, не дожидаясь ответа:

— Я могу лишь взывать к твоему жестокому сердцу. Если в тебе теплится хоть капелька доброты, пожалуйста, оставь меня в покое. Оставь в покое Касси.

Рейнло охватил стыд. Он ненавидел это чувство, как ненавидел Антонию Смит за то, что та заставила его заглянуть в себя и ужаснуться собственной самовлюбленности.

Но, даже ненавидя Антонию, он не мог ее отпустить.

— Я не оставлю тебя в покое.

Они плавно кружились под угасающие звуки вальса. Рейнло невыносимо было думать, что через несколько мгновений придется разомкнуть объятия.

— Пожалуйста…

Антония Смит была рождена, чтобы повелевать, а не умолять. Рейнло вновь ощутил горечь стыда. Эта женщина еще не раз проклянет его, прежде чем они расстанутся навсегда.

— Побереги свои мольбы для кого-то более достойного, — с искренним сожалением произнёс он.

Звуки вальса смолкли, и Рейнло неохотно отстранился от Антонии, отступив на шаг. Она остро чувствовала его нежелание отпускать ее, но надеялась, что остальные ничего не заметили. Зал еще гудел от любопытных пересудов и ехидных смешков. Взгляды всех гостей были прикованы к маркизу и его невзрачной даме.

Рейнло, язвительно усмехнувшись, предложил Антонии руку. Компаньонка оперлась на нее, высоко вскинув голову, чтобы скрыть смятение. Ей не оставалось ничего другого, кроме как принять вызов. Антония хорошо знала: стоит выказать смущение, и светские кумушки разорвут ее в клочья.

В последние несколько недель после десяти лет ничем не примечательной монотонной жизни ей вдруг пришлось ступать по краю пропасти. Эта внезапная перемена сводила Антонию с ума.

Как ни удивительно, Рейнло проводил ее не к компаньонкам, а к Кассандре, стоявшей в окружении близких друзей. Антония облегченно перевела дыхание. Интересно, что подумала Касси, увидев, как ее компаньонка танцует с маркизом? Что она подумала, увидев мисс Смит танцующей?

В последний раз Антония танцевала еще юной девушкой, на одном из редких званых вечеров в Блейдон-Парке. Но после тайного бегства из дому танцы, как и многое другое, навсегда исчезли из ее жизни. Антония успела забыть, как страстно любила танцевать когда-то. И хотя ее разбирал гнев из-за дерзкой выходки Рейнло, бессовестно выставившего ее на посмешище, она была совершенно счастлива, скользя по залу в сказочном вихре музыки и света.