Антизолушка - Татьяна Герцик

Вставшая через час хозяйка была приятно поражена: на кухонном столе уже красовалась зеленая эмалированная кастрюлька с наструганным салатом, сковорода с горячим омлетом и большая белая фарфоровая тарелка с вымытыми фруктами. Вышедший за ней следом Генка в одних трусах, потягиваясь, весело сказал:

— Вот что значит экономия энергии! Если бы я столько сил по ночам не тратил, я бы тоже так мог.

Вспыхнувшая как заря Людмила старательно закуталась в тоненький ситцевый халатик, напрасно пытаясь скрыть следы постельных излишеств. Чтобы не провоцировать мужа на новые откровения, сделала вид, что никаких крамольных слов не прозвучало, и быстро сбежала из кухни под предлогом побудки детей.

Мужчины, понятливо переглянувшись, положили на свои тарелки по изрядной порции пищи и приступили к утренней трапезе. Они уже перешли к десерту, выбрав по большой брызжущей соком желтой груше, когда у соседнего дома остановился грузовик, и из него неуклюже выбрались пошатывающиеся соседки, изрядно вымотанные интенсивными ночными развлечениями.

Геннадий прокомментировал сие явление на редкость меланхолично, поскольку воскрешался к жизни только после полноценного завтрака:

— Да, у каждого в жизни собственные радости! — проявив столь несвойственную ему мудрость, отломил от буханки здоровенный кусок и густо намазал его маслом. — Но вот мне подобных уже не хочется. Старею, видно.

Пришедшие с Людмилой дети, уже умытые и переодетые, но еще толком не проснувшиеся, молча принялись за еду, зевая и сонно щурясь. Но скоро Костя окончательно очнулся и занудно заканючил, справедливо полагая, что вода камень точит:

— Дядя Илья! Оставь меня здесь, у тети Люды! Клянусь, я буду вести себя замечательно, как памятник! Так же буду стоять, где поставили, только домой меня не забирайте!

Илья флегматично возразил:

— Мне твоя мать за самодеятельность голову открутит. У нее наверняка другие планы. Да и следить за тобой не слишком приятное занятие.

Геннадий, пришедший после хорошо проведенной ночи и обильной еды в редкостно благодушное настроение, предложил взаимовыгодное решение:

— А пусть он остается с нами, но при условии: потом нам на смену приедут Ольга с Валерием. Они-то в отпуске еще не были? — Илья кивнул головой. — Вот и будет эстафета — нам через пару недель уезжать, а детишек своих мы твоей сестрице подкинем! Жена, не возражаешь?

Люда, онемевшая от чудненькой перспективы избавиться на пару-тройку недель от вечно шумно соперничающих близняшек, только восторженно тряхнула головой. Дети довольно завопили «ура!», ведь насколько приятнее плескаться в теплом ласковом море, чем толкаться по пыльному городскому двору.

После завтрака Зайцев позвонил домой. На вопрос, не смогут ли сестра с зятем приехать и пожить здесь до начала учебного года, услышал решительное — нет! Они же купили путевки в санаторий! Что их теперь, сдавать, что ли? Он пожал плечами, мечта детей разбилась о прозу жизни, но тут у сестры трубку забрала слушавшая разговор мать.

Посидеть с девочками и Костей до первого сентября? Да чудненько, если за постой платить не надо. Дети уже большие, какие с ними могут быть проблемы? И тут же заявила, реализовав свою воспитательскую страсть: да и позаниматься с ними не мешает, им потом в школе легче будет учиться. Они с отцом тотчас бегут за билетами и выедут через пару недель.

Довольный столь удачно провернутой операцией, Илья сообщил о итогах переговоров остальным, вызвав бурный восторг.

Уезжал назавтра глубокой ночью, оставив довольного племянника на попечении Людмилы. Приехав через пару дней в родной город, взял такси и без приключений добрался до дома.

В понедельник, как положено, пришел на работу. Войдя в здание, окончаниями напряженно загудевших нервов ощутил, как здесь пусто и уныло. Укоризненно качнув самому себе головой, взбежал в отдел. Коллег еще не было, и он с неприятным чувством потери посмотрел на то место, где совсем недавно стоял Лизонькин стол. Почудился ее нежный аромат и тут же вспомнилось восхитительное ощущение воплотившейся грезы, когда он один-единственный раз держал ее в своих объятьях так близко, как хотел.

Тело тут же отозвалось неприятным томлением и он сел на место, уныло повесив голову и увещевая себя разумнее смотреть на жизнь. От меланхоличных размышлений его отвлекли появившийся за пять минут до начала рабочего дня Петухов, крепко, с воодушевлением пожавший ему руку и, по давно заведенному обычаю, ровно в девять — Рудт, раздобревший за лето еще больше.

Поставили чайник и за чашкой кофе порассказали, кто где был. Генрих — без особого воодушевления о даче-огороде, на котором пропахал весь отпуск, Игорь — про поездку с женой в Прибалтику, Илья — о вояже по Печоре и купании в Черном море.

Игорь слушал его рассказ как волшебную сказку, завистливо вытянув губы узкой трубочкой.

— Ну и ну! Вот это отпуск, я понимаю! И на севере побывал, и на юге. И спортом интенсивно позанимался, мускулы проветрил, и на пляже повалялся! Недурственно! А вот нам со Светланой не повезло, — почти везде лили дожди. И в Риге, и в Вильнюсе, и в Таллине. Сплошные зонты да мокрая обувь. Да еще и паспорта эти заграничные замучили. Унизительные проверки без конца. Я вообще себя каким-то шпионом-диверсантом чувствовал. Больше туда не поедем. Лучше по России прошвырнемся. Или по Европе прокатимся…

Генрих сварливо заметил:

— Лучше бы детей заводили, чем по миру кататься. Не молоденькие уже, наследники нужны! А то в немолодом возрасте детей тяжеленько будет поднимать. — И назидательно добавил, гордясь собой, всё сделавшим правильно: — Всё нужно делать вовремя.

На лицо Игоря наползла сумрачная тень, но он бодро отрапортовал, вскинув руку в шутливом приветствии:

— Успеем еще, какие наши годы!

Генрих хотел сказать еще что-то такое же нравоучительное, но его на полуслове неучтиво перебил Зайцев:

— А когда Владимир Иванович выходит?

— Со следующей недели. Он в Крым с семьей уехал. Не знаю только, по путевке или дикарями. Они аж на трех машинах погнали. Денег истратят — жуть, там такая дороговизна кругом.

Генрих неприязненно заметил:

— Да уж, для нас это большие деньги, а для кое-кого типа Королевой — жалкие гроши. Я сейчас на лифте с дамами из общего отдела поднимался, так они сказали, что она почти два месяца живет то ли на Гаити, то ли на Таити, не помню точно. В общем, где Гоген жил, который картинки типа детских рисовал. У их семейки там хижина из бамбука, что ли.

Зайцев автоматически уточнил, чувствуя, как привычно сдавило сердце, — «бунгало». Рудт согласился: