Отмеченные Фортуной - Александр Борискин

— Когда сам министр решает, то согласовывать нет необходимости. Вот ты мне можешь сказать, что сам по этому поводу думаешь?

— По поводу отправки в Бельгию?

— И по этому тоже.

— Только одна мысль в голову приходит: чем-то я ему понравился. Наверное, голова у меня светлая, умный очень, и он это знает. И решил подучить меня, чтобы, например, отправить руководить «Электронзагранпоставкой». Налаживать отношения с капиталистами. Втюхивать им наши сплавные транзисторы вместо интегральных схем. Как Вам такой вариант?

— Ты не ерничай! Я серьезно спрашиваю. Когда пришло сообщение о направлении тебя на учебу в Бельгию, я сразу связал наш разговор с попытками министра хоть как-то подготовиться к работе в новых условиях — условиях рынка. Значит, многое из того, что ты говорил, может быть, правда! А раз так, то готовься к совещанию: завтра после обеда собираю всех заместителей, и мы выслушаем твои соображения по поводу ожидающего нас будущего.

— А надо ли всех звать? Например, зама по кадрам и режиму. Он же сразу сообщит на Литейный о чем шла речь на совещании! Или зама по быту и социальным вопросам? Язык у него, как помело: весь завод уже через час гудеть будет.

— Так что, предлагаешь ограничиться только главным инженером, замом по производству и замом по снабжению и сбыту?

— Думаю, пока ими. Еще неизвестна их реакция. Если будет отрицательной, то тогда и огород городить нечего. А если поддержат, тогда вместе и подумаем, кого к этому безнадежному делу будем привлекать.

— Может, ты и прав. Хорошо, приглашу только их! Но и ты подготовься получше! Меньше про политику, причины кризиса, больше о том, что делать надо!

Совещание у директора прошло бурно. На прогнозы Игоря реакция всех приглашенных была однозначная: этого не может быть! Государство не допустит! Военных всегда поддерживали и сейчас найдут для этого резервы! Уже в процессе своего выступления по репликам и вопросам Игорь понял, что поддержки его предложениям не будет. Поэтому не стал широко распространяться о своих предложениях по подготовке завода к работе в условиях кризиса. Директор правильно понял и кивком поддержал его решение промолчать и не выдавать конкретных предложений, ограничиться только общими соображениями.

После совещания, когда все разошлись, Петр Афанасьевич достал из стола бутылку коньяка и решил выпить сто грамм для снятия стресса. Посидел перед бутылкой, да и позвонил по прямому телефону Игорю:

— Чем занимаешься? Зайди ко мне, поговорим!

Игорь в это время уже собирался домой — тоже решил дома выпить водки и поставить жирный крест на спасении завода. Звонок директора его застал, когда он уже выходил из кабинета.

«Наверное, будет успокаивать. Думает, что я очень расстроился, потерпев фиаско на совещании! Наоборот! У меня теперь развязаны руки. Буду решать только свои личные проблемы».

Вошедшего в кабинет директора Игоря, Петр Афанасьевич сразу увел в комнату отдыха, пристроенную к кабинету.

— Присаживайся! Расстроен?

— Да как Вам сказать. Все было очень предсказуемо. Поэтому, если и расстроился, то не очень. Жалко одно — когда поймут, будет поздно!

— Давай по рюмке коньяка примем для поднятия настроения. Полегчает!

Они выпили, закусили конфеткой и некоторое время молчали. Потом Петр Афанасьевич спросил:

— Что дальше делать собираешься?

— Как что? Продолжать работать на заводе, поехать на учебу в Бельгию, может быть этим летом поступить в Академию народного хозяйства на экономическое отделение — нужны специальные знания. Я ведь совсем не готов для работы в условиях рынка. А дальше уже наступит точка невозврата. Вот тогда и думать буду что делать.

— Значит, уходить с завода не собираешься. Это хорошо. И, думаю, будешь готовиться к тем переменам, которые спрогнозировал. Но теперь лично, без привязки к заводу. А вот не возьмешь ли меня своим компаньоном? Я, пока директор, многое могу. Подумай! Надумаешь, приходи, обсудим. Ну, давай на посошок!

«Ай да Петр Афанасьевич! Никак не ожидал от него такого хода. А ведь и правда, с его помощью можно многие проблемы шутя решить, заделы сделать. Не буду торопиться с ответом. Съезжу в Бельгию, намечу программу действий на два года вперед, посмотрю, чем мне может помочь директор, тогда и приму решение».

Новый 1990 год начинался под раскаты грома приближающегося армяно-азербайджанского конфликта, обозначавшего распад СССР, объявлением войны между Арменией и Азербайджаном — союзными республиками, входившими в Союз.

В это неспокойное время рейсовый самолет из Москвы приземлился в Брюсселе, доставив на учебу представителей экономических служб министерства электронной промышленности. Всего в группу входило тридцать человек, из них восемь — мужчины. Быстро рассевшись в поданный автобус, «студенты» направились в отель Ascot на углу улиц Capouillet и Berckmansstraat.

«Не может быть таких совпадений, — подумал Игорь, вылезая из автобуса и входя в двери отеля. — В 2012 году я был в этом районе Брюсселя и обратил внимания на этот отель: тогда он превратился во что-то типа общежития, с одной звездой. А сейчас передо мной отличный трехзвездочный отель! Ничто не вечно под луной! За двадцать лет такая деградация! Между прочим, когда приехал на учебу в Брюссель первый раз, в прошлой жизни, нас поселили в „Новотель“ с четырьмя звездами. Наверное, в министерстве денег пожалели на четырехзвездочный отель! Посмотрим, что там внутри».

На ресепшен, в связи с таким наплывом постояльцев, на помощь молодой девушке, занимавшейся оформлением приехавших, подошли еще две женщины: пожилая молодящаяся брюнетка и старуха с грозным лицом. Отель был маленький: всего на сорок номеров, поэтому тридцать постояльцев на целый месяц были очень выгодны его хозяевам.

«В посольстве, небось, еще и скидку содрали с владельцев отеля».

В шесть рук женщины управились с расселением тридцати человек довольно быстро. Игорю достался угловой номер на втором этаже, выходящий на перекресток улиц.

«А что, миленько! Две кровати, телевизор, телефон. Шкаф и вешалка для верхней одежды. Небольшой письменный стол с лампой. Большая ванная комната, совмещенная с туалетом. В ванной аж пять полотенец различных размеров и белый махровый халат. Вот наши женщины тут оттянутся! Ничего подобного у нас в отечественных гостиницах нет. Я имею в виду столько полотенец и халаты. Окна в номере во всю стену, выходящие на улицу и закрытые тяжелыми портьерами. Номера, наверное, уже раньше были распределены между командированными, исходя из занимаемых ими должностей. Мне, как самому по должности младшему, достался этот. Похоже, в этой гостинице кормят только завтраком, да и то европейским: булочка с маслом и чашка кофе. Обед и ужин — по месту учебы где-то в городе. Хорошо, что взял с собой пятьсот долларов, а то пришлось бы, обедая и ужиная, вместо еды чувствовать на зубах разгрызаемые франки, выданные на командировочные расходы, которые можно было бы потратить на подарки близким. У нас же дома — во всем дефицит! Как правило, командированные за границу всегда экономят валюту, отказывая себе во всем и, из-за этого, чувствуют себя неполноценными людьми».