Настоящая фантастика – 2012 (сборник) - Андрей Бочаров

– Все, братцы, – внезапно севшим голосом произнес командир. – Высота принятия решения, как говорят пилоты.

– А чего тут принимать? – откликнулся Писарев. – Не обратно же в космос лететь.

– Внимание! Отстрел посадочного модуля!..

Они не долетели до расчетной точки – края котловины – километров пятьдесят. Но им повезло. Модуль упал на песчаную равнину, подходившую с запада к обширной котловине, где и находились транспортники с оборудованием и припасами. Посадка действительно была очень жесткой, и если бы вместо песчаных дюн их встретил какой-нибудь привычный для Марса кратер, по выражению Писарева, «отскребать от скал было бы некого».

Модуль глубоко зарылся в склон огромной, высотой в несколько десятков метров буро-черной дюны. Но, к счастью, модуль имел два люка, и второй, кормовой, остался над песком. Через него-то и выбрались новоявленные робинзоны, едва придя в себя и обработав многочисленные ссадины и ушибы. Больше всего, по злой иронии, досталось Буровскому. Кровотечение из прокушенного языка остановилось, но сам язык распух настолько, что едва помещался во рту бедного врача. Говорить внятно Олег не мог, а жестикулировать в скафандре оказалось довольно сложным и малоэффективным делом.

– Пойдешь за Писаревым, – решил Малеев. – Я – замыкающий.

Космонавты нагрузились контейнерами с пищей и водой, а бортинженер – еще и ремкомплектами, портативными наборами для мелкого ремонта оборудования скафандров. Хотя, конечно, каждый понимал: случись что серьезное, типа разрушения внешней оболочки – ничего сделать не успеешь.

Скафандры, правда, вселяли определенную надежду. Весь проект «Столетний корабль» комплектовался продвинутыми версиями знаменитого прототипа 2010 года BioSuit профессоров Массачусетского технологического института Дэйва Ньюмена и Джеффри Хоффмана – NH-103M, или «ньюхофами», как их тут же окрестили космонавты. По сравнению с первой моделью новые скафандры дополнительно имели экзоскелет, значительно повышавший «живучесть» и оболочки, и ее носителя. Кроме того, «ньюхофы» оснастили чем-то вроде искусственного интеллекта. Во всяком случае, этот искин успешно следил за целостностью скафандра и всеми основными физиологическими параметрами космонавта – температурой, кровяным давлением, дыханием, концентрацией молочной кислоты в мышцах, а также уровнем некоторых важных гормонов в крови. Искин вовремя напоминал своему хозяину о необходимости приема воды и пищи, предлагал передышку при интенсивной физической нагрузке или более длительный отдых – сон.

Маленький отряд выступил в поход, когда солнечный диск повис у них почти точно над головами. Идти было трудновато, несмотря на помощь экзоскелетов. Песок дюн был крупнозернистым, поэтому не уплотнялся, когда на него наступали, а расплескивался из-под подошв сапог, создавая маленькие кольцевые «цунами», разбегающиеся от ног идущих людей.

Писарев первым обратил внимание на столь необычное явление, но Буровский пренебрежительно сказал:

– Это сальтация. Песчинки кремнезема очень сухие и вследствие трения друг о друга приобретают статический одноименный заряд. Взаимное отталкивание заряженных частиц и приводит к такой картине, будто песчинки «прыгают» вверх и в стороны.

До первого привала дошли без приключений. Собственно, отдыхать никто не хотел, но на остановке настоял Малеев.

– Надо периодически осматривать друг друга и груз. Мы не знаем, насколько прочны и надежны «ньюхофы» в реальных условиях.

Но его опасения, к счастью, не оправдались. Скафандры были в целости и сохранности, как и контейнеры с водой и пищей. Престиновые наплечники придавали фигурам робинзонов гротескно бравый вид, делая похожими на героев-первопроходцев из фантастических сериалов. Эти мини-электростанции полностью обеспечивали энергией все оборудование скафандров и потребности их искинов.

– Отличное изобретение! – Писарев удовлетворенно похлопал себя по плечам.

– Ничего хорошего не вижу, – сварливо возразил Буровский. – Все работает, пока солнце есть. А что если пыльная буря накроет?

Бортинженер покрутил головой, оглядывая близкий горизонт.

– Никаких признаков перемены погоды не вижу. Да и мой искин, – он ткнул толстым пальцем перчатки в диалоговую панель на левом предплечье, – сообщает, что в ближайшие часы погода не изменится.

– В ближайшие часы наступит ночь, – вмешался в их разговор Малеев. – Так что все споры оставьте до лучших времен. А сейчас сосредоточьтесь на походе. Витя, вперед!..

Второй привал они сделали после того, как уверовавший в надежность скафандра Буровский беспечно шагнул на склон очередной дюны, наступив на большой плоский камень. Тот неожиданно легко стронулся с места и буквально поплыл по песку вниз, наращивая скорость. Незадачливый ученый инстинктивно попытался удержать равновесие и встал на камень второй ногой. В результате скорость спуска возросла, и все стало сильно напоминать сноубординг, с той лишь разницей, что происходило на Марсе, а неудачное его завершение грозило вылиться в серьезные неприятности и для Буровского, и для его товарищей.

Более того, спуск Олега привел в движение весь склон дюны. Огромная масса черно-синего, базальтового песка дрогнула и поползла вперед и вниз, то и дело «вскипая» – эффект сальтации не замедлил сказаться и тут.

Малеев успел схватить бортинженера за ранец, иначе Писарева унесло бы песчаным потоком. Вдвоем они напряженно наблюдали за сумасшедшим «сноубордингом» Буровского. Олег вовремя сообразил, что соскакивать с камня не надо – движущаяся следом гигантская масса песка непременно поглотила бы его, и шансов у товарищей откопать потом ученого без специального оборудования наверняка не будет. Однако склон дюны закончился, и «сноуборд» остановился. И вот тут Буровский совершил ошибку. Ему надо было рвануть что есть сил дальше, уходя из-под надвигающейся лавины, а он вместо этого бросился в сторону, к невысокому останцу, надеясь пересидеть на нем песчаный поток.

– Олег, не туда! – в отчаянии крикнул Малеев по рации, но было поздно. Песчаная «река» захлестнула ноги ученого сначала по щиколотку. Буровский, используя силу экзоскелета, еще сумел сделать несколько шагов, выдергивая ступни из цепкой хватки, но песок быстро прибывал. Очередной кипящий «бурун» погрузил в себя космонавта сразу по колени. Олег не удержался и упал на бок. Тут же следующая «волна» накрыла его с головой.

– Азимут засек? – хриплым от волнения голосом спросил Малеев.

– Засек, – подтвердил Писарев.