Подарок для миллиардера - Амелия Борн

снова вскочил на ноги, пока мало понимая, что именно все же произошло. Точнее, не совсем так. Понимание было как раз очень даже явным, вот только я не воспринимал все четко. Все казалось размытым, нечетким.

– Да! Да, черт бы тебя подрал! Я заплатила этой тетке денег, чтобы она соврала! – выкрикнула Лера и вдруг, тоже вскочив на ноги, бросилась ко мне. – Но я делала это ради нас, пойми!

Я скинул с себя ее руки, оттолкнул с такой силой, что жена, отступив, встретилась задницей со столом. Тем самым, на котором совсем недавно ее едва не оттрахал любовник, все это время маскировавшийся под моего друга.

– Мне достаточно этого, Лера. И хватит уже изображать из себя пострадавшую. А хотя, нет. Моя секретарша, – вспомнил я о той истории с этой злосчастной суммой на аборт. – Ты и туда запустила свои руки?

– Она позвонила мне… когда твоя эта Лали пришла, чтобы сказать, что беременна. И я дала ей указание, как с этим разобраться.

Лера снова села на стул и опустила голову.

– Почему эта дура не сделала аборт? Почему? – спросила она в никуда, и я понял, что теперь мне уж точно стоит уйти.

Направившись к выходу, я все же обернулся по дороге и взглянул на сжавшуюся на стуле Леру. Было ли мне ее жалко? Нет, нисколько. Как не было жаль и нашего брака. И самого себя.

Но все же это чувство имелось, только было оно направлено совсем в другую сторону. Я сожалел, что вместо Леры мне не встретилась Лали, потому что именно она была честной со мной от начала и до конца, хоть и была вынуждена лгать.

– Я очень рад, что Лали не сделала аборт, – сказал я напоследок прежде чем выйти. – Потому что она и Снежана – это лучшее, что случалось со мной в жизни. И я надеюсь, что я еще не настолько наворотил дел, чтобы этого лишиться.

Мне в спину донеслись ругательства, но я их уже не слышал. Просто вышел, чтобы отправиться туда, где, как я надеялся, меня все еще ждали.

Домой к Лали и Снежане.

– Ты где?! – нервно выкрикнула в трубку Лиля, когда я набрала ее номер следующим утром. Сразу после того, как ушел Родионов, оставив меня под присмотром двух бугаев.

Тон подруги, вразрез со звучавшим в нем волнением, меня успокоил. Просто потому что я окончательно поверила – Лиля ко всей этой истории не имеет никакого отношения.

– У Родионова в квартире, – ответила я.

Да, именно так. У Родионова. Это место больше не ощущалось мною как дом, теперь это была тюрьма. Но эту обиду вполне можно было вытерпеть, самое главное, что со мной была моя дочь.

– И что ты там делаешь? Только не говори, что решила к нему вернуться! – возмутилась Лиля.

– Нет, не решила. Это долгая история. Приезжай, я кину тебе адрес в смс-ке.

Отключившись, я прошла на кухню, ощущая, как две пары глаз неотрывно за мной следят. Чего они ждали, ей-Богу, какого подвоха? Что я порежу свою дочь на бифштекс?

Подавив чувство мерзости от происходящего, я достала из холодильника овощи и стала резать салат. Затем взялась за мясо. Представляя, что это Родионов, от души отбила кусок свинины для шницеля. Почистила картофель для запекания по-деревенски, радуясь тому, что есть чем занять руки. Думать обо всем случившемся накануне совершенно не хотелось. Казалось, что если начну анализировать каждую фразу – просто взвою от разочарования. И когда только я успела поверить, что Родионов мог взаправду меня любить? Его чувства стремительно куда-то делись от одного наговора Валерии. Вот уж кому действительно удавалось делать из него дурака!

– Мелко очень, – сказал вдруг кто-то озабоченно и я, подняв голову, обнаружила рядом с собой одного из охранников. Он указывал на разделочную доску, где я, под действием своих мыслей, искромсала ножом несчастную дольку картофеля до состояния крахмала.

– Спасибо, – ответила коротко, выкидывая месиво в мусорку.

Продолжая готовить, я старалась больше о Родионове не думать, переключая мысли на самые идиотские темы, наподобие «а почему кенгуру называется кенгуру» и «почему люди не летают». Что угодно, только бы не задавать себе изводящие душу и разум вопросы, на которые не было ответов.

Когда шницель и картофель были готовы, я выглянула в коридор, где находились мои охранники и поймала их ответные заинтересованные взгляды, направленные на кухню. Усмехнувшись, распорядилась:

– Мойте руки, сейчас есть будем.

Дорого бы дала, чтобы еще раз увидеть ошарашенные выражения их лиц. Ну а что? Они, конечно, для меня олицетворяли собой зло, но не были его источником. Люди просто делали свою работу и винить их за это, перенося ненависть за чужие поступки, было глупо.

Один из них почесал лысину и я, только сейчас в него вглядевшись, узнала в нем того самого охранника, который передавал мою записку Родионову в офис.

– Так это… вроде как не положено, – возразил он неуверенно.

– Не положено что? – вздернула бровь я. – Питаться? Вы тут торчали всю ночь и наверняка не завтракали. Так что садитесь давайте.

Переглянувшись, мужчины дружно последовали к раковине и вымыли руки, а я накрыла на стол. Поставив перед каждым тарелку со шницелем и салат, поинтересовалась :

– Как вас зовут?

– Я Коля, – ответил лысый, с энтузиазмом жуя. – Зенкин.

– А я Вася, – сказал второй и, чуть помявшись, добавил: – Не уверен, что нам можно с вами разговаривать….

– Боитесь, что я заболтаю вас и сбегу? – хмыкнула я. – Ладно, не буду отвлекать. Приятного аппетита.

Развернувшись, я пошла в комнату, где мирно спала Снежана. Где-то через полчаса туда деликатно постучали. На мое «войдите» дверь слегка приоткрылась и Зенкин сказал, откашлявшись:

– К вам пришли. Некая Лиля. И это… спасибо вам за обед.

– Не за что, – кивнула я и, подхватил на руки Снежану, пошла вслед за Колей навстречу подруге.

Увидев меня, Лилька бросилась обниматься и я свободной рукой вцепилась в нее отчаянно в ответ.

– Пойдем, я тебя покормлю, – произнесла с трудом,