Босоногая принцесса - Кристина Додд

Он улыбнулся, и его белые зубы сверкнули в бледном свете луны.

– Вы пытаетесь убедить меня, что выйдете замуж за принца, которого вам выберут?

– Я должна.

Даже в темноте она увидела, как заблестели его глаза.

Как он узнал о ее бабушке? Почему он поверил, что она принцесса, но не верит, что она сделает так, как ей велят?

Когда это он успел так хорошо ее изучить?

Заглянув ему через плечо, она увидела шеренгу людей, стоящих на скалах. Потом она увидела, как сквозь толпу пробирается большой мужчина. На уровне его плеча покачивалась голова женщины. Она вдруг поняла, что это Пом принес на руках мисс Викторину, чтобы она тоже могла увидеть, как все произойдет. Эми хотела было воззвать о помощи. Но эти люди пришли вовсе не для того, чтобы ей помочь. Все они пришли сюда, чтобы стать свидетелями того, как их лорд женится.

Она посмотрела вперед. Высоко над ними маячила арка. Джермин, держа на руках Эми, начал медленно подниматься. Арка становилась все ближе. Судьба неминуемо приближалась к ней. К ним.

Она схватила его за волосы.

– Милорд, не делайте этого. Вы будете жалеть об этом всю свою жизнь.

Откинув голову, он радостно рассмеялся.

– Моя дорогая леди Презрение, я буду жалеть всю свою жизнь, если этого не сделаю.

Глава 19

– Как ты мог поверить мне, когда я сказала, что я принцесса? – Эми пыталась освободиться от веревки, связывавшей ее руки. – Какой дурак поверит такой сказке?

– Такой, как я. – Джермин сидел напротив нее. И он, и сидевший в лодке позади него Пом гребли. – Дурак, который доверяет своему дяде вести его дела и не проверяет его, потому что он слишком высокомерен, чтобы вообразить, что кто-то может обманывать его и, уж конечно, никогда не попытается его убить. Ты своей твердой рукой преподнесла мне урок, и я тебе благодарен за это. Я жив благодаря тебе.

Лодка шла быстрым ходом, увозя Эми с острова Саммервинд к новой жизни, которой она боялась. В поместье Джермина Саммервинд-Эбби. Все еще была ночь, ясная и прохладная, но ей казалось, что ее жизнь разломилась на две части. Только что она была независимой женщиной, свободной от каких-либо уз, и вдруг ее провели под каменной аркой, и деревенский викарий объявил ее женой.

Трудно было себе представить, что добродушный, с отличными манерами викарий англиканской церкви способен засвидетельствовать брак в соответствии с языческим обрядом!

– Ты образованна, умна, ты добиваешься того, что хочешь. Тебе совершенно безразлично, во что ты одета. – Рассмеявшись, он добавил: – Биггерс придет от тебя в отчаяние.

– Можно подумать, меня волнует, что скажет твой камердинер! – Она не видела Пома, но слышала, как он фыркнул, и поняла, что Пом еще никогда так не веселился.

В лунном свете не было видно выражения лица Джермина, но она ясно увидела, как сверкнула его белозубая улыбка. Ему тоже было весело. Вот негодяй!

А он между тем продолжал:

– Тебе вообще безразлично, кто о тебе что думает. У тебя хватает смелости говорить правду. Ты даже считаешь это своим правом. Ты возвела отсутствие такта в искусство.

– Так же, как и ты, – отрезала она, как обиженный ребенок.

– Да, но я мужчина, и всем известно, что мужчины большие волосатые чудовища, которых цивилизации не удалось до конца укротить. – Похоже, ему нравились собственные недостатки. – Я знаю лишь одну женщину, которая обладает теми же качествами, как ты, но леди Валери – пожилая герцогиня, настолько убежденная в своем превосходстве, что ей нет надобности показывать это миру обычными методами. Ее светлость богатая, знатная, она прожила долгую жизнь, Бог наградил ее мужьями и любовниками, она много путешествовала по миру… Когда тебе будет столько лет, сколько ей, я думаю, ты будешь точно такой же.

Она хотела что-то ответить, но он перебил ее:

– Кроме мужей и любовников. Я никогда не оставлю тебя одну, так и знай.

Это прозвучало как угроза. Когда он посадил ее в лодку, чтобы помочь Пому оттолкнуться от берега, она выскочила и побежала. Тогда он догнал ее и, снова усадив в лодку, крепко связал ей руки.

– Главное, ты не ждешь, пока кто-то начнет действовать. – В голосе Джермина она уловила явное восхищение. – Ты видишь несправедливость и тут же бросаешься ее исправлять.

Он подложил под веревку носовой платок, чтобы защитить ее кожу от раздражения, а узлы затянул не слишком крепко, чтобы не нарушить кровообращение.

– И у меня ничего не получилось!

– Но ты попыталась, и если бы мой дядя уже не задумал меня убить, тебе бы все удалось. Ты мое вдохновение.

– Вдохновение? – Она не желала быть чьим-то вдохновением. Она хотела быть свободной. – А что ты собираешься делать?

– Жениться на тебе, прежде чем ты сбежишь.

Стало быть, она жертва собственной смелости. Бабушка назвала бы это справедливостью.

Бабушка, несомненно, не одобрила бы этот брак.

– Ты можешь думать, что мы женаты, – сказала Эми с уверенностью, которой на самом деле не чувствовала, – но в Бомонтани ни один член королевской семьи не может вступить в брак, если жених и невеста оба не принадлежат к нашей церкви.

– И как же называется ваша церковь?

– Церковь Горы. Мы слишком долго были изолированы, чтобы быть подданными римской католической церкви, и наш архиепископ всегда освящал королевские свадьбы.

– Значит, у нас будет три свадьбы, – спокойно заметил Джермин.

– Три? – За считанные часы ее жизнь все больше превращалась в безумие, в центре которого был Джермин.

– Одна под аркой, одна в англиканской церкви, и ещё одна в Церкви Горы. Я надеюсь, что ты не возражаешь, если мы подождем с церемонией в Бомонтани. Следующие несколько месяцев мы займемся тем, что будем ставить ловушки моему дяде, когда он захочет вновь попытаться убить меня.

– Но я не принадлежу к англиканской церкви, а ты – к Церкви Горы.

– Ты удивишься, какие можно получить поблажки, когда акт уже свершился и, естественно, заплачены нужные деньги.

– Выходит, у меня нет выбора.

– Никакого.

Почему она вообразила, что он привлекателен? Он, безусловно, был самым большим, самым полным и законченным болваном, которого она имела несчастье встретить.

– Почему нам надо ехать сегодня в Саммервинд-Эбби? Почему нельзя было по крайней мере подождать, пока я вычешу из волос песок? – Она услышала собственный хнычущий голос и поняла, что стала слишком обидчивой. Неужели она превратится в ворчливую жену, которая будет все время его пилить?

– Разве я тебе не сказал? Мы едем не в Саммервинд-Эбби, а в домик, приготовленный Биггерсом, где проведем медовый месяц.

– Ты прекрасно знаешь, что ничего мне не говорил, и откуда тебе было знать, что Биггерс должен приготовить для нас домик?