Обыкновенные монстры - Дж. М. Миро
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Ведьма не была старухой. Она укладывала свои красивые волосы в высокую прическу, в которой поблескивали костяные заколки и кандзаси[6], такие же белые и острые, как ее шея. На ней был строгий меховой халат, украшенный узорчатыми цветами; она шла быстро и бесшумно, будто скользила по воздуху, не оборачиваясь и не замедляя шаг, чтобы посмотреть на девочек. Комако слышала, что она овдовела, убив мужа собственными руками, что ее изуродовали в наказание за совершенное ею зло и что она просидела в этом доме со времен сёгуната[7]. Интересно, что из того, что о ней говорят, правда?
Ведьма занимала две комнаты в самом конце дома. Подойдя к жаровне с раскаленными, несмотря на зной, углями, она сняла с сетки теплое одеяло, зажгла фонарь и поставила его возле циновки-татами. На полу в тени стояли ржавый чайник и едва заметная фарфоровая чашка.
Развернувшись и спрятав руки в длинные рукава фурисодэ[8], она замерла.
– Ты отводила ребенка к врачу?
– Мы бедны, госпожа.
– Тогда в португальскую клинику.
Комако кивнула.
– Они не смогли понять, в чем дело, – сказала она. – Озноб. И слабость. Она все время устает. Ей становится хуже.
Ведьма нахмурилась. Глаза ее казались плоскими и словно нарисованными, лишенными всякого выражения.
– Ты. Дитя. Иди сюда, ложись.
Тэси шагнула вперед и легла на татами. Ведьма ушла в темноту и долго не появлялась. Через некоторое время она вернулась, неся деревянный поднос с тихо позвякивающими чашами, палочками благовоний и воска и древним ножом с костяной рукоятью. На лбу у нее темнела линия, нарисованная пальцем, обмакнутым в сажу.
Взяв с подноса белый камешек, она вложила его в ладонь Тэси, накрыв ее своими руками.
– Вот, держи. И не отпускай. Как тебя зовут, дитя?
– Тэси Оноэ.
– И сколько тебе лет?
– Пять, госпожа.
– Откуда ты пришла?
– Из района Асакуса Сарувака-те, Токио.
Ведьма щелкнула языком.
– Из чего ты пришла в этот мир?
Тэси замялась и посмотрела на Комако:
– Я не…
– Из праха, дитя. То есть из пыли. Вот откуда ты взялась. И в него же обратишься в конце.
Ведьма выставила свое лицо на свет.
– К чему ты стремишься? – прошептала она.
Тэси ничего не сказала.
Ведьма протянула ей чашку:
– Вот, выпей.
Девочка выпила. Затем ведьма встала с колен, подняла руки, держа два деревянных блока; ее объемные рукава опали вниз. Она резко ударила ими друг от друга у Тэси над головой – и темноту разорвало облако бледной пыли, которое затем постепенно развеялось. Женщина обошла Тэси кругом, стуча блоками, а потом запела.
Песня ее не походила ни на одну из тех, что Комако слышала до этого, – она была жуткой и одновременно печальной. Веки малышки потяжелели, а потом закрылись. От нее повеяло жаром, словно от печи. Ведьма замолчала, зажгла свечу с благовониями и угольком прочертила во тьме красную дугу. В наступившей тишине внезапно раздался стук.
Белый камешек выпал из кулака Тэси.
– Так тому и быть, – тихо произнесла ведьма.
Комако вдруг охватил страх. Она не понимала, что ворожея хотела этим сказать. Ресницы Тэси задрожали, дыхание участилось. Вытянув руку, Комако коснулась рукава сестры.
Не сводя глаз с Тэси, ведьма тихо сказала:
– Пыль – вот что оживляет твой дар, он-наноко. И она же проникла внутрь твоей сестры, заставляя ее болеть. Она должна побороть ее силу.
Из соседней комнаты донесся шорох. Комако обернулась, волосы у нее на затылке встали дыбом.
– Там кто-то есть?
Ведьма лишь взмахнула рукой, указывая на коробку:
– Пыль устремляется к ней не без причин. Что-то привлекает ее, улавливает ее сущность. Что-то… примечательное. Я слышала о таком, но никогда не видела.
– Пыль, – эхом повторила Комако.
Замолчав, ведьма разгладила свой оби.
– Прошу вас, скажите, это я? – взмолилась Комако. – Это из-за меня она болеет?
– С чего бы это быть тебе, девочка? – спросила ведьма тоном, намекающим на то, что ей известно больше, чем она говорит. – Покажи, что ты умеешь.
Комако медленно размотала руки. Влажные ладони зудели. Открывая крышку коробки, она не смогла удержать дрожь.
– Получается не всегда, – прошептала она.
Ведьма подошла ближе, и Комако ощутила запах кислого молока. Девочка замерла, вытянув ладони над коробкой.
– Так вы поможете моей сестре? – спросила она, набравшись храбрости. – Вы должны пообещать.
Ведьма нетерпеливо хмыкнула:
– Это будет нелегко, он-наноко.
– Но ведь хоть что-то вы сможете сделать? Пообещайте.
По лицу ведьмы пробежала тень.
– Да, кое-чем помочь можно, – сказала она, тщательно подбирая слова. – Я сделаю все, что в моих силах. Это я обещаю.
Комако расправила пальцы над открытой коробкой и, ощутив знакомый холод в запястьях, вздрогнула.
А затем пыль плавно устремилась вверх длинным тонким столбиком и образовала в полумрачном воздухе подвижный шар, зыбкий и красивый.
Ведьма не сдержала изумленного вздоха.
Запястья Комако уже заныли. Она устала. Сложив ладони чашей вокруг, она сформировала из пыли подобие крошечной луны, а затем вздохнула и опустила руку – пылевая сфера тут же рухнула вниз, назад в коробку, снова превратившись в неподвижную безжизненную кучку.
– Это правда, – прошептала ведьма, пристально вглядываясь в девочку. – Ты талант.
– Никакой я не… Я – это просто я.
Дрожа, Комако засунула ладони себе под мышки в попытке согреться. Она чувствовала себя совершенно измотанной. Лицо покрывал пот.
– Так вы поможете мне, госпожа?
Ведьма встала на ноги и подошла к краю теплой темноты, заглянула внутрь и произнесла:
– Это та самая девочка. Вы были правы.
– Ко-ма-ко… – ответили оттуда, медленно, по слогам, как будто пробуя имя на вкус. – Да, Маки-тян. Это та самая девочка.
Пошатываясь, Комако встала и попятилась.
В лучах света вдруг выросли две фигуры. Мужчины с Запада. Более высокий из них, с черной бородой, был, несмотря на духоту, одет в длинное черное пальто и крутил в пальцах шелковую шляпу. У него были глубоко посаженные глаза, озабоченно выгнутые брови, зачесанные назад чернильно-черные волосы. От него слегка пахло сажей.
– Не пугайся, – сказал он. – Мы должны были посмотреть, на что ты способна. Я хотел увидеть это собственными глазами. Нужно было убедиться.
Он казался очень высоким. Его спутник с красным лицом, которое постоянно вытирал платком, был заметно ниже.
– Вы кто? – спросила она. – Что вам нужно?
Высокий подошел поближе и посмотрел на лежавшую на татами Тэси, маленькую и смертельно бледную.
– Бедная твоя сестренка. Должно быть, ей очень холодно.
– Что вам нужно? – повторила Комако, уже более сердито.
Она шагнула к Тэси, сжав свои кулачки, не понимая, что иностранцам от нее нужно. Но вдруг ее осенила мысль:
– Вас… вас прислал мой отец?
– О, дитя, – вздохнула ведьма.
Незнакомец не ответил. В его позе и всех движениях ощущалась глубокая сосредоточенность. Медленно склонившись над коробкой с пылью, он снял с рук черные перчатки. Пальцы у него были красивые – изящные и мягкие, молочно-белого цвета. Они задвигались в странных жестах, будто он писал в воздухе невидимые слова. И тут Комако невольно ахнула. Пыль в коробке зашевелилась, заструилась вверх и медленно обвилась вокруг запястий мужчины серебряной лентой. Он держал ее так довольно долго, будто утешая ее, словно живое существо, а затем позволил частичкам плавно опуститься обратно в коробку, накрыл ее крышкой и посмотрел на девочку.
– Я здесь не из-за твоего отца, – прошептал он, поглаживая бороду. – То, что мы с тобой умеем… у нас это называется «талантом пыли», а людей, которые им обладают, мы зовем «повелителями пыли». Наверное, твой дар иногда пугает тебя? Доставляет тебе боль? И ты не можешь контролировать пыль долго, не теряя себя?
Комако лишь кивала, прижав пальцы к губам и боясь произнести хотя бы слово.
– Вот и у меня тоже так, – сказал мужчина с грустью в голосе.
13. Джейкоб Потрошитель, Джейкоб Убийца
Бородатым мужчиной, конечно же, был Джейкоб Марбер.
