Космонавты Сталина. Межпланетный прорыв Советской Империи - Антон Первушин

Русская революция 1905 года всколыхнула Россию. Проявились как светлые, так и темные стороны революционного движения. Среди радикалов начался раскол. Кто-то призывал вести борьбу до последней капли крови. Кто-то, наоборот, согласился «играть по правилам», ведя политическую борьбу на вполне легальной основе.

Но возникла проблема и посерьезнее: после публичных расстрелов и сокрушительного поражения многочисленных самопровозглашенных республик в мысли тех, кто мечтал о скором преобразовании мира и установлении Царствия Небесного на Земле, вкралось крамольное сомнение: а возможно ли вообще построить совершенное общество? Не ошиблись ли Маркс с Энгельсом, полагая, что воцарение бесклассового общества на коммунистической платформе не только возможно, но и неизбежно? Не противоречит ли представление о всеобщем равенстве человеческой природе?

Нужна была книга (и не заумный талмуд типа «Капитала»), которая могла бы утвердить колеблющихся, дав им положительный пример того, как строится и как будет построено идеальное коммунистическое общество. Нужна была утопия, но не патриархальная в духе Чернышевского или Циолковского, – нужна была утопия революционеров, практиков и технократов.

И такая книга-утопия вскоре появилась. Называлась она «Красная звезда» и написал ее Александр Богданов.

Александр Александрович Малиновский, публиковавшийся под псевдонимом Богданов, родился в городе Соколка Гродненской губернии в 1873 году. В своих мемуарах он сообщает, что впервые задумался о «великой утопии рациональных человеческих взаимоотношений», когда столкнулся с давлением в собственной семье. Он и его брат с раннего детства привыкли защищать «главные интересы детей» от методов воспитания Ветхого Завета. используемые их родителями. И он, и его брат стали жадными читателями, отчаянно пытаясь утолить иступленную жажду знаний о мире вне религии. Именно эта «критика семейной авторитарности и книжное введение в жизнь» превратили молодого Малиновского в рационалиста. Для него с детства стало аксиомой, что «люди, однажды оценив свои взаимоотношения, должны автоматически захотеть гармонично организовать их.»

Смерть двух младших братьев, когда Александру было около десяти лет, глубоко задела Богданова. Будучи «уже мыслящим существом», он разорвал всяческие отношения с Богом, который был «всесилен, но когда Он забирал кого-либо, никогда уже не возвращал его», несмотря на мольбы и слезные молитвы. Все, связанное с Богом и религией, теперь приобрело «какую-то смертельно-холодную окраску.» На смену религиозному чувству пришли понимание «нашего единения в страдании» и ненависть ко всему тому, что «уничтожает самое дорогое и близкое нам в жизни.» До своего последнего часа Богданов оставался верен своему «первому детскому идеалу жизни без боли и смерти» – жизни, в которой люди делятся не страданиями, а радостью.

Школьные годы Богданова пришлись на времена «великого террора» (а именно так описывали современники 1880-е годы в России). Реакционные действия властей, последовавшие в ответ на кровавые акции народовольцев, коснулись каждого. Тульский пансион, в котором Богданов был стипендиатом, не стал исключением: педагоги, держащиеся за свою службу и чин, привычным образом подавляли стихийные порывы, возникавшие в учениках. Как вспоминал один из одноклассников Богданова Петр Смидович, «в наших душах росла глубокая ненависть к чиновничеству, презрение ко всему аппарату принуждения.» Выходом для многих (вспомним Николая Морозова) стали естественнонаучные дисциплины – область познания, в которой творческая мысль еще могла встретиться в страстной борьбе с инерцией установленных обычаев.

Получая диплом, Богданов был уже достаточно сведущ и в естественных науках, и в русской литературе. Но, кроме всего прочего, он вырос одним из тех радикальных мыслителей, кто уже оторвался от традиционного российского социума и был поглощен поисками новых общественных идеалов и целей.

Поступив в Московский университет, Малиновский стал свидетелем и участником возрождения революционной деятельности среди молодого поколения. Голод, вызванный неурожаями 1891 и 1892 годов, толкнул юных мыслителей на путь профессиональных революционеров. Выдающийся публицист того времени Соловьев-Андреевич описывал состояние умов интеллигенции следующим образом: «Идея пролетариата была единственным путем вперед и единственной поддержкой для запутавшихся мыслящих людей. После долгих лет горя, скуки, цинизма и безразличия вдруг появилась надежда, что все проблемы можно решить (мы жили в ожидании этих великих решений). Возникла идея с огромными организаторскими возможностями» (1906).

Нашлись и организаторы. Студент Малиновский, еще не сделавший своего выбора между народничеством и марксизмом, вступил в Совет профсоюзов студенческих землячеств, сформировавшихся в 1892 году на основе фондов взаимопомощи. В ноябре 1894 года Совет профсоюзов публично осмеял почтенного историка Василия Ключевского, произнесшего панегирик в честь покойного Александра III. В отместку местная Охрана арестовала активистов Совета профсоюзов, в том числе и Малиновского. Будучи высланным в Тулу, он объединился с рабочим-инженером Савельевым и организовал кружки изучения политэкономии на местных заводах вооружения и боеприпасов. Он все более определялся как профессиональный революционер, установив связи с рабочими организациями в Москве и Харькове. В то же время Малиновский завершал свое обучение как студент-заочник медицинского факультета Харьковского университета.

В 1896 году Малиновский вступил в социал-демократическую партию, а после 1903 года примкнул к большевикам и на трех партийных съездах (III, IV и V) избирался членом Центрального Комитета РСДРП.

Одной из обязанностей настоящего революционера Малиновский считал повышение образовательного уровня пролетариата. Так на свет появился писатель Богданов, а его первый труд «Краткий курс экономической науки», в популярной форме пересказывающий «Капитал» Маркса, увидел свет в 1897 году и стал обязательным чтением для подрастающего поколения российских социал-демократов.

Во время революции 1905 года Богданов-Малиновский возглавил боевую техническую группу большевистской партии. Однако, после поражения революции, дали о себе знать общефилософские разногласия с ортодоксами-материалистами, которых представлял сам Ленин. Дело в том, что Богданов отказался от чистого материализма, не приняв аксиому о независимом существовании объектов («вещь-в-себе») и доказывая, что если человечество, изменяя мир, способно к теоретическому исследованию и практическому воспроизводству любого вида материи, то нет никакой необходимости в концепции материи, которая стоит над научным познанием. Ленин, наоборот, утверждал, что философствования Богданова – это уход в махизм, перерастающий в эмпириокритицизм (два философских течения, рассматривающих научное познание как способ прямого созидания реальности из хаоса, а не его изучения) и в субъективный идеализм (философское течение, описывающее вселенную не как реально существующий объект, а как сумму наших субъективных представлений о различных объектах).

Поэтому нет ничего удивительного в том, что и роман «Красная звезда» был воспринят лидером большевиков в штыки. Но рядовым членам революционных партий этот роман был нужен как воздух.

«Был ноябрь 1907 года, – вспоминал старый большевик в рецензии под инициалами С. Д., – когда появилась „Красная звезда“: реакция уже вступила в свои права, но у нас, рядовых работников большевизма, все еще не умирали надежды на близкое возрождение революции, и именно такую ласточку мы видели в этом романе. Интересно отметить, что для многих из нас прошла совершенно незамеченной основная мысль автора об организованном обществе и о принципах этой организации. Все же о романе много говорили в партийных кругах…»

А Владимир Ульянов-Ленин ревниво бросил: «Надо обладать поистине гениальным узколобием, чтобы верить в немедленный социализм.(…) Ха-ха-ха! Где там! Нам ведь вынь да положь вот сию же минуту „Красную звезду“ моего друга Александра Александровича(…) на меньшее мы не согласны!(…) и зря он написал этот роман, ибо он только окончательно совращает с пути истины всех скорбных главой, имя же им легион, и заставляет их лелеять(…) несбыточные мечтания.»

Роман «Красная звезда» был обречен на успех. По нескольким причинам.

Во-первых, Богданов ознакомился с опытом предшественников (Ананий Лякидэ, Курт Лассвиц, Герберт Уэллс, Порфирий Инфантьев) и активно использовал его при «проектировании» своей марсианской утопии.

Во-вторых, он эксплуатировал популярные теории эволюции: формирование Солнечной системы по Канту-Лапласу, естественный отбор по Дарвину, социальные преобразования через классовую борьбу по Марксу.