Космонавты Сталина. Межпланетный прорыв Советской Империи - Антон Первушин

Идею Имеретинского о создании межпланетного «вагона» поддержали не только в клубе «Наука и прогресс», но и во всем мире. Забавно и немного грустно сегодня читать такие строчки романа:

"…Само собой разумеется, что различные страны, сообразно с характером народа, неодинаково отнеслись к сенсационному событию.

Во Франции в нескольких астрономических и других обществах произошли неприятные столкновения и даже дуэли из-за того, что нашлись лица, выразившие сомнение в исполнимости проекта русского изобретателя; горячие французские головы не могли перенести подобного скептицизма при всеобщем энтузиазме и проучили недоверчивых соотечественников.

Прямо противоположно отнеслось к делу немецкое общество: осторожные бюргеры высказались крайне неопределенно и, очевидно, боялись мистификации. Кроме того, шовинисты, – а где их столько, как в стране Бисмарка? – решительно отказались допустить, чтобы столь великое открытие могло быть сделано кем-либо, кроме немца. Впрочем, ученый мир Германии оказался податливее; после обнародования подробного отчета об уже описанном на следующих заседаниях клуба «Наука и Прогресс» он вполне согласился с приведенными опытными данными и выводами из них и признал проект строго научным и осуществимым.

Энергичные англичане и американцы, убедившись, что шум поднят не из-за пустяка, немедленно организовали компанию для разработки богатств, которые будут найдены на других планетах, и даже сделали соответствующее предложение Имеретинскому, но последний ответил, что считает возбужденный вопрос преждевременным.

Даже такие страны, как Китай и Персия, поддались общему увлечению и зачитывались всем, что писалось в газетах о злободневном открытии.

Всколыхнулась и матушка-Россия. На улицах поздравляли друг друга, как с великим праздником. Богомольные люди заказывали благодарственные молебны, а патриоты с гордостью говорили о великой миссии славян и о гнилом Западе…"

И только немецкий астроном Густав Штернцеллер, пригретый клубом, не радуется со всем миром, а хочет помешать замыслам русского изобретателя, чтобы отдать приоритет в освоении космического пространства Германии (в тексте она названа дипломатично «Соседней Страной»). Для начала он похищает чертежи и расчеты Имеретинского. Когда строительство «вагона» все же начинается, он пытается убедить членов клуба «Наука и прогресс» в том, что космические экспедиции преждевременны и слишком рискованны, и даже если первый пробный полет состоится, то его участникам не следует высаживаться на планеты Солнечной системы, а достаточно изучить их на пролетной траектории. Затем, когда слова не возымели действия, взрывает аппарат, строящийся на Обуховском заводе.

Впрочем, происки Штернцеллера не приносят желаемого результата, и межпланетный «вагон» с зеркалом-движителем подготавливается к назначенному сроку.

Подражая французским фантастам, Красногорский приводит подробное описание своего аппарата и обрамляет текст страницами расчетов и таблиц, подтверждающих правильность выбранной конструкции. По ходу писатель решает некоторые чисто технические задачи: изобретает химический прибор для восстановления воздушной среды, придумывает систему теплоизоляции и измеритель преодоленного расстояния.

Космический корабль, названный «Победителем пространства», устроен следующим образом. Собственно «вагон» имел форму цилиндра со сферической крышей. Высота его – 4, 5 м, диаметр – 3 м. Стенки вагона были сделаны двойными, для обеспечения теплоизоляции из пространства между стенками выкачан весь воздух. Вес «вагона» с четырьмя пассажирами, запасами кислорода, провианта и воды на 60 дней составлял 2160 кг. Зеркало-движитель имело диаметр 35 м и состояло из тонких листов отполированного металла. Листы накладывались на прочную раму из «максвеллия.» При этом «вагон» соединялся с зеркалом шарнирно. Для закрытия отражающей поверхности, в случае когда необходимо уменьшить лучевое давление, служили шторы из черного шелка, натягиваемые при помощи системы шнуров.

Момент старта выбирается во время восхода или захода Солнца, когда лучи нашего светила косо падают на Землю. Аппарат устанавливается на платформу из четырех крестообразных балок, к концам которых прикрепляются тросы из четырех наполненных водородом шаров. Эти аэростаты поднимают конструкцию со стоящим на ней аппаратом как можно выше над Землей, пока лучевое давление не снимет «Победителя» с платформы и не унесет его в космос.

В качестве стартовой площадки было выбрано Марсово поле в Санкт-Петербурге, время отбытия – 18.00, 28 июля 19… года. Свое желание участвовать высказали многие, но путем голосования среди членов клуба «Наука и прогресс» было отобрано четверо кандидатов: сам Валентин Имеретинский, приват-доцент и знаток Марса Борис Добровольский, зоолог Карл Флигенфенгер и юная аристократка графиня Наталья Аракчеева, дочь председателя клуба.

Точно в назначенное время канаты, удерживающие аппарат у земли, были обрублены, и водородные аэростаты понесли его вверх. На высоте 8, 5 км солнечные лучи сняли корабль с площадки, и он устремился к Луне, мимо которой собирались пролететь на пути к Венере.

По расчетам автора, весь полет с Земли на Венеру, включая подъем и спуск в земной атмосфере, должен был занять всего лишь 42 дня. Однако почти сразу «Победитель пространства» оказался в метеоритном потоке Персеид. Путешественники пытались маневрировать, но один из крупных камней попал в аппарат, и корабль потерял свое зеркало. Увлекаемый метеоритным потоком, «Победитель пространства» вошел в земную атмосферу и рухнул в Ладожское озеро, где его через несколько дней подобрал пароход.

Схема межпланетного корабля «Победитель пространства» («По волнам эфира»)

В следующем романе под названием «Острова эфирного океана» Красногорский и его неожиданный соавтор Святский описывают новую экспедицию на «Победителе пространства» с теми же участниками. События приобретают драматический оттенок. Стартовав 20 сентября 19… года, с забытого полустанка на Финляндской железной дороге, космический «вагон» вновь устремляется к Венере. Однако по дороге его нагоняет огромный и хорошо вооруженный корабль «Patria», управляемый вероломным Штернцеллером, который обстреливает российский аппарат из пушек.

Поврежденный «Победитель пространства» на огромной скорости удаляется от Солнца, его обитатели почти совсем лишены возможности управлять зеркалом, а значит, обречены на гибель в пустоте. Тем не менее они не спешат свести счеты с жизнью, а, наоборот, с увлечением наблюдают за проносящимися мимо мирами: от астероида Эрос они летят к Марсу (путешественникам удается разглядеть и каналы, и даже какие-то пятна, напоминающие города), от Марса – к поясу астероидов, от пояса – к Ганимеду. У Юпитера, пользуясь его тепловым излучением, аппарат удается развернуть, и «Победитель пространства» в третий раз берет курс на Утреннюю звезду.

30 ноября российский космический аппарат совершает мягкую посадку на склон одной из гор Венеры. Там путешественники обнаруживают довольно развитую флору и фауну, соответствующую каменноугольному периоду, – ведь Венера, как мы помним, моложе Земли. А кроме того, они становятся спасителями своих обидчиков: «Patria» разбилась при посадке, Штернцеллер погиб, а двое его уцелевших соотечественников слезно умоляют забрать их из этого негостеприимного мира.

18 мая следующего года «Победитель пространства» вернулся на Землю, упав в Каспийское море.

Приспособление для подъема «Победителя пространства» («По волнам эфира»)

Что тут добавить? Дилогия Красногорского представляет чисто исторический интерес. Как литературное произведение она уступает даже повести Афанасьева. Это можно было бы простить автору, если бы не нагромождение ошибок, обусловленных как устаревшими представлениями о строении Вселенной, так и примитивным неумением подняться над приземленными взглядами на физику свободного пространства. Например, Красногорский красочно расписывает угрозу столкновения космического аппарата с метеоритами, но не придает значения нагреву его оболочки при входе в атмосферу, даже не удосуживаясь снабдить «Победителя» тормозящими устройствами. Плохо понимая природу инерции и реактивного движения, Красногорский постоянно путается, создавая совершенно нелепую картину движения космических кораблей по Солнечной системе. Даже состояние невесомости он воспринимает и описывает не как «невесомость свободного падения», а как «невесомость равновесия сил притяжения» между Луной и Землей, между планетой и Солнцем. Впрочем, эту последнюю распространенную ошибку многие писатели-фантасты тиражировали еще пятьдесят лет, вплоть до полета Юрия Гагарина…