Сила и ярость Юга - Евгения Александрова
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Она вдруг замолчала, и Вальдер потянулся вперёд.
– Ненавидишь и… что?
– Ненавижу. – Ясмин приподняла голову и посмотрела на него в упор.
Зелёный взгляд снова вывернул наизнанку, но она не отвела глаза, и Вальдер заговорил:
– Быть одарённым оказалось не так уж просто. И если в юности я гордился даром, то однажды очень горько о нём пожалел. Да, у меня была семья. Жена, дочь. И я служил в армии его Королевского Величества, не особо рассказывая другим про себя. Но пару лет назад моя жена пришлась по сердцу командиру, а дальше дело за ним не стало. Ему рассказали про мою силу, хватило пары разговоров – и я оказался на обучении у дарханов. Якобы чтобы уметь себя контролировать. Вернувшись через два года, я встретил свою жену. Рядом с командиром. – В этот момент он впервые прервал скупой рассказ и покачал головой. – Верил ему, как старшему брату! Дрянь!
Ясмин молчала. Вряд ли Вальдер сочинял всё это, чтобы её растрогать, а потому толика сочувствия всё-таки пробудилась в её душе. По крайней мере, в этот вечер она впервые поняла проклятого чужака чуть больше.
Что ж, будет хорошо использовать это однажды против него самого.
– Ну что, дорогая, где твои обещанные слёзы? – глянул он пристально и с усмешкой.
– Прости. Не получилось. – Она пожала плечами и медленно поднялась. – Но… мне жаль. Самую малость. По крайней мере, твою дочь.
– О, я так и знал. В следующий раз постарайся растрогаться побольше. Я приготовлю какой-нибудь более слезливый рассказ. – Тон его оставался смешливым, но Ясмин чувствовала, что за его бравадой огромная рана.
Рана, из-за которой он считает, что вправе обходиться с другими так же жестоко, как обошлись с ним. И впервые она увидела его слабым. Не всемогущим и наделённым властью господином, а простым и уязвимым перед той же властью.
Но Ясмин не понимала, что ей теперь делать с этим образом, поэтому предпочла выбросить его пока из головы. Глубоко вдохнув, она заявила:
– Я хочу вернуться на плантации. Мне нужно ещё время… побыть в одиночестве.
Вальдер понимающе дёрнул краем губ.
– Как пожелаешь. Ты же здесь госпожа и хозяйка.
– Смешно.
– Вовсе нет.
Она молча изучала его спокойное лицо.
– Хорошо. – Ясмин встала.
Прекрасно, раз так.
Он оставлял ей выбор. Вернуться в дом и в его постель, вернее её… или отрабатывать на плантации свою повинность за попытку убийства. И ни на чём не настаивал, хотя явно предпочёл бы первое.
22. Сделать равной
В этот раз с ней был другой охранник – не Гаррет – и более расслабленный. Вальдер наверняка сказал, что госпожа не будет сбегать, и попросил присматривать ради порядка. Или только ради того, чтобы она не смогла общаться с мятежниками.
Прошло полдня, как Ясмин ушла в глубь ряда и снова увлеклась работой. И не заметила, как дошла до рубщиков. Снова взволнованней забилось сердце. Ей нужно снова увидеть Риана. Даже недолгое общение с чужаком выбивало почву из-под ног. Она снова теряла себя, что за наваждение… И как только допустила мысль, что он может быть человечным?
Но страж, которого звали, кажется, Гауд, был неподалеку.
А, ну и пусть! Она не делает ничего плохого. И никто не запрещал ей работать и говорить с кем-то. Может, госпоже и правда ударило в голову рубить тростник наравне со всеми. Какая разница, что будут говорить, если пока ничего не изменить и Вальдер по-прежнему чувствует себя здесь хозяином.
Мысли куда-то исчезли. Не хотелось ни о чем думать. Просто удар, шаг, нагнуться, снова замах. Уже не жгло солнце и не болели руки, мышцы двигались сами, уверенно сжимались на рукояти пальцы. Ясмин только с удовольствием отметила, что оказалась сильнее, чем себя считала. Снова удар по сочному стеблю… и короткая передышка.
Вскоре, когда страж остался позади, она снова приблизилась к мятежникам и заметила среди них Риана. За эти два дня он заметно поджарился на солнце и сейчас, как и большинство мужчин, скинул рубашку, работая в одних штанах. Она невольно залюбовалась его спиной и узкими бёдрами, тем, как мышцы на руках напрягались при каждом замахе. Удар – и тростник ловко падал к его ногам.
Что-то было в нём завораживающее. Точно свет струился по всей коже, может, так блестел на солнце пот. Он был близко – всего в нескольких рядах, но был так увлечён делом, что не видел ничего вокруг.
А может, и не хотел видеть. Ясмин склонилась и вернулась к работе, продолжая бросать на него взгляды, но не решаясь подойти или позвать. Не хотелось лишнего внимания остальных.
Риан заметил её позже, когда силы уже покинули Ясмин. Он выпрямился во весь рост и посмотрел, нахмурившись. Ясмин медленно пошла к нему сама, с трудом отклонив тростник на пути, и остановилась поодаль.
– Привет, – просто произнесла она, по-прежнему прижимая к себе охапку содранных со стеблей сухих листьев.
Остановилась и замерла, чувствуя себя по-дурацки счастливой просто потому, что снова его видит.
– Привет, – отозвался Риан и смахнул предплечьем влажные вихры со лба. – Не думал, что ты вернёшься на плантацию… Слышал, вчера был хороший праздник. Не удивляйся, – хмыкнул он, – мы хоть и как рабы пока, но с нами и обычные работники говорят. В одной каше варимся…
– Этот вечер был… нужен.
Риан взглянул на неё молча, и по его лицу она не смогла понять, что он чувствует.
– Я слышал твой голос. Даже отсюда было слышно.
– Да не может быть! – со смешком отозвалась Ясмин. – Сочиняешь…
Риан спел низким голосом пару строк из песни. Когда-то в юности он, помнится, распевал баллады. От его голоса шло мощное ощущение силы и возможности бросить вызов всему миру! А сейчас… Сейчас они могут бросить вызов хотя бы этому магу?
– Необычный выбор для званого вечера, – исподлобья улыбнулся Риан.
– Захотелось, – пожала плечами Ясмин.
– …произвести впечатление на хозяина?
– Риан!
– А что? – Улыбка сменилась нахмуренностью. – Хорошего меня ты не воспринимаешь. Тебе, должно быть, нравится, только когда тебя унижают и дразнят, давай и я попробую? – невесело усмехнулся он и тут же поднял раскрытую ладонь, прося не злиться.
Ясмин сдержала негодование, а Риан помотал головой, будто прогоняя из головы эту дурную мысль:
– Я не буду, Ясмин, мне это не нужно. Лучше помогу тебе здесь.
– Давай. – Ясмин кивнула с облегчением.
