Спасение Души. Возвращение - Георгий Бадашвили

– Не в этом суть… – робко возразил Диссидия.

Было очевидно, что он не смеет говорить всё, что у него на уме. Поэтому это сделал я.

– Он прав, Самаэль! Не в этом суть! Ты должен был быть эталоном – примером для подражания! Ты должен был быть старшим братом, который своей мудростью наставляет младших, оберегает их и не даёт отступиться! А ты… Нет – вы, все вы! Вы опозорили всех их! Вы запятнали их честь и доблесть! Вы позор для всего того, что Всевышний намеревался создать!

Вокруг меня образовалась пустота. Диссидия с ужасом посмотрел на меня. Было уже поздно брать свои слова обратно, и к тому же я вовсе не хотел этого делать.

Самаэль ничего не сказал. Было сложно сказать, сдержал ли он себя или же ему и вправду нечего было сказать. Как бы там ни было, ответа я не получил. Архангел медленно развернулся и как ни в чём не бывало направился к своему трону. Усевшись поудобней, он отхлебнул пива, что взбесило меня ещё сильнее.

– Вот и всё, на что вы способны! – продолжил я свою тираду, на этот раз обращаясь ко всем в клубе. – Кто вы?.. Что вы?.. Как вы вообще умудряетесь наслаждаться своим жалким существованием? Вы следуете за первым из Неопределившихся и как щенки цепляетесь за каждое его слово. Вам неважно, говорит ли он вам правду или нет – главное, что вас никто не беспокоит и не мешает наслаждаться жизнью на нашей, нейтральной территории! Вы забились в самые тёмные уголки нашего мира и прожигаете свои бесконечные жизни. Вы закрываете глаза на всё вокруг и дистанцируетесь от всех, лишь бы до конца времён вас никто не беспокоил. Вам неважно, что станет с ангелами, которых вы когда-то называли братьями. Вас даже не интересует, что сейчас происходит у вас прямо под боком. А мы, люди, для вас не лучше насекомых. Жучки, которых не стоит даже замечать, не то что защищать… Только за последние несколько дней погибло столько людей, а вы даже не почесались! Что вы делали, а? – вызывающе спросил я их всех, в том числе и архангела. – Что ты делал, «наистарейший» Самаэль? Пил пиво и наблюдал издалека за их гибелью? Напомни мне, не тем же самым ты занимался во время Небесной Войны?

Мои слова не подлежали сомнению. Это была чистая правда и каждый из присутствующих это знал. Никто не мог мне возразить, не покривив душой.

– Ты обещал помочь мне, Самаэль. Ты обещал, что будешь приглядывать за мной! Спасибо, что дал понять, какова цена твоему слову.

Мне было противно и тошно. У меня была сотня вопросов, которых я хотел задать архангелу, но я больше не мог здесь находиться: что-то глубоко во мне требовало немедленно уйти из этого покинутого Создателем места. Но не успел я отойти и на несколько шагов, как Самаэль окликнул меня.

– Подожди, – он привстал и приблизился к нам, а затем совершенно неохотно сказал: – Правила игры изменились…

– Так и ведал аз… – прокомментировал Диссидия.

– Что это значит?

– А это, мой дорогой Льюис, значит, что жди беды, – ответил мне архангел.

– Много, много бед грядёт, – Диссидия.

– Что-то затевается. Важное. Большое. Громадное. Страшное… Я уже сказал «ужасное»?

– И это всё, что смог узнать Великий Самаэль и его свита озорников?

Самаэль вдруг стал намного серьёзнее обычного.

– Льюис Феникс, вот мой совет тебе: не надейся на себя, и уж тем более на меня, – он посмотрел на рядом стоящего серафима, – Не надейся на Диссидию и Часовых-наместников, а знаешь, лучше вообще не надейся на ангелов. Надейся на себе подобных и своих друзей. Надейся на людей.

– Наистарейший, вы должны знать, – смиренно обратился серафим к Самаэлю, – Как наставник мой?

Самаэль выпил пиво, рыгнул и, повернувшись, безразлично бросил через плечо: «Ништяк». Я был рад уйти отсюда, и как можно быстрее: «Идём, Дисси. Нам здесь делать больше нечего. Ты был прав – только зря время потратили».

Мы уже были у лестницы, когда до меня донёсся голос Самаэля: «Льюис, доверься другу, который побывал там, где ему не следовало бывать». Снова заиграла музыка. Мне стало ещё противнее. Как будто только что ничего не случилось. Будто мои слова канули в бездну, стоило мне отвернуться.

– Чтоб им всем в Тартарус провалиться, – сказал я вслух, не сдержавшись.

Диссидия растерянно посмотрел на меня.

– Смертный, ты же в курсе, что каждый из них уже побывал в Тартарусе?

– Пусть побывают ещё раз! И на этот раз пусть там и остаются!

Диссидия ничего не ответил. Он, возможно, был не самым лучшим собеседником, но в данном случае он хотя бы частично разделял моё раздражение.

Выйдя из клуба, я вспомнил, что за целый день не выкурил ни одной сигареты. Как ни странно, у меня даже не было особого желания, но по старой привычке я всё же затянулся. Это было поводом постоять в темной аллее ещё пару минут.

– Расскажи мне о них. Что о них думают другие ангелы? – спросил я серафима.

– Большинство из них из Пятого Рая – Самаэля измерение. Но не все… далеко не все, – Диссидия кинул быстрый взгляд на дверь клуба. – Некоторые из них – самые обыкновенные ангелы. Хоть и не поддерживаю их я, но причина своя у каждого из них быть здесь. Причина, которую достаточно веской они считают, чтобы изменить долгу своему и предать всё Царствие своё… По крайней мере, хочется мне думать так о них, иначе к демонам приравнять их не сложно становится вовсе.

– Они ни разу не помогали Связующим или ангелам в нужде?

– Насколько известно мне – нет. Хотя… – серафим нахмурился.

– Что?

– Ходят слухи в замках иногда, что были случаи, когда земные ангелы приходили на помощь. Но сам я не поверю, пока не увижу.

– Что теперь? – спросил я, докуривая сигарету. – Я устал. Долгий, нудный и плохой день. Тебе есть где остановиться?

Диссидия удивился.

– Намекаешь на сон, физический? Знаешь ведь, что ангелы не спят. Но отдохнуть и восстановить силы не помешало бы.

– Ладно, пошли ко мне. Квартира маленькая, но есть место поспать… точнее, отдохнуть на диване.

Диссидия на предложение ответил лишь: «Благодарствую», что прозвучало от него на удивление чистосердечно.

Часть X: Возможная судьба

С раннего возраста у меня были проблемы со сном. Даже до моего «пробуждения» меня часто мучили кошмары. Ребёнок не должен страдать от того, чего ещё не знает, ещё не видел, не испытывал и о существовании которого ещё не подозревает. Но по непонятным причинам всё это каждую ночь подкрадывалось ко мне, вползало в мою голову и устраивало там бардак. К сожалению, я за всю свою жизнь так и не узнал, какой именно бардак: просыпаясь в холодном поту, с дико бьющимся сердцем, я совершенно ничего не помнил. И каждый раз, когда мои приёмные родители спрашивали меня: «Что не так? Что тебе приснилось?» – я не знал, что я должен был ответить. Я ничего не понимал и ничего не помнил. Я просто отвечал: «Всего лишь кошмар».