Сила присутствия - Александр Афанасьев

Хватало тут и собак. В Пакистане, несмотря на то что он мусульманский, от англичан осталась традиция держать этих животных. Существуют даже пакистанские породы, булли-кутта, например. Это прекрасные сторожа и бойцы. Готовясь к операции, парни заглянули в Интернет и увидели фото собаки гигантских размеров. Это большая редкость, но такие псы действительно существуют в Пакистане. Их рост в холке достигает 140–150 сантиметров. Собаки – великолепный сторожевой механизм, созданный самой природой. Никому не улыбалось сорвать операцию из-за того, что этот бдительный охранник вдруг не вовремя залает.

Они толком не знали, где именно находятся заложники. Информатор мог что-то напутать или даже солгать. Не исключено, что его вообще перевербовали или же он сам переметнулся. В таком случае боевики знают об их присутствии и теперь незаметно сжимают кольцо. Если так, то живые вскоре позавидуют мертвым. У них было как минимум по десять снаряженных магазинов на каждого, и сдаваться парни не собирались.

Замаскировав мотоциклы, они привели в порядок свое оружие. Бойцы быстро поставили на автоматы глушители и лазерные прицелы, перевели их в спектр, невидимый невооруженным глазом. Заряженные подствольные гранатометы уже были на месте.

Потом ребята забросили за спину автоматы и привели в боевую готовность пистолеты. Ночью целенаправленных засад со стороны боевиков почти не бывает. При столкновении на короткой дистанции пистолеты пригодятся больше, чем автоматы. Они тише, их останавливающее действие эффективней. Лазеры на пистолетах тоже могли работать в невидимом спектре. Бойцы располагали скорострельным оружием, которое они могли использовать, находясь в любом положении. Если им повезет, то пистолетами они и ограничатся по крайней мере на этом этапе. Автоматы нужны будут позже, при отходе.

Населенный пункт располагался у реки, текущей под горой, довольно высокой, покрытой зеленым мхом, а потом, повыше – и снегом. Никаких деревьев тут не было. Валуны встречались достаточно редко, поэтому любая попытка передвигаться скрытно, прячась за ними, не имела бы никакого смысла. Бойцы приняли единственно возможное в такой ситуации решение – идти открыто, как путники, группа моджахедов или кто-то еще. Они рассчитывали на то, что их сначала окликнут, не поднимут пальбу сразу. Если так и произойдет, то действовать дальше придется по ситуации.

Они приближались со стороны дороги, спускались к реке. Тут была не колея, а широкая тропка, натоптанная людьми и вьючными животными, накатанная мотоциклами. Бойцы шли чуть выше ее, рассчитывая на опыт и приборы ночного видения, позволяющие заблаговременно увидеть опасность первыми.

Но она и не пряталась от них. Бойцы обогнули гору и увидели дом, расположенный совсем недалеко от них. Они сразу поняли его предназначение. Такой дом строится всем селением, он отведен для гостей и всегда стоит чуть-чуть на отшибе. Дом был одноэтажным. Его окружала ограда, сложенная из камня, совсем невысокая, примерно по колено. Дом как дом. Вот только около него стояли четыре машины, а в окнах горел свет.

Приплыли. Мало того что полный кишлак здешних боевиков. Так вот вам еще и неизвестная группа, у которой есть внедорожники.

– Тат, ты на месте, – едва слышно сказал Винник. – Влад, отступи чуть назад. Гаврила, ищи позицию. Я иду к зданию. Стрелять только в ответ!

– Понял, – проговорил Гаврила и спокойно принялся располагаться.

– Это проклятый неверный! – невысокий, коренастый, бородатый человек вскочил из-за стола. – Каждый, кто садится с ним за стол, вкушает одну и ту же пищу, договаривается о чем угодно, будет сурово наказан Всевышним. Клянусь Аллахом, если бы я знал, что здесь будет неверный, то не стронулся бы с места! Аллах свидетель моим словам!

– Ты осмелился бы проигнорировать мое приглашение, Джавад?

Голос человека, который сказал это, прозвучал совсем тихо, но к нему все прислушались. Это был Саид аль-Дин, египтянин по национальности, бывший сержант специального подразделения, проходивший обучение в Форте-Брэгг, что в Северной Каролине, потом предавший клятву, присягу и вставший на джихад. На сегодняшний день он был шестым в розыскном списке. В документах НАТО этот человек проходил как AQ-Hunter.

Все знали, что Саид аль-Дин, он же Ансар, особо близок к Айману аль-Завахири, бывшему египетскому врачу, а ныне – духовному лидеру Аль-Каиды. Несмотря на то что эта структура не имела постоянных крупных боевых подразделений в долине Сват, все знали, что тот недоумок, который вступит с ней в конфликт, долго не проживет. Спонсоры просто перестанут посылать деньги, а убийца, который ударит в спину, всегда найдется.

Джавад опустился на стул. Его возмущение было, конечно же, наигранным по крайней мере отчасти. Здесь никто никогда не стеснялся отступать от норм шариата. В том числе и он, вали этого района, назначенный сюда Аль-Каидой.

– Брат, ты знаешь, что я уважаю тебя как мужчину и настоящего воина, не сомневаюсь в том, что ты твердо стоишь на пути Аллаха. Великая милость Всевышнего ждет тебя в конце его, – проговорил Джавад. – Но всем нам известно, насколько лживы неверные. Ты не можешь не помнить, как они обещали нам, что ударят по нечестивым правителям, сидящим в Дамаске. Сколько братьев погибли, думая, что приносят эту жертву во имя Аллаха и торжества Его правды на многострадальной земле Сирии. И что мы получили? Ничего, кроме лживых посулов. Мы приостановили наступление, и этой передышкой сполна воспользовались правительственные войска и проклятые отступники от истинной веры, да покарает их Аллах самыми страшными болезнями! Что заставляет тебя думать, что неверный, который сидит за этим столом, чист душой и не обманет нас?

– Ты должен знать, брат, что наши законы разрешают вести торговлю с неверными. Мы можем принимать от них помощь, ибо в наших силах обратить ее на благо общине и джихаду, ведомому нами. Так позволь же мне вести разговор с неверным, а сам будь свидетелем этого. Вторым станешь ты, уважаемый Усман, а третьим пусть будет сам Всевышний.

– Аллаху акбар! – синхронно сказали все мужчины, сидящие за столом, кроме одного, и провели ладонями по щекам.

– Ты проделал долгий и трудный путь, чужеземец, и пришел сюда, к нам, – сказал амир Саид аль-Дин. – Нога американца не ступала здесь с тех самых пор, как вы начали войну против нас. Ты прекрасно знаешь, как мы ненавидим тебя и весь твой народ. Что ты ищешь здесь?

– Прежде всего я скажу, что это не мы начали войну против вас, а вы против нас. Ты это знаешь, Ансар, не так ли?

– Не слушай его, ибо он – ложь и отец лжи. Что сделали тебе жители этих ущелий? Почему ты направляешь на них ракеты?

– Разве не ты хотел, чтобы умер шейх Джавад, не говорил, что мы должны убить его? Задай этот вопрос себе самому.

– Вы начали войну и убивали нас. Наша вражда идет со времен крестовых походов, когда вы послали на наши земли орду мародеров и убийц, осенив ее флагом с крестом и сказав, что они действуют во имя Всевышнего. Никто из вас почему-то не покаялся, не попросил прощения за это.

– К чему это покаяние? Вам оно нужно?

– Ты прав, нам нужна кровь, а не покаяние. Так зачем ты пришел к нам?

– У вас есть один человек, который нам нужен. Отдайте его мне. Я выполнил то, что обещал, теперь и вы сдержите свое слово.

– Я тебе ничего не обещал, американец. О каком человеке ты говоришь?

– О том самом русском, который говорит, что он мусульманин.

– Это мой пленник, – подал голос амир аль-Усман. – Я его взял, и мне решать, что с ним делать.

– Для нас не имеет значения, кто взял его. Он нам нужен.

– Ты хочешь торговли? – спросил Саид аль-Дин. – Что ты дашь нам за него?

– Вы можете назвать любого пленника из Гуантанамо или какого угодно другого места. Конечно, не из тех, кто известен так, что его имя попало в прессу. Мы передадим вам этого человека в обмен на русского.

Над столом повисло молчание.

– Зачем тебе этот русский? – спросил Саид аль-Дин.

– Это наше дело. Скажу только, что он нам нужен.

– Думаю, он тебе очень сильно нужен, если ты приехал сюда и просишь за него. Израильтяне выпустили из тюрем больше тысячи заключенных в обмен на своего солдата Гилада Шалита. Ты же предлагаешь нам освободить лишь одного человека.

– Америка – не Израиль.

Саид аль-Дин откинулся на стуле, погладил бороду и заявил:

– Да, ты прав. Израиль семьдесят лет ведет с вами войну, а вы не выдержали и десяти. Вы не израильтяне. Вам до них далеко.

– Нет, дело не в этом. Пусть мне вернут мобильник.

– Зачем он тебе?

Низкий забор из камня был не идеальной защитой, но по крайней мере полностью скрывал человека, лежащего за ним. Винник подполз прямо к забору, а там он вынужден был затаиться. Хотя бы потому, что услышал шаги и голоса, раздававшиеся все ближе.

– О, Аллах, сегодня худший день в моей жизни.

– Не говори так, не надо, ведь уныние – великий грех.