Спасение Души. Возвращение - Георгий Бадашвили

Поедающие меня изнутри кошмары со временем так никуда и не исчезли, но со временем я научился подавлять в себе чувство страха. Я стал ловчее врать и делать вид, что ничего не случилось. Тем не менее, просыпаясь каждое утро, я неизменно чувствовал необъяснимую обеспокоенность и усталость. Как ни странно, но проснувшись сегодня, я чувствовал невероятную бодрость и свежесть сил. Мне не приснилось совершенно ничего, и этой пустоте я был рад больше всего.

Солнце уже стояло высоко над облаками. Тёплый поток сквозняка, дующего из окна через комнату и в открытую входную дверь, придавал мне бодрости. Я давно не наслаждался таким чудесным и прелестным утром. Обычно такой эффект на меня оказывало присутствие Кары. Лишь одна её близость могла рассеять пасмурные тучи, следующие по моим пятам всю мою жизнь.

Диссидии в доме не было. По открытой входной двери я сразу же сообразил, куда идти.

– Будет дождь, – сказал сидящий на краю крыши Диссидия.

Он почувствовал моё приближение ещё с лестничной клетки.

– Ты можешь знать даже такое?

Урук, северная часть Нью Урутты, известен своими холодами зимой, невыносимой жарой летом и вечно затянутым облаками небом. Поэтому меня больше удивил не тот факт, что ангел мог предсказывать погоду, а то, что на этот пережаренный город наконец-то прольётся хоть немного воды.

– Ох, смертный…

– Что? Знаешь ли, обычно ангелы не контактируют с нами дольше пяти секунд… Ваше общение ограничивается одними лишь «привет, смертный» да «бывай, смертный». Откуда мне знать, что вы можете, а что нет?

Я медленно подошёл к ангелу. Он был таким спокойным и умиротворённым… Неужто это из-за него?!

– Так это что, твоих рук дело? – с изумлением спросил я его, показывая на себя пальцем.

– Я лишь разменял свою каплю эссенции на твои страхи.

– Спасибо, Диссидия. Эти кошмары мучают меня ещё с раннего детства.

– Кошмары? – удивился Диссидия. – Воистину, ты самый необразованный смертный из всех, кого я знал. У Связующих не бывает кошмаров.

– В каком смысле?

– Кошмары, которые видят люди, зачастую являются лишь несуразными их страхами. Они не могут их толковать, поэтому и боятся. Связующие же видят предзнаменования. То, что может на деле случиться, а может и нет. В этом сильно схожи мы с вами. Некоторые ангелы могут видеть, а некоторые – чувствовать возможные варианты того, чего ещё не было. Когда с дерева срывается лист, они видят его в свободном падении; он может упасть где угодно, а может и не упасть вовсе.

– А ты так можешь?

– Мне дана лишь малая крупица. Видимо, не положено мне знать более.

– Не положено кем?

Серафим не ответил, лишь пожал плечами.

– Ты меня научишь?

Диссидия посмотрел на меня с сомнением, но после кивнул и начал:

– Себе представь ты, что всё вокруг тебя нематериально. Представь, что всё вокруг нас – огромный океан эссенции, а мы в нём как маленькие две капли. Воздух же – волны. Случится в океане если землетрясение, то почувствуешь ты это, если чувствовать пытаться будешь. Вибрации пройдут сквозь тело твоё, как вода через сетку рыбацкую… Не пытайся увидеть, – я закрыл глаза, – не пытайся услышать. Пытайся чувствовать! Ты и мир – одно целое. Ты лишь мира капелька. Мир – это ты!

– Я ничего не вижу, Дисси. И ничего не слышу… Дисси?

Я открыл глаза и оглянулся на сидящего рядом со мной серафима, но его там уже не было. Полдень превратился в ночь. Всё выглядело крайне необычно: я не слышал звуков автомобилей, строительной техники, самолётов, людей. Надо мной были яркие звёзды, до которых можно было дотянуться рукой. Их словно шарф обвивало северное сияние… Глазам не верю! Самое настоящее северное сияние!

Откуда-то издалека донеслись всплески волн. Я чувствовал океан – огромный и холодный. С другой стороны ветер доносил звуки чаек, а с противоположной – крики пингвинов. Сзади я чувствовал, как меня охватывала огромная тень, испускаемая непроходимыми джунглями. Её сопровождал рык и фырканье диких животных… Я чувствовал их всех! Я чувствовал весь мир!

Впервые в жизни я ощутил себя как дома. Я ощутил, что нахожусь именно там, где и должен быть. Я был частью всего этого. Я открыл себя для мира, и мир позволил мне стать его частью. Я не хочу терять это мгновение! Не хочу!

Стоило страху потери охватить меня, как всё вокруг меня стало исчезать. Всё растаяло, превратившись в туман. Куда все пропали? Где я? Как я здесь очутился? «Дисси, где ты?» – спросил я вслух. Я был совсем один в этом тумане.

Вдруг передо мной зажглись два красных огонька. Затем ещё два, а затем ещё и ещё. Но все они меркли по сравнению с взглядом двух огромных, светящихся как ночные фонари очей.

Они приближались. Из тумана появились очертания фигуры: это был не человек. Существо было огромным и ужасным. Я не мог двинуться, не мог убежать, не мог совершенно ни о чём думать. Мной овладел самый настоящий, первобытный страх, пригвоздивший меня к земле.

Оно остановилось прямо надо мной и свысока посмотрело на меня своими горящими глазами. Его огромная лапа в красной чешуйчатой броне дотронулась до моей щеки и по моему разуму как цунами прокатились тысячи его мыслей. Подлых, отвратительных, ужасных и совершенно непостижимых человеку. Он и мой разум стали одним целым. Не открывая рта, существо глубоким голосом проговорило: «Наконец-то мы наши тебя, Годфри».

Меня охватила паника. Мои мысли больше не принадлежали мне. Мой разум не был к этому готов. «Нет! – крикнул я, зажмурившись. – Уходи! Убирайся прочь!» В ответ раздалось: «Льюис!.. Льюис! Тартарус тебя возьми, смертный! Что творишь ты?»

Я свисал с края крыши. Диссидия держал меня за руку и пытался поднять, но я сопротивлялся. Рука серафима была единственным, что удерживало меня от неумолимых объятий гравитации. Наконец опомнившись, я протянул ангелу вторую руку и тот вытянул меня наверх. Я упал на спину, тяжело дыша.

– Что видел ты, смертный?

– Всего лишь кошмар…

Часть XI: Знающий имя Его

Позавтракав, я позвонил Алексу и Мэту и спросил, нет ли у них новых зацепок по Каре. Я спросил и Диссидию, но он даже не знал, кто она такая. Оставался ещё один человек, который мог помочь мне, хотя Алекс уже наверняка успел достать его расспросами.

Диссидия, удостоверившись что со мной всё будет в порядке, сказал: «Нужен я в месте другом», – и сломя голову выбежал из квартиры, прежде чем я успел возразить. Прошло немало времени, прежде чем я заставил себя выйти из дома; несколько часов я просидел, просто глядя в одну точку, пока не почувствовал, что окончательно пришел в себя.