Шепот ветра - Элизабет Хэран

— Почему дети не в школе, Бетти? Я думала, по понедельникам они обычно занимаются после обеда. — Сара слышала, как Эдна спросила свою соседку.

— Сегодня весь день школа закрыта. Класс красят, миссис, — ответила Бетти, пока Эдна наливала ей чай.

Сара услышала на улице голос другой женщины и снова посмотрела в окно. С детьми разговаривала худенькая молодая женщина в темно-коричневом платье и большой шляпе, отделанной кремовой тесьмой. Она стояла спиной к дому.

— Добрый день, дети, — сухо поздоровалась женщина.

— Добрый день, мисс Стратборн, — эхом отозвались дети.

— Вы сделали домашнюю работу, которую я задала вам в пятницу, Эрнест? — Мальчик был на полпути к вершине огромного дерева, нависающего над тропинкой к дому, которое по утрам закрывало от солнца окно спальни Сары.

— Да, мисс Стратборн.

Сара догадалась, что женщина их учительница.

— Эрнест, ты говоришь правду? Я спрошу у вашей мамы.

— Я почти доделал ее, мисс Стратборн, — неуверенно ответил мальчик.

— Вам нужно было сразу сказать правду, Эрнест. Помните, раз солгал, лгуном на всю жизнь стал, — погрозила она мальчику пальцем. Это была еще одна простая рифма, с помощью которых мисс Стратборн учила детей запоминать слова. — Не забирайтесь слишком высоко, вы ведь можете упасть.

Учительница повернулась, и Сара увидела ее профиль. Ресницы женщины и брови были такими светлыми, что казалось, будто их не существует вовсе. Нос напоминал узкий клюв, губы были тонкими, кожа совершенно бесцветной.

Количество детей аборигенов, которые ходили в школу, менялось почти каждый день, им было трудно придерживаться строгого расписания, но дети семьи Хаммонд ходили почти на все занятия. Мисс Стратборн настояла, чтобы в класс дети приходили в ботинках, хотя она хорошо знала, что и зимой, и летом дети редко носили обувь. Их ноги были грубыми, мозолистыми и пыльными. Учительницу поражало, как дети легко, ходят по гравию.

— Вы повторяете времена, Мартин? — спросила она.

— Да, мисс.

— Элла-Джейн, а вы учите азбуку?

Элла-Джейн только что начала учиться. Она была очень застенчивой девочкой и опустила голову, затем набралась смелости и посмотрела на мисс Стратборн большими карими глазами. Девочка кивнула и снова принялась играть в пыли со своей куклой. Мухи ползали у нее по лицу. К этому брезгливая мисс Стратборн никак не могла привыкнуть, не могла понять, почему дети аборигенов совершенно не обращают внимания на мух, которые ползают вокруг их глаз, носа и рта. Глядя на это, мисс Стратборн всегда вздрагивала от отвращения.

— Умница, Элла-Джейн. — Учительница снова обратилась к мальчикам. — Ваша мама у миссис Эшби?

— Да, — ответил Мартин. Он палочкой делал в пыли канавки, пока его брат продолжал подниматься.

Мисс Стратборн обошла вокруг дома. Пока Сара поправляла прическу, она слышала, как Эдна поприветствовала учительницу и провела ее на кухню.

— У вас уши наверняка горят, Сильвия, — произнесла Эдна.

— О! — с волнением воскликнула классная дама.

— Мы с Бетти только что говорили о том, что школа сегодня закрыта.

— Да, это ужасно неудобно, — согласилась Сильвия. Она вытащила булавку, удерживающую шляпу на почти белых волосах. — Барнси и Джонно Форсайт начали работу в субботу утром, они клятвенно пообещали закончить ее в воскресенье днем. Ведь им надо было покрасить всего-то одну большую комнату, но двое взрослых мужчин не успели сделать это за два дня. Хорошо, если они закончат работу сегодня, но мне совсем не хочется работать завтра, вдыхая пары краски. — Она посмотрела на Бетти. — Я только что говорила с вашими детьми, миссис Хаммонд. Пожалуйста, проверяйте, чтобы они делали домашнее задание.

— Хорошо, миссис.

— Я уже неоднократно говорила вам, миссис Хаммонд, что я мисс, мисс Стратборн. Я не замужем и не обручена. Департамент образования негативно относится к работе в школе замужних женщин, а поскольку мое призвание — учить детей, я не собираюсь бросать свою работу ради какого-то мужчины.

Бетти кивнула. Белая Сильвия Стратборн, как многие другие, относилась к ней свысока. Бетти сомневалась, что вообще какой-нибудь мужчина подойдет к двери дома Сильвии Стратборн. Просто стоя рядом с ней, он получит обморожение.

— Не хотите ли чаю? — спросила Эдна Сильвию.

— С удовольствием выпью чашечку, спасибо, Эдна.

— Всегда приятно видеть вас, — дипломатично начала Эдна, — но что привело вас к нам сегодня? — У Эдны были свои подозрения. В маленьком городке слухи распространяются очень быстро.

— Сегодня утром я разговаривала с Клер Томас, она рассказала мне, что у вас поселилась девушка, которая недавно потеряла своих родителей.

Как и предполагала Эдна, по городу пошла молва. Она даже не думала об этом, поскольку любила Камиллу и была просто счастлива приютить у себя ее дочь. В обществе у Эдны была самая безупречная репутация.

— Да, действительно. Ее мать была моей очень хорошей подругой. Недавно она погибла вместе с мужем и сыном, поэтому мы с Чарльтоном будем некоторое время присматривать за Амелией. Мы не стали представлять ее нашим друзьям, так как девушке нужно время, чтобы прийти в себя не только после утраты семьи, но и после кораблекрушения, как вам, наверное, успела рассказать Клер.

На самом деле Эдна пыталась вывести Амелию в свет, но та отказалась, сказав, что не готова.

— Клер упоминала о кораблекрушении. Какой ужас. Бедная девочка, должно быть, пережила шок, но теперь она в хороших руках. Клер не говорила, сколько ей лет, поэтому я решила узнать, может, девочка будет посещать школу?

— Нет, Амелии девятнадцать лет. Вообще-то она сама преподавала танцы и языки в Хобарт-Таун.

Сара остолбенела. Она не знала, что Амелия Дивайн преподавала языки. Интересно, написано ли об этом в ее тетради? Саре настолько не нравилась Амелия, что она даже не могла себя заставить прочитать ее тетрадь. Не в первый раз Сара подумала, что взялась за дело, которое ей было не под силу.

— Неужели? — радостно воскликнула Сильвия. — Какие языки?

— Полагаю, французский и итальянский. Ее мать писала мне, что она учит еще какой-то язык, хотя Амелия никогда не говорила об этом. — Эдна внезапно поняла, что ее подопечная вообще никогда не упоминала о том, что преподавала. Эдна подумала, что Амелия, вероятно, соскучилась по своей работе, Камилла утверждала, что ее дочь очень любит преподавать. Но Амелия также никогда не упоминала ни о Генри, ни о Маркусе. Она явно замкнулась в себе от горя.

— Как мило, — произнесла Сильвия. — Я бы хотела познакомиться с коллегой.

Бетти называла такое отношение «я умнее всех», но также подметила в ее словах некоторую зависть.