Настоящие - Екатерина Белецкая

— Кто ж её не знал, весь Вирбир знал. Только она же крыса оказалась, убила там кого-то, что ли. А потом померла. Или помогли ей. Три года или даже больше.

— Мне кажется, оскорбительных прозвищ она не заслужила, — заметил Клео, — по крайней мере от жителей Вирбира. Она многое сделала для вашего города.

Водитель неопределённо пожал жирными плечами.

— Ну сделала, — протянул он. — А может, это и не она была.

— Она, она, — сказал Нарелин. — Мы знаем. И что, её все крысой зовут?

— Ну зовут, — совсем уже поскучнел водитель. — А вы чего, из проверяющих будете?

— Нет, что вы, — ответил Лин. — Мы просто с ней вместе работали. Вот и интересно.

— Ничего тут интересного. Померла она, — раздражённо ответил водитель. — А вы бы сели, сейчас опять плохая дорога будет.

«Плохая дорога» продолжалась до самого города. Водитель, столь словоохотливый поначалу, упорно отмалчивался, не желая продолжать разговор. Нарелину и Клео его молчание в конце концов надоело, и они пересели в середину салона, там хотя бы поменьше трясло и было не так шумно.

— Вот так, — сказал Нарелин, — сколько она для города сделала, а её крысой зовут. Теперь представь, кем нас будут звать на Эвене, если мы не вернёмся.

— «Звать» нас будут в любом случае, — ответил Клео. — Но это не имеет значения.

— Для меня, представь, имеет, — возразил Нарелин — Ну да ладно… Въезжаем уже, смотри. Что там «шмели», сводку запроси, а?

— Уже, — откликнулся Клео и вдруг весь собрался. — Так. Доигрались.

— Что такое? — сразу нахмурился Нарелин.

— Сам смотри. Визуал, здесь всё равно скрывать не от кого.

Радал лежал в какой-то ржавой, страшной трубе. По трубе потоком текла грязная вода, и был Радал явно без сознания — лицо бледное, глаза закрыты. А рядом с ним, обхватив его и поддерживая, сидел второй мальчишка, светловолосый. Оба по грудь в воде, лица у обоих в ссадинах, и видно было, что второй парень тяжело дышит, но пока ещё держится, а вот Радал уже на грани.

— Недалеко, — сказал Клео спокойно. — Хорошо. Давай к шофёру — нужно изменить маршрут. Пока ввожу обоим стимулятор.

— Обезболивающее тоже, — бросил Нарелин и прыгнул к кабине водителя.

— Послушайте, как вас зовут? — крикнул он. — Нам нужно попасть к реке, мы укажем дорогу, только как можно скорее, понимаете? Как можно быстрей! Там этот парень, которого вы подвозили, с ним беда случилась!

— Чего? — не понял шофёр. — Зачем к реке? Нельзя мне к реке, маршрут у меня.

— Можно, — убедительно крикнул Нарелин. — Вам потом за это ещё благодарность дадут. Приоритет Официальной службы Сэфес, понимаете? Это важно! Мы этого паренька ищем, а он там, того и гляди, умрёт!

— Да ладно-ладно, — испуганно закивал водитель. — Хорошо.

Автобус свернул на какую-то узкую улочку и помчался, набирая скорость, вниз. Нарелин, с трудом преодолевая тряску, вернулся обратно, туда, где сидел Клео.

— Приоритет Официальной службы Сэфес, значит? — осведомился Клео. — И давно мы там работаем?

— Надо же было что-то сказать, — отмахнулся Нарелин.

Берег Вирбира, высокий, крутой, был по утреннему времени пуст. Дорога заканчивалась у самого края обрыва. Водитель остановил автобус, открыл переднюю дверь. Нарелин с Клео выскочили наружу и со всех ног рванули к стоявшей неподалёку будочке. «Очистные сооружения Вирбира СЭХ 808»,[2] не успев удивиться, прочёл на бегу Нарелин. Люк обнаружился рядом с будочкой. Тяжёлая чугунная крышка лежала в пазах плотно, как влитая.

— Ну-ка посмотрим, — проговорил Клео, присаживаясь рядом. — Та-ак… Отойди-ка, я сделаю.

— Я в этом теле слабый, — извиняющимся тоном сказал Нарелин, огляделся и тут же заметил валяющийся у будки ржавый лом. — Её поддеть надо, так не снимешь.

— Слабый по сравнению с блонди, — отозвался Клео. — Давай своё железо.

Он с усилием приподнял крышку люка, сдвинул, перехватил, а потом, поднатужившись, отбросил в сторону.

— Погляди лестницу в будке, вдруг найдёшь.

— Какие там лестницы, что ты! — Нарелин заглянул в люк. — Скобы там, наверное. Ну точно скобы. Как у нас было в старых трущобах, я в такой трубе от копов прятался.

Из люка тянуло могильным холодом и неприятно пахло. Прелью, гнилью. Нарелин и Клео переглянулись.

— Я первый, — сказал Клео, — надеюсь, протиснусь. «Шмель», дать свет в этой трубе. Нарелин, попроси у шофёра на всякий случай трос или верёвку.

В трубу Клео пролез с большим трудом, но всё же пролез и спустился по скобам. Нарелин свесился вниз, следил и, как только Клео спрыгнул вниз — вода оказалась ему выше коленей, — полез следом.

В трубе было светло. Грязная, мутная вода мощным потоком сбегала по трубе, разбивалась о решётку, на которой задерживался мусор, и уносилась в реку. Боги, сколько же всякой дряни на этой решётке скопилось! Клео брезгливо поморщился.

Здесь же были и мальчишки. Оба без сознания. Радала притиснуло к самой решётке каким-то древесным обломком, это и спасло ему жизнь — голова продолжала оставаться над водой. Второй мальчишка судя по всему, потерял сознание несколько секунд назад и просто не успел упасть в воду — Нарелин видел как медленно разжимаются его пальцы, а тело сползает всё ниже и ниже. Клео не растерялся — рванулся к Радалу, расплёскивая воду, подхватил его, легко поднял.

Нарелин быстро шлёпнул на руки обоим мальчишкам приготовленные заранее контроллеры и попытался поднять второго, светловолосого мальчика. Удалось неожиданно легко — тот был лёгким и очень худым.

— Подожди, — остановил его Клео. — Ты брал верёвку у шофёра. Сперва поднимем Радала, потом этого.

Нарелин кивнул.

— Как идиоты, — проговорил Клео. — На орбите катер Сэфес со всей их техникой, а мы ползаем по коллекторам сами, словно крысы, и должны трястись на древнем рыдване. А если бы дети оказались вообще нетранспортабельны? До чего же нелепые правила!

Он споро соорудил скользящую петлю, продел её Радалу под мышки, затянул, зафиксировал. Подёргал верёвку.

— Страхуй снизу, — приказал он Нарелину. — И второго придерживай, чтобы не захлебнулся.

— Давай, — сказал Лин. — Делаю, не волнуйся. Через пару минут верёвка скользнула вниз, а Клео крикнул:

— Привязывай второго и поднимайся рядом, страхуй!

Второго мальчишку подняли ещё быстрее. Нарелин взял светловолосого на руки.

— Идём быстрее, — сказал он. — Боюсь я за них. Шофёр всё понял без слов. Быстро развернул машину, открыл широкую дверь в середине салона.

— Что ж это делается, — бормотал он испуганно. — Жаждущий, что ль, завёлся? Ох ты ж… сейчас, сейчас…