Штурмовая группа. Взять Берлин! - Владимир Першанин

Адольф Гитлер слушал инструкцию внимательно и задал вопрос:

— Я успею надавить на спуск?

— Вполне, — заверил его офицер. — Яд подействует через полторы-две секунды.

Вождь согласно кивал. У него по-прежнему сильно тряслась голова и руки.

Битва за Берлин продолжалась. Штурмовая группа капитана Ольхова получила короткую передышку. В который раз она пополнялась людьми, вооружением. Из штаба дивизии прибыл начальник политотдела и, очень торопясь (у политработников всегда много важных дел), вручал награды.

Павел Усков, Петро Шевченко получили ордена Красной Звезды. Кроме того, саперу Шевченко наконец присвоили звание «лейтенант». Сержанты Иван Шугаев и Сергей Вишняк были награждены медалями «За отвагу». Василию Николаевичу Ольхову вручили орден Отечественной войны.

— Старший сержант Михаил Маневич! — нетерпеливо постукивал по столу коробочкой с орденом полковник. — Долго ждать?

— Долго, — подал голос Савелий Грач, в своем прожженном бушлате, с коротким автоматом «ППС» за плечом. — Убили нашего снайпера. Сто двадцать фрицев на счету имел.

— Я вам говорил, вы забыли, — суетился Яков Малкин.

— Аты чего такой ободранный явился? — продолжая крутить коробочку, оглядел разведчика полковник. — Как кот мартовский.

Война подходит к концу — чего бы не пошутить! Засмеялись остроумной шутке товарища полковника два отутюженных инструктора политотдела с начищенными орденами-медалями на кителях. Растерянно заулыбался лейтенант Малкин, которому стало неловко за своего начальника.

Набравшись смелости, он доложил:

— Командир взвода разведки товарищ Грач вчера уничтожил тяжелый немецкий танк «королевский тигр».

— Какой еще «королевский»? «Тигры» они и есть «тигры». Мало мы их били? — Полковник победно оглядел собравшихся, помолчал и изменил тон. — Молодец, товарищ Грач. Представить к ордену.

— Служу трудовому народу! — козырнул долговязый разведчик.

— Ну, засиделся я тут у вас, — поднялся со стула полковник. — А Красную Звезду перешлите семье снайпера…

— Маневича, — снова подсказал Малкин.

— Вот именно. Семье героя Маневича.

— Нет у него семьи. Погибла в Белоруссии, — не удержался Савелий.

— Решите этот вопрос сами, — с заметной ноткой раздражения проговорил полковник и сунул коробочку с орденом Якову Малкину.

Уходя, сделал замечание Василию Ольхову:

— Расслабился ты. Дисциплина падает, а война еще не кончилась. Тебя комбатом хотят поставить, так что держи вожжи крепче. Таких анархистов, как твой начальник разведки, распускать нельзя. Нам комбаты вот какие нужны!

Полковник сжал и показал небольшой кулак. Василий Ольхов уточнил:

— Я представление на Красное Знамя за подбитый «тигр» подготовлю. — Догадываясь, что начальник политотдела может возразить, поспешил уточнить: — Сам командир дивизии приходил на сгоревший «тигр» глянуть. Хвалил, что такую махину сумели завалить. Орден Красного Знамени как раз будет.

Начальник политотдела никак не отреагировал и молча удалился в сопровождении своих начищенных помощников.

Награды решили обмыть позже. Ольхова вызвали в штаб дивизии, а Сергей Вишняк подошел к Савелию:

— Я схожу, гляну.

— Иди. Через пару часов возвращайся.

Но Сергей вернулся раньше. Вчера немцы снова обстреливали улицу из реактивных минометов. Вход в знакомый подвал был завален. Обрушились уцелевшие квартиры, в том числе та, в которой жила Марта и где состоялось их единственное свидание.

Обойдя развалины, натолкнулся на женщину лет пятидесяти и двух мальчишек. Они грузили на тележку домашние вещи, которые извлекали из груды кирпичей и рухнувших перегородок.

— В подвале прятались жители, — пытался объяснить он женщине ситуацию. — Мужчины, фрау Марта, дочь, еще кто-то. Где они?

Женщина знаками показала, что не знает о судьбе жителей, жива ли Марта или нет. Затем кивнула на несколько клочков бумаги с надписью по-немецки. Вишняк видел подобные послания в освобожденных советских городах.

Уцелевшие жители, вынужденные покинуть свои разрушенные дома, сообщали родственникам, где их можно найти. Полного имени Марты он не знал, и клочки бумаги ничего не могли ему сказать. Подошел старшина-сапер и, догадавшись, о чем идет речь, сообщил:

— Завалило подвал, землячок. Здесь сразу две реактивных мины шарахнули. Если кто и был внизу, наверняка погибли. А у тебя там кто остался?

— Знакомая…

— Немка, что ли? Нет ее в живых. Наших вон сколько побило.

Старшина кивнул на тела, укрытые с головой брезентом и плащ-палатками. Кое-где проступали засохшие бурые пятна. Сквозь ткань было заметно, что некоторые тела разорваны на части.

— Пехотную роту накрыло, — закуривая, объяснял сапер. — Сидели, отдыхали, а тут налет. Надо было сразу ложиться, а многие побежали укрытие искать. Двадцать с лишним человек погибли, да еще под развалинами некоторые лежат. Откапываем.

— А подвал нельзя раскопать?

— Там метров пять кирпичей и обломков. День работы. Да и ни к чему это. Своих спасать не успеваем, а тут какие-то фрицы. Пусть себе лежат, может, родственники откопают и похоронят.

Сергей кивнул и направился к себе. Нельзя сказать, что он испытывал сильную печаль. Понравилась ему женщина, встретились, даже близость была. Ну и что из этого? Однако накатывала тоска.

Сколько друзей за войну похоронил! Брат без вести пропал, второй без ноги вернулся. Двоюродные братья погибли, невеста не дождалась. Подвернулся хороший парень, ну и дай Бог им всего! Даже родного дома не осталось.

Разбомбили их район в Воронеже, да и фронт два раза взад-вперед прокатился. Дом новый построить можно. Мать, сестренка, брат без ноги его возвращения ждут. Нельзя Сергею погибать, надо вернуться. Только на войне своей судьбой не распорядишься.

Странным мог показаться со стороны одиноко шагавший сержант, в затертой гимнастерке и сбитых кирзовых сапогах. За спиной висел автомат, на поясе пистолетная кобура и нож в чехле. Кажется, сержанта покачивало.

Патруль во главе с лейтенантом из комендантского взвода остановился. Лейтенант посмотрел вслед:

— Пьяный, что ли? Надо бы проверить.

— Чего его проверять? — отозвался помощник начальника патруля, старший сержант. — Это Сергей Вишняк из дивизионной разведки. Орден, три медали имеет, в Сталинграде воевал. Его командир дивизии лично знает. Наверное, друзей помянул, отдыхать идет.

— Непорядок, — строго сказал лейтенант.

— Пойдемте лучше вон тех немцев проверим. С узлами куда-то шлепают. Наверное, мародеры?

— Где мародеры? — встрепенулся молодой лейтенант.

…Капитана Ольхова срочно вызвали в штаб дивизии. Начальник оперативного отдела тыкал карандашом в крупномасштабную карту города, где оранжевым прямоугольником выделялось здание рейхстага:

— Наши войска ведут бой на левом берегу Шпрее. Здесь крупный узел обороны, здание МВД. Гестапо и прочие службы Гиммлера. По нашим сведениям, там сосредоточены пять тысяч солдат и офицеров, в основном эсэсовцы. Далее идет сплошная линия укреплений и Кенингс-Платц, то бишь Королевская площадь, от которой до рейхстага остается всего ничего. Я имею в виду расстояние. Но каждый метр придется брать с боем. Нашей дивизии предстоит нанести удар, чтобы отвлечь часть сил на себя. Ты получил пополнение?

— Так точно, — отозвался Ольхов. — В наличии двести тридцать человек, два танка, минометный взвод. Из артиллерии всего одно орудие «ЗИС-3».

— Для штурмовой группы этого достаточно. Кенингс-Платц будут брать другие дивизии. Нам предстоит пройти парковый участок в Тиргартене, перемахнуть через шоссе и занять примыкающие к площади дома и укрепления.

Ольхов кивнул, хотя не до конца понял конкретную задачу своей штурмовой группы.

— Парк — это тот же лес, — продолжал показывать карандашом объекты начальник оперативного отдела. — Продвижение техники затруднено. Некоторым деревьям по двести лет, есть и густые молодые посадки. Здесь хорошо поработали «катюши», парк частично выгорел, но места для обороны удобные. По сведениям разведки, основные части отошли за шоссе и там укрепились. Твоя задача — пройти парковый участок, проложить путь остальным частям и танковому батальону. Возле шоссе соединишься с основными силами дивизии, которые будут двигаться несколькими маршрутами. Задание понятно?

— Понятно.

— Через лес, то бишь парк, называй, как хочешь, гаубицы, грузовики и прочее хозяйство не пройдут. Завязнет. Но и удара в спину я не хочу. Так что прорывайся и уничтожай все, что там осталось.

Вернувшись к себе, капитан собрал офицеров. Объяснил поставленную задачу.

— Из города в лес, — удивился старший лейтенант Усков. — То за улицу два дня дрались, а теперь в заросли уходим.