Штурмовая группа. Взять Берлин! - Владимир Першанин

Капитан очнулся от ненужных воспоминаний и связался с командиром батальона:

— Как дела?

— Прекрасно, сам видишь, — раздался в трубке ироничный голос приятеля, который тоже прошел путь от Волги и недавно получил вместе с очередным крестом майорское звание. — Иваны, правда, зашевелились. Ведут такой огонь, что головы не поднимешь. Тут еще одна группа через дворы прорвалась.

— Тебе не кажется, они готовят атаку?

— Возможно. Представляю, как им не терпится добраться до рейхсканцелярии и глянуть на нашего вождя.

— Живым он им не достанется, — сказал капитан.

— Кто бы о нас позаботился. Ничего не слышно о танковой армии генерала Венка?

— Сражаются отдельные батальоны, а на приход его армии можешь не рассчитывать. Русские ее добивают, сил у них более чем достаточно.

Оба помолчали. Затем капитан заявил:

— Будем сражаться. Что толку кого-то ждать? Я открываю огонь по крайнему дому который заняли Иваны. Заставлю их поджать хвост. Русских танков не видно?

— Только сгоревшие.

В те минуты, когда «королевский тигр» выползал из капонира, группа Сергея Вишняка заняла одну из траншей, выбив из нее солдат, защищавших дом-крепость с тыла. Капитан заметил:

— Без нас пехотному батальону, пожалуй, не обойтись. Русские непрерывно наступают.

Наводчик согласно кивнул, а механик-водитель вывел машину на ровную площадку, откуда в случае необходимости можно было уйти в любую нужную сторону. Наводчик уже знал, какие цели следует уничтожить, и ловил в прицел открытые террасы этажей, не защищенные стеной. Первым выстрелом обрушил потолок и накрыл минометный расчет.

В казенник вогнали следующий снаряд, захлопнулся хорошо смазанный затвор.

— Выстрел! — дал команду капитан.

— Русские прорвались!

Голос механика, внимательно следившего за местностью, был заглушен грохотом выстрела. Матвей Шмарев и разведчик, лежавшие в воронке, выпустили два заряда «фаустпатронов».

Не таким уж неуязвимым был этот немецкий тяжелый танк «Т-У1В», которого в германской армии поторопились окрестить «королевским тигром». Бортовая броня, куда целились оба бойца, была толщиной восемь сантиметров. Ее вполне могли пробить орудия «тридцатьчетверки» и «фаустпатроны». Однако заряды, выпущенные с предельной дистанции, не поразили цель.

Один не долетел, а другой взорвался в трех шагах левее. От жара вспыхнула и погасла камуфляжная краска на броне. Капитан отреагировал мгновенно. Следуя его команде, машина развернулась лобовой частью к воронке, а из люка высунулся заряжающий.

С высоты трех метров он хорошо видел двоих русских солдат (наверное, смертников) и открыл огонь из автомата. Разведчик был убит пулей в лицо.

Шмарев, более опытный, сполз на дно воронки, готовя к выстрелу запасной «фаустпатрон».

Савелий Грач дал очередь из своего легкого «ППС», промахнулся, но пули заставили заряжающего пригнуться. Тем временем башенный пулемет стегал длинными очередями (второй был смят часом раньше), а шестиметровый ствол опускался по вертикали вниз.

Пули густой трассой шли над воронкой. Сержант находился в мертвой зоне. Ему стоило больших усилий не высунуться. Но когда грохнуло орудие и снесло динамическим ударом бруствер (снаряд пролетел выше), у сапера не выдержали нервы. Он высунулся и выпустил заряд «фаустпатрона» почти не целясь.

— Задний ход! — дал разумную команду капитан.

Он не хотел рисковать своей мощной машиной. Поглощенный этим нелепым поединком с русскими смертниками, которые с тупой настойчивостью пытались атаковать самый неуязвимый танк вермахта, капитан не заметил, как мимо кустов бежит долговязый офицер в бушлате с «фаустпатроном» в руках.

Это был момент, которого долго ждал старший лейтенант Савелий Грач, со всей его ненавистью и не утихшей болью от потери старшего брата и сестры с ребенком. Один он остался, плакать будет некому. Разведчик прицелился и, сдерживая тяжелое, прерывистое дыхание, выстрелил с расстояния полусотни метров.

Заряд пробил борт пониже массивной башни. Машина массой семьдесят тонн даже не вздрогнула и продолжала уходить. Но уже через несколько секунд открылись люки, из которых шел дым. Что происходило внутри, непонятно. Наверное, те, кто уцелел, боролись с огнем.

«Тигр» остановился, а из воронки с противотанковой гранатой и автоматом выскочил Матвей Шмарев. Его поразили огромные размеры машины, которую вряд ли возьмешь «фаустпатроном, тем более гранатой. Но сапер уже не владел собой и бросил противотанковую гранату. Жри, сволочь!

Она взорвалась, не долетев до «тигра». Матвей Шмарев, которого ждали дома трое детей, жена и мать, расстреливал самый мощный немецкий танк из автомата, выкрикивая ругательства и угрозы.

Вместе с дымом из открытых люков показалось пламя, выскочил один, другой танкист. Механик угодил под очередь «ППШ», а заряжающий выпустил сверху остаток магазина в русского сержанта. Командиру танка оторвало ступню и оглушило. Заряжающий, упираясь, тянул обвисшее тело.

— Очнитесь… господин капитан.

Это были его последние слова. Савелий Грач сбросил заряжающего с брони длинной очередью. Хотел добежать до «тигра» и бросить в люк «лимонку». Но из дома-крепости по нему открыли огонь.

Старший лейтенант добежал до Матвея Шмарева, тот уже умирал, гимнастерка была залита кровью. Савелий, пригибаясь, бежал дальше. Прижавшись к трансформаторной будке, перезарядил автомат.

Огромный танк, в котором осталось мало что от «королевского», горел ярким бензиновым пламенем. Внутри взрывались снаряды, орудие дергалось от ударов, но толстая бронированная коробка выдерживала эти удары, хотя все механизмы были искорежены и смяты.

Затем разом рванули несколько снарядов в кормовой башенной нише. Из отверстия в лопнувшей броне вылетели горящие гильзы, мелкие обломки.

Савелий выпустил зеленую ракету но атака уже началась. Двинулись две уцелевшие «тридцатьчетверки», бронетранспортеры, штурмовые взводы и отделения.

К вечеру второго дня улица в девятьсот шагов была очищена. Медленно затихал бой.

Глава 10. Дойти до Победы

Война, набравшая свои страшные обороты, не сбавляла их и в эти последние апрельские дни. Гигантская машина вермахта, подчиняясь приказам, продолжала ожесточенное сопротивление.

Крысы уже бежали с тонущего корабля. Исчезали генералы и крупные промышленники, растворялись во всеобщей неразберихе коменданты концлагерей, высшие чины эсэс и гестапо.

Двадцать восьмого апреля вместо обещанных танковых корпусов и дивизий в помощь обреченному гарнизону Берлина были переброшены на транспортных самолетах три роты курсантов морской школы из Ростока. Подавленные непрерывным грохотом тяжелой артиллерии и видом разрушенного города, восемнадцатилетние моряки шагали к месту своего последнего боя.

— Это и есть чудо-оружие? — с горечью пересмеивались бывалые солдаты, глядя на юнцов в новеньких касках. — Теперь-то мы русским точно вломим!

В этот же день в рейхсканцелярии стало окончательно ясно, что 12-я армия генерала Венка, которая вот-вот должна прорваться к Берлину и нанести мощный удар по советским войскам, разгромлена и уже не существует. Для большинства офицеров ставки это не стало новостью. Однако сам Гитлер ходил потерянный и повторял:

— Как такое могло случиться? Этого не может быть. Свяжитесь с Венком еще раз.

Почти одновременно с этим Гитлер узнал, что итальянские партизаны расстреляли верного соратника Бенито Муссолини вместе с его любовницей Кларой Петуччи. Тела казненных были повешены вниз головой на одной из площадей Рима.

— Какая жестокость! — возмущенно воскликнул Гитлер.

Остальные из его окружения промолчали. В ночь на 29 апреля из нацистской партии по приказу Гитлера были исключены, как предатели, его ближайшие сподвижники Геринг и Гиммлер. На следующий день был подписан акт о капитуляции немецких войск в Италии.

Сознавая, что положение безнадежно, комендант Берлина генерал Вейдлинг предложил Гитлеру план прорыва войск из города на запад. Гитлер отверг этот план и приказал обороняться до конца.

— Берлин мы не сдадим, — несколько раз повторил он.

В ночь на 29 апреля передовыми частями 150-й стрелковой дивизии после напряженных боев был захвачен единственный уцелевший мост через реку Шпрее. Наши войска отделяло от рейхстага, центра сопротивления немецких войск, расстояние в один километр.

Один из наиболее доверенных офицеров охраны Гитлера по его просьбе подробно инструктировал фюрера, как безболезненно и надежно совершить самоубийство:

— Пистолет держите вот так, чтобы пуля поразила наиболее важные участки мозга. Неправильный выстрел пробьет височные кости и только лишит вас зрения. Когда пистолет будет взведен, раскусите ампулу с ядом, а затем нажимайте на спуск.