Слово рыцаря тьмы - Мамченко Мамченко

Коротышка, в свою очередь упал на спину и задрыгал ногами в воздухе от восторга. Смеяться он уже просто не мог, только стонал и повизгивал от полноты чувств.

— Довольно! — Старший, в три шага добравшийся до коротышки, без размаха пнул весельчака в бок. — Твоим именем и властью госпожи, приказываю: Хассир, выпытай имя демона, заставь его покориться! Покажи всё, на что способна твоя краденая кровь!

Смех как обрезало. Димка с некоторым сочувствием наблюдал, как перекошенный от боли коротышка с трудом поднимается на ноги. Он явно не ошибся, посчитав Хассира рабом. А форма приказа в очередной раз подтверждала — здесь умели обращаться с именами… Что ж, тем больше причин не представляться!

Серьёзный, как палач перед казнью, коротышка остановился у магического построения и аккуратно поставил левую ногу в одну из внешних управляющих дуг. Землянин напрягся, ощутив странное давление.

— Назови своё имя, слуга тьмы!

— Зовите меня просто — Бонд! Джеймс Бонд. Приятно познакомиться!

— Это ложь. — Хассир покачал головой. — Не обижайся, ладно? Я только выполняю приказы этого скота.

Внезапно зрачки коротышки расширились, распахнулись во всю радужку, отразили сияние гексаграммы — или засветились сами? Затем вновь сузились, стали крошечными точками. И вновь расширились, странно дрогнули — и замерцали, с неуловимой быстротой сжимаясь и расширяясь, чуть смещались, идя по кругу — или по спирали. В странном, тревожном, завораживающем ритме.

Завораживающем? Гипнотическом! Димка заволновался, попытался отвести взгляд — и не смог. Всё тело расслабилось, обмякло. Не было сил даже закрыть глаза.

Хассир издал странный, переливчатый звук — и тело Димки, к его ужасу, мгновенно ответило тем же, воспроизведя руладу с удивительной точностью. Следующий звук был гораздо ниже, почти на границе слуха — и загипнотизированное, безвольное тело землянина вновь скопировало его. Создавалось впечатление, что идёт настройка музыкального инструмента — но многим ли доводилось ощутить себя в корпусе рояля или скрипки? Даже в таком состоянии замороженное сознание нашло время для шутки: "Да хоть свирель, лишь бы не барабан!"

— Имя! — Коротышка замер, тяжело дыша и глядя на пленника неестественно распахнутыми глазами.

— Имя? — Заторможено переспросило расслабленное тело землянина.

— Назови имя!

Это не походило на гипноз в понимании Димки. Он не засыпал, не утрачивал волю. Скорее, целиком, вместе с волей и знаниями, вся личность его оказалась отодвинута в сторонку, и маг допрашивал тело, безвольное, беззащитное — и на редкость бестолковое.

— Как тебя называют?

— Сынок… Любимый… Чувак… — Тело диктовало, как автомат, нисколько не пытаясь хитрить или вводить в заблуждение, просто перечисляя. Но рано или поздно прозвучит и настоящее имя. — Хмырь… Парень… Молодой человек…

— Истинное имя! Дарованное родителями!

— Д… — Безвольный голос тела смолк, так и не назвав имени. Знакомый холод вдруг накатил и заморозил связки. И совсем другой, незнакомый и неприятный голос, скрипуче-жестяной, произнёс: — У Тьмы нет имени!

— Всё в мире имеет название, у любого существа есть истинное имя!

— Может быть, в этом мире. Но сколько таких миров тонет в море тьмы, изначальной и непознаваемой? Можешь назвать её тьмой, мраком, бездной, вечностью — но тем самым опишешь лишь одну из бесчисленных граней древнейшей из Сил!

Хассир оскалился, пот непрерывно стекал по его лицу:

— Да падёт на тебя проклятье солнца, демон! Мне не нужно имя твоей Силы, назови имя смертного тела, стоящего передо мной!

— Он ещё не заслужил истинное имя Тьмы, а малое имя ты знать не вправе. Своей Силой ты уплатил за призыв, и вправе требовать услуги. Но договор меж Силами не требует оглашения имён. Ого, а это что такое? "Права и обязанности демона"? Димка не отказался бы почитать! Похоже, второе "я" землянина разбиралось в происходящем куда лучше самого странника.

— Своей Силой и истинным именем, я повелеваю…

— Кровь не властна над Тьмой. Пожелавший власти над изначальной Силой, да падёт от гнева её!

Димка смотрел, как в замедленной съёмке, как поднимается его обвитая струями непроглядного мрака рука, медленно сжимает пальцы в кулак и наносит удар. Хассир отшатнулся, но барьер гексаграммы выдержал. Содрогнулся, но выстоял. Интересно, сколько раз надо так бить, чтобы вырваться?

Боль ударила иглами из ободранных костяшек пальцев, и пленник вдруг обнаружил, что власть над телом вернулась. Он смог поменять положение затёкшего тела и осмотреть кулак. Не так уж страшно, бывало и хуже. Но главное — он вырвался из-под власти гипнотического взгляда. Хотелось бы верить, что у Хассира нет других методов "убеждения" упрямцев.

Коренастый маг неловко, насколько смог достать, вытер мокрое от пота лицо о плечо собственного замызганного одеяния:

— Недурно, парень, здесь ты меня обошёл! Сила хранит твой надразум, но, помяни моё слово, рано или поздно, она и разум твой поглотит! Может, не будешь воскурять фимиам Окршену, а представишься сам?

— С удовольствием! Полиграф Полиграфович Шариков, к вашим услугам! Правда, таким именем можно гордиться?! — Похоже, коротышка ещё не сдался. Но Димка испытывал настоящий азарт, поддразнивая мага.

— Ложь. Что ж, придётся по-другому…

Хассир ещё раз проверил, как стоит нога в управляющей дуге, после чего закрыл глаза и замер. Дыхание коренастого мага замедлилось, стало поверхностным, лицо расслабилось.

Димка, с интересом наблюдавший за подготовкой к следующему этапу, уже хотел было поинтересоваться — а что, собственно коротышка пытался сделать, но в тот же миг как будто волна жара ударила изнутри. Землянин задохнулся, инстинктивно призвал тьму — но на этот раз ничего не помогало. Болевые ощущения становились всё сильнее. Кровь как будто обратилась в лаву, нет, по венам и артериям ползали раскалённые ядовитые змеи, без разбору кусающие и царапающие пылающей чешуёй стенки сосудов. Здоровый человек даже не знает, где точно у него расположены сердце, печень и весь остальной комплект органов, но Димка теперь знал точно, потому что горящие гады устраивали настоящие пляски в любом доступном месте.

Тело скручивало, било, как в припадке о стенки гексаграммы, жуткий, надсадный крик ввинчивался в уши, казалось, ещё немного — и что-то не выдержит: гексаграмма, сердце или терпение палача. И даже когда пытка внезапно кончилась, Димке понадобилось немало времени, чтобы расплести скрученное судорогами тело, обрести вновь власть над трясущимися конечностями и призвать к порядку желудок. Волны слабости и неприятной ломоты накатывали с неизбежностью прибоя. Голосовые связки отчаянно саднили, и с опозданием пришелец понял, что кричал он сам, или, скорее, кричало само подвергнутое пыткам тело.